«Песня, которая входит в сердце народа, — вечна, как любовь и жизнь»

(Морис Шевалье)

«Эдит Пиаф — парижский воробей. Дитя канавы. Родилась с ранимой душой, которая не хотела умирать.
Идеалистка и оптимистка с печальными глазами, чье детство прошло среди голода и мучений. У нее было тщедушное тело и руки принцессы. Нежная и жестокая, мужественная и робкая, все свое сердце и романтическую душу она вкладывала в песни и была готова отдать каждому свою любовь, дружбу, помощь, совет.
Эдит Пиаф — это воробей, ставший фениксом».
(Марлен Дитрих)

Морис Шевалье — известный шансонье, который признавал талант французской певицы Эдит Пиаф и участвовал в совместных выступлениях с ней, в своей книге воспоминаний писал о Пиаф:

«Пиаф, маленький чемпион лёгкого веса, нещадно тратит свои возможности. Она словно не экономит ни сил, ни заработка. Она бежит, гениально восставая против всего узаконенного, катится к пропасти. Я словно стою на обочине её дороги и, симпатизируя с тревогой, наблюдаю за ней. Она хочет охватить всё и всё охватывает, отвергая древний закон осторожности в профессии „звезды“!».
***
«Для меня она была больше, чем певицей. Она была душой, зеркалом, живым отражением человеческого горя, отчаянным криком страдания, символом нашего одиночества и нашей печали».
(Жан Кокто, поэт, драматург, режиссер).
***

«Эдит выплескивала на вас жизнь улицы. Протягивая вам на ладони свое сердце, она раздирала вам душу.
Ее одинаково воспринимали и напыщенные снобы, и простой народ, они не успевали задуматься…
В сущности, им было наплевать на слова. Если бы она пела просто "ла-ла-ла" или страницы из телефонного справочника, у вас подкатывал бы такой же комок к горлу».
(Берта Симон)
***
«Я переходила из одних рук в другие, надеясь найти в них чудо. Я всегда лихорадочно искала большую любовь, истинную.
И может быть, потому что я никогда не могла примириться с ложью, не могла примириться со скукой, у меня и было так много мужчин в жизни».
(Эдит Пиаф)

«На вершине своей славы, особенно после хорошей дозы бордо, Эдит могла предложить: "Пойдем на улицу!".
Переодевалась в нищенку, и мы отправлялись по улицам Парижа туда, где она когда-то пела. Она могла запеть прямо на улице, как в старые добрые времена.
Через пару минут собирались слушатели и недоуменно говорили: "Но как же она похожа на Эдит Пиаф!
Тот же голос, тот же рост, то же лицо, невероятно!" Никто даже не пытался с нами заговорить, все зачарованно слушали "двойника" Эдит Пиаф»
(Жину Рише, актриса)
***

«Канун моей смерти я предвидела в одной песне, над которой работала. И если бы я могла выбирать, то хотела бы, допев, упасть на сцене, чтобы никогда уже больше не встать.
Да, в течение четырех лет я жила как животное, как безумная, для меня не существовало ничего, кроме укола, который приносил мне временное облегчение.
Мои друзья видели меня с пеной на губах, цепляющуюся за спинку кровати и требующую свою дозу морфия.
Они видели меня в кулисах, второпях делающую себе через юбку, через чулки укол, без которого я не могла выйти на сцену, не могла петь. И даже это, даже мое искусство — ничто в мире не могло удержать меня, мое отчаяние».
(Эдит Пиаф)
***
«Я никогда не смеюсь над теми человеческими обломками, в которые превращаются алкоголики. Я ведь слишком хорошо знаю их адские мучения. Несчастные развалины! Я сама чуть не превратилась в такую, но выкарабкалась из этой опасности».
(Эдит Пиаф)
________

«Я умру, и столько всякого будут говорить обо мне, что в конце концов никто не узнает, чем же я была на самом деле.
Не так уж это и важно, скажете вы? Да, конечно.
Но эта мысль не дает мне покоя. Вот почему, пока ещё не поздно, я хочу рассказать о себе, рискуя вызвать скандал, а также рискуя возбудить к себе жалость.
Я лежу на больничной койке и диктую свои воспоминания, которые поднимаются толпой, нападают на меня, окружают, и я захлебываюсь в них.
Прошлое не стоит вокруг меня в образцовом порядке: я вижу лица, множество лиц, какие-то люди расталкивают друг друга и кричат: «Меня, меня сначала!»
Есть счастливые минуты — есть и другие, которых больше. Но что ещё может случиться со мной до того дня, когда надо будет свести последние счеты?
Там, наверху, я это хорошо знаю, я буду неустанно повторять, как в моей песне: «Нет, я не жалею ни о чем».
Я вела ужасную жизнь, это правда.
Но также — жизнь изумительную. Потому что прежде всего я любила её — жизнь.
И любила людей: моих возлюбленных, моих друзей, а также незнакомцев и незнакомок, составляющих мою публику, для которой я пела, часто превозмогая себя, для которой хотела умереть на сцене, допев свою последнюю песню.
Я любила всех прохожих, которые узнавали и днем и ночью мою скромную фигуру, мою походку.
Любила толпу, которая, я надеюсь, проводит меня в последний путь, потому что я так не люблю оставаться одна.
Я боюсь одиночества — этого ужасного одиночества, которое охватывает тебя на рассвете или с наступлением ночи, когда спрашиваешь себя, в чем же смысл жизни и зачем ты живешь.
Все, чего я хочу, — чтобы прочитавший эту исповедь, которая, быть может, будет моей последней исповедью, прежде чем закрыть её, сказал обо мне как о Марии Магдалине: «Ей можно многое простить, потому что она много любила».
(Эдит Пиаф «Моя Жизнь»)
______

Эдит Пиаф (Édith Piaf), настоящее имя Эдит Джованна Гассион (Édith Giovanna Gassion), родилась 19 декабря 1915 года в Париже (Франция).
Ее матерью была певица Анита Майяр, носившая сценический псевдоним Лина Марса. Отец, Луи Гассион, был уличным акробатом, участником Первой мировой войны.
О судьбе легендарной французской певицы Эдит Пиаф можно говорить бесконечно долго. Родившись в нищете, в нищете и умерла. В ранней юности пережила смерть маленькой дочурки, а в рассвете лет – смерть любимого.
В детские годы боролась со слепотой, в старости – с раком.
А еще выжила в двух автомобильных катастрофах, перенесла семь операций, три комы, попытку самоубийства; на протяжении всей жизни, страдая от алкогольной и наркотической зависимости, перенесла несколько приступов белой горячки и приступ безумия.

Не слишком ли этого много для одной судьбы, легшей на плечи маленькой женщины?...
И, принимая свою тяжелую долю, без сожаления, Эдит говорила:

«Моя жизнь была отвратительной, это правда. Но моя жизнь была и восхитительной. Потому что я любила прежде всего её – жизнь».