«Хозяйку в дом!

» — объявил тамада на нашей свадьбе. Роман подхватил свою мать на руки и внес в МОЮ квартиру! Гости аплодировали. Я схватила бокал шампанского и громко объявила то, от чего свекровь рухнула прямо на пороге.
Я стояла на пороге и не верила своим глазам. Воздух ещё пах праздничным тортом и шампанским, а в ушах стоял гул недавних поздравлений. Все только что разошлись, вернее, их выпроводили. Я осталась одна. Одна в своей новой, выстраданной, вымоленной квартире, которую копила десять лет, отказывая себе во всём. Однокомнатная, но своя, в центре, с каминным порталом в гостиной и панорамными окнами, в которые сейчас смотрел спящий город. Моя крепость. Моя территория. И этот вечер, который должен был стать стартом нашей с Романом новой жизни, обернулся цирком с конями. Хуже того – унизительным спектаклем, где я играла роль статистки.
Всё началось прекрасно. Гости смеялись, звенели бокалы, пахло жареной уткой с яблоками, которую я сама, кстати, приготовила. Пришли родители, друзья, коллеги по программистке. И, конечно, Роман с матерью, Мариной Ивановной. Мы женаты полгода, живём пока в его съёмной двушке, и эта квартира должна была стать нашим первым общим гнёздышком. Нашим. Сегодня. После новоселья он должен был перевез свои вещи и остаться.
Ближе к концу вечера друг Романа, Антон, исполнявший роль тамады, громко объявил:
— А теперь самая главная традиция! Муж вносит хозяйку в дом!
Все заулыбались, захлопали. Я тоже улыбнулась, подумав: «Как мило, как романтично».
Роман встал из-за стола. Я уже сделала к нему шаг, но он прошёл мимо. Мимо меня. Он подошёл к своей матери, наклонился, с лёгкостью подхватил её на руки. Марина Ивановна, женщина дородная, взвизгнула и обвила его шею руками.
— Ромочка, что ты делаешь? — смущённо, но довольно проскрипела она.
— Вношу хозяйку в дом! — громко и торжественно объявил он и понёс её к порогу.
Я застыла в прихожей, как истукан. Он прошёл в сантиметрах от меня, неся на руках свою мать. Перешагнул через порог моей квартиры, внёс её в гостиную и поставил на паркет посреди комнаты.
— Вот, — сказал он, сияя. — Хозяйка в доме!
Гробовая тишина. Она наступила мгновенно, будто кто-то выключил звук. Все смотрели то на довольную физиономию Марины Ивановны, то на моё окаменевшее лицо. Я чувствовала, как кровь отливает от щёк, а пальцы холодеют. Не могу пошевелиться, не могу слова вымолвить.
Марина Ивановна оправила своё платье и окинула квартиру оценивающим, хозяйским взглядом.
— Ну вот, теперь порядок, — сказала она с лёгкой усмешкой. — Я всегда говорила: в доме должна быть хозяйка. Настоящая хозяйка.
Моя подруга Наташа первая опомнилась. Она подскочила и подбежала ко мне.
— Света, ты в порядке? — прошептала она, хватая меня за ледяную руку.
Я медленно, будто на шарнирах, повернула голову к Роману. Он стоял рядом с матерью и улыбался, довольный своим поступком.
— Роман, — мой голос прозвучал странно, тихо и глухо, будто из-под земли. — Что ты сделал?
Он не понял. На его лице читалось чистое, неподдельное непонимание.
— Я внёс хозяйку в дом. По традиции.
— Моя хозяйка… — я с трудом выдавила из себя слова. — Это моя квартира. Я её купила. Я — хозяйка.
— Ну, формально, да, — он пожал плечами, как будто объяснял что-то очевидное глупому ребёнку. — Но настоящая хозяйка — это мама. Она опытная, мудрая. Она знает, как вести дом. А ты молодая, неопытная. Тебе ещё учиться и учиться.
Тишина в комнате стала ещё гуще, ещё тяжелее. Ею можно было подавиться.
— То есть ты, — я говорила медленно, с трудом выговаривая каждое слово, — на моём новоселье, в моей квартире, которую я купила на свои кровные деньги, внёс на руках через порог свою мать, объявив её хозяйкой...