ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА

Вот раньше было лечение! Сложное и смешное. Ножки попарить с горчицей. Потом ножки вынимаешь с жёлтым кольцом над щиколоткой, а мама мажет детским кремом и надевает носки. Вечером лежишь лицом вниз, а на спину горчичники. Кричишь — Больно, ааа! А мама — потерпи, потом жженого сахара дам. И жарит сахар — волшебство — по тарелке гадать можно. Вот собачка, лошадка. А вот просто капли. — Можно сейчас мне? — Можно, это от кашля. И чай с малиновым вареньем — рубиновый, сладкий. Потом еще для окончательности скипидаром растирают, грудку, спинку. Засыпаешь под розовым ватным одеялом, просыпаешься потная, слабая и со зверским аппетитом. А тут тебе уже несут и манную кашу, и блинчики, и молоко. А потом в постель книжки. А доктор, слушая противно холодной трубкой, говорит: на поправку, голубушка, на поправку. Не вернуть уже горчичные ножки, но мазь, привезенная сыном из Таиланда, пахнет как в детстве. Книжки есть, электронные. Пойти пожарить сахар? И погадать. Кто там? Лошадка? Собачка? Топси Собакина * иллюстр. Евгения Двоскина

День рождения Плятта Вот кто был настоящим аристократом. О его порядочности в театре ходили легенды. Сыграл 50 ролей в кино. Режиссеры знали : Плятт из любой "ходульной" роли может сделать конфетку. Вспомните его холостяка из "Подкидыша"... Пастора Шлага из "17 мгновений весны"... Купера из гениального спектакля Эфроса "Дальше - тишина", где они блистали вместе с Раневской. И, конечно же, "Послесловие" Марлена Хуциева... Ведь нет никакой архаики, все смотрится и сегодня предельно современно. Глыба. И после них, после Яншина, Грибова, Плятта можно много копий ломать по поводу того, что "и сегодня тоже актеры есть, просто мы это поймем позже"... Актеры есть. Породы нет. Алексей Хотяновский

Краткий курс тоскливой жизни Путеводитель по школьным страданиям великих людей ( часть 2) Часть 1 здесь •Антон Чехов не любил ходить в гимназию в форменных брюках и предпочитал клетчатые панталоны. Когда за это его ругал директор, Чехов утверждал, что брюки у него украли. По воспоминаниям его одноклассника Александра Вишневского • Как-то Михаилу Зощенко показалось, что, вызывая его к доске, учитель произнес его фамилию с издевательской интонацией. После урока Зощенко догнал учителя и обещал плюнуть в него, если это повторится. По утверждению его биографа Бернгарда Рубена • Однажды учитель словесности в гимназии Корнея Чуковского рассказывал об устаревших словах и предрекал слову «отнюдь» скорую смерть. Чуковскому стало жалко слово, и он подговорил своих одноклассников вместо «нет» использовать «отнюдь». Администрация гимназии посчитала это нарушением дисциплины и оставила Чуковского без обеда. По воспоминаниям Чуковского • У Ингмара Бергмана срабатывал рвотный рефлекс каждый раз, когда его приводили в школу. По воспоминаниям Бергмана • Максима Горького одноклассники обзывали «бубновым тузом» за желтую рубаху, в которой он ходил в школу. По повести «Детство» • В первый же учебный день директор выгнал Диего Риверу из школы, крича ему вдогонку: «Дерзкий сопляк, маленькое чудовище!» Что послужило причиной, точно неизвестно: то ли Ривера усомнился в умственных способностях директора, то ли швырнул в одноклассника чернильницу. По утверждению его биографа Льва Осповата • Михаила Пришвина отчислили из прогимназии после того, как на уроке он сказал учителю географии: «Слушайте, козел! Если вы не прекратите придираться ко мне, я вам морду разобью!». Учителем географии был Василий Розанов, его ненавидели все ученики. По воспоминаниям его одноклассника Николая Семашко • Преподаватель словесности Велимира Хлебникова был очень недоволен учеником — он считал, что у Хлебникова есть способности к литературе, но он их губит стремлением к «необычайным выражениям». По воспоминаниям его одноклассника Бориса Денике • Александра Грина исключили из училища за то, что он переделал стихотворение Пушкина «Собрание насекомых», высмеяв в нем школьных учителей. По воспоминаниям Грина • Одноклассники прозвали Перси Шелли Безумным Шелли и почти каждый вечер издевались над ним — они окружали его, забрасывали комьями грязи и хором выкрикивали его имя. По утверждению его биографов Яна Гилмора и Джеймса Биери • Томаса Эдисона школьные учителя признали «ограниченным» учеником. По утверждению его биографа Скотта Тила • Однажды домашний учитель Анри Сен-Симона решил выпороть его за пренебрежение уроками. Пока он подготавливал розги, Сен-Симон молча вынул из кармана перочинный нож и вонзил лезвие учителю в ягодицу. По утверждению его биографа Станислава Вольского • Роберта Стивенсона в детстве мучили повторяющиеся ночные кошмары, в которых ад и божья кара сливались со школьными заданиями. По воспоминаниям Стивенсона • Алексея Толстого одноклассники называли Ленька-квашня. По воспоминаниям его матери Алексадры Бостром • Фенимора Купера отчислили из колледжа за то, что он заложил порох в замочную скважину двери студенческой комнаты и поджег его. По утверждению его биографа Дэвида Маккалоу • В коллеже, в котором учился Оноре де Бальзак, провинившихся учеников запирали в чулан. Бальзак стал рекордсменом этого наказания — однажды он просидел в чулане целую неделю. Из коллежа его в результате исключили с формулировкой: «Обладает всеми качествами, кроме тех, которые нам подходят». По утверждению Бальзака в письме к матери • Валерия Брюсова одноклассники иногда били до шести раз в день. По воспоминаниям Брюсова • Однажды Дмитрия Мережковского отправили в карцер из-за расстегнутых пуговиц на мундире. Мережковский был очень горд наказанием и воображал себя подвижником первых веков христианства, брошенным язычниками в темницу. По утверждению его биографа Юрия Зобнина • Однажды, отвечая на уроке латинского, Сомерсет Моэм замялся, и учитель накричал на него: «Разевай рот, тупая скотина! Говори!» По воспоминаниям Моэма • Если Федора Шаляпина вызывали отвечать урок, которого он не знал, он корчил идиотскую рожу. По воспоминаниям Шаляпина • Евгений Баратынский организовал в училище общество мстителей, члены которого прибивали гвоздями шляпы учителей к подоконникам и резали их шарфы. По признанию самого Баратынского в письме Василию Жуковскому • Во время утреннего пения перед началом занятий Джек Лондон всегда стоял молча. Когда от него потребовали объяснений, он заявил, что учительница сама не умеет петь, фальшивит и испортит ему голос. По утверждению его биографа Ирвинга Стоуна.

Мелкие радости куда важнее крупных. Рэй Брэдбери

Мстительный Вертинский и роковая женщина... В жизни Александра Вертинского была потрясающая женщина, которая, по всей видимости, очень глубоко его задела. И да, её действительно можно назвать роковой. Валентина Санина, Валентина Шлее, и, наконец, просто "Валентина" - имя, под которым она вошла в историю моды. Уехав во время революции сначала в Европу, а затем в США, она добилась успеха. Причём не просто как очередная красавица (а она ею была), а как модельер и стилист.

В самый первый день декабря 1970 года произошло событие, ко­торое по современным меркам «желтой прессы» назвали бы сверх­сенсационным. Поскольку советская пресса была окрашена совсем в другие цвета, то сенсация распространялась лишь на уровне слухов и сплетен. Как обычно, Запад узнал об этом событии раньше, чем многие граждане в СССР. 3 декабря 1970 года итальянская «Paese sera» в статье под заголовком «La Vlady sposa un cantante sovietico» («Влади — супруга советского певца») сообщила: «МОСКВА, (3 де­кабря) — Марина Влади, французская актриса, получившая между­народное признание, снимаясь в итальянских фильмах, вышла за­муж за русского актера и певца Владимира Высоцкого. Процедура бракосочетания состоялась с участием представи­телей официальных органов по регистрации гражданских состоя­ний во Дворце бракосочетаний в присутствии только лишь свиде­телей. Это была предельно короткая церемония, совершенно не но­сившая публичного характера, на ней не было ни посторонних, ни фоторепортеров». Именно так все и происходило. 1 декабря 1970 года Высоцкий и Влади официально становятся мужем и женой. Регистрация бра­ка проходила во Дворце бракосочетаний на улице Грибоедова. День и час церемонии были назначены несколько дней назад, к удивле­нию обоих — без всяких проволочек. Высоцкий уговорил заведующую провести церемонию не в большом зале с цветами, музыкой и фотографом, а в ее кабинете. Когда для каждого из них это третий брак, когда на двоих пятеро детей, марш Мендельсона был бы явно некстати. Событие отметили очень скромно со свидетелями и с Викто­ром Туровым. Вспоминает В.Туров: «Было все очень просто и очень скром­но. Володя — в голубой водолазке, Марина, кажется, — в бежевой. Свидетелями были: со стороны Влади корреспондент «Юманите» Макс Леон, со стороны Высоцкого — Сева Абдулов. Рядом компози­тор Оскар Фельцман с женой и я. Вместо существующего у нас сви­детельства о браке им выдали, помню, какую-то странную бумагу о «соединении» граждан двух стран — СССР и Франции». Присут­ствующий на торжестве Зураб Церетели пригласил новобрачных в свадебное путешествие в Грузию. В Тбилиси им устраивают настоя­щую грузинскую, по старинному обычаю, свадьбу, с обильным сто­лом и многочисленными остроумными тостами. Еще бы, это была свадьба знаменитой француженки и самого знаменитого русского. З.Церетели: «Свадьбу Марины и Владимира устраивал я. Пона­чалу хотели праздновать в Москве, но, когда не нашлось достаточно денег, я предложил ехать в Тбилиси. Там веселились до шести утра, но случился неприятный эпизод: Марина случайно ударила ногой по столешнице, и огромный дубовый стол, заставленный посудой, сложился вдвое, и все полетело на пол. На Кавказе есть примета — если на свадьбе потолок или стол начинают сыпаться, значит у мо­лодых жизнь не заладится. Все грузины это поняли, но постарались не показать виду и продолжали гулять, будто ничего не случилось. Однако я уже знал — Марине и Володе вместе жить не долго». А к утру, когда, уставшие, они отправились в отведенную для них комнату, их ждал сюрприз. Пол был устлан, как ковром, разно­цветными фруктами. Записка в два слова приколота к роскошной старинной шали: «Сергей Параджанов». Это мог придумать только он, нежно любящий их обоих. Несколько позже, 12 декабря, справили свадебный обед в очень узком кругу друзей на недавно снятой у певицы Капитолины Лазаренко небольшой двухкомнатной квартирке на углу Садового и Ка­ретного ряда. Марина превратила квартиру в уютное жилище бук­вально за один день. Кроме виновников торжества на обеде были Всеволод Абдулов, Любимов, его жена — Людмила Целиковская, Александр Митта с женой Лилей Майоровой — чудесной худож­ницей и кулинаркой, испекшей к торжеству роскошный пирог, Ан­дрей Вознесенский с женой Зоей Богуславской и двумя бутылка­ми шампанского. Регистрация брака, по мнению Марины, сыграла огромную роль в судьбе Высоцкого: «То, что мы поженились, — спасло его, я в этом убеждена. Дело не только в том, что мне удалось заставить его хоть как-то взять себя в руки. Не будь нашей женитьбы, Высоц­кого просто извели бы — он или погиб намного раньше, или ока­зался в тюрьме. А при мне его не решались трогать». Возможно... Но главным стало то, что факт регистрации стал как бы пропуском в московское и даже европейское высшее общест­во — ранее осуждаемая «связь с иностранкой» превратилась в уза­коненную ячейку общества. Звание мужа западной кинозвезды и общественного деятеля поднимало в глазах элиты соци­альный статус Высоцкого. Теперь от желающих дружить семьями с романтической парой не было отбоя. И не опасно, и престижно. Как космонавты Терешкова с Николаевым в 60-х, так и Вла­ди с Высоцким — пара десятилетия. Новый — 1971 год — Высоцкий встречал вместе с матерью на улице Телевидения, а Марина — в Париже. Вспоминает Д.Капетян: «В новогоднюю ночь Володя позвонил нам с Мишель и поздравил с наступающим. Он был трезв, грустен, серьезен. Меня еще удивило, что он не поехал в какую-нибудь компанию, а остался дома с Ни­ной Максимовной...» Бакин Виктор Васильевич “Владимир Высоцкий без мифов и легенд.”

В Америке студент Колумбийского университета задремал на лекции по математике. Проснувшись под шум голосов после занятия, он увидел на доске два задания. «Разберусь дома», — подумал он. Но, сев за работу, понял: задачи невероятно сложны. И всё же он не отступил — отправился в библиотеку, нашёл материалы, посвятил этому всё своё время и силы. На следующей лекции он с удивлением заметил: профессор не спешит проверять домашнее задание. Тогда студент поднял руку и спросил: — Профессор, почему вы не проверяете задачи, которые задали нам в прошлый раз? Разве они не обязательны? Профессор улыбнулся и сказал: — Мой дорогой, это вовсе не было заданием. Я лишь показал вам примеры математических проблем, которые до сих пор никто на свете не сумел решить. Студент растерялся — и тихо произнёс: — Но я решил их… И действительно: его решения признали. Четыре научные работы по этим задачам до сих пор хранятся в университете, как доказательство удивительной силы человеческого духа. А всё потому, что, задремав на лекции, он не услышал слов: «Эти задачи неразрешимы». Он просто не знал, что «невозможно», — и потому сделал это возможным. В этом и есть истина: Не верьте тем, кто говорит, что вы не способны. Не позволяйте чужим ограничениям стать вашими. Человек может всё, если верит в себя. Главное — идти вперед, пробовать снова и снова и никогда не сдаваться. Эта история основана на реальном эпизоде из жизни американского математика Джорджа Данцига (George Dantzig). Источник: об этом сам Данциг рассказывал в интервью и воспоминаниях. Это тот самый Данциг, который стал легендой математики XX века! Его решения тех двух задач легли в основу симплекс-метода — алгоритма, который сегодня используется в экономике, логистике, программировании и даже искусственном интеллекте. Джордж стал основоположником линейного программирования, получил Национальную научную медаль США, премию фон Неймана и стал почётным доктором множества университетов. Но самое забавное — сам Данциг позже с улыбкой говорил: "Если бы я пришёл на лекцию вовремя и услышал, что эти задачи неразрешимы, я бы никогда их не решил". Его история стала вдохновением для миллионов людей: от миллиардеров до первооткрывателей. Все они уверены: главная преграда — это наши собственные убеждения, что что-то невозможно. История Джорджа Данцига — это не только про математику. Это про то, как наше восприятие формирует реальность. Если бы Джордж знал, что задачи неразрешимы, он, возможно, даже не стал бы пытаться. Но он не знал — и это сделало его легендой. Его история учит нас: иногда достаточно просто не верить в "невозможно", чтобы совершить прорыв. Так что, друзья, в следующий раз, когда вам покажется, что перед вами непреодолимая преграда, вспомните Джорджа. Может, стоит просто взять и попробовать? Вдруг вы тоже случайно измените мир? Джордж Бернард Данциг (англ. George Bernard Dantzig) — (1914-2005) американский математик, специалист в области информатики, статистик. Считается основоположником линейного программирования, наряду с Леонидом Канторовичем и Джоном фон Нейманом.