Несколько лет назад я брал интервью у «д’Артаньяна» Михаила Боярского, и меня поразило его признание, что в роду Боярских он – «самый бездарный».

«Учитывая талант моих родителей, дядьев и брата с их эрудицией, знанием языков, - я мизинца их не стою! – заявил Михаил Сергеевич в самом начале разговора. И добавил: - А мой дядя Николай - вообще грандиозная личность!»

К сожалению, нынешнее поколение поклонников кино знает Николая Боярского разве что по роли Адама Козлевича в шедевре Михаила Швейцера «Золотой теленок» (1968) или физрука из «Приключений Электроника» (1979).
А вот питерские театралы со стажем наверняка помнят уж если не сами спектакли, в которых он блистал, то, как минимум, восторг и легенды, всегда сопровождавшие его имя.

А если добавить к этому, что Николай Боярский прошел всю войну, был ранен, бежал из плена, защищал Ленинград, участвовал в Сталинградской битве, освобождал Донбасс, Крым, Севастополь, Белоруссию, брал Кёнигсберг, то личность действительно вырисовывается выдающаяся.
Кавалер двух орденов Славы, ордена Красной Звезды, медалей «За отвагу», «За боевые заслуги», которые, как известно, давали только за личные боевые подвиги.

Помните эпохальную сцену дележки украденных у Корейко 10 тысяч из «Золотого теленка»?

«Кто такой Козлевич, чтобы с ним делиться? - завизжал Паниковский. – Я не знаю никакого Козлевича».

Так вот сыгравший хозяина «Антилопы-Гну» Козлевича народный артист РСФСР Николай Боярский достоин вечной памяти.

Н. Боярский, его роли...

... и его награды

СЛУЧАЙНАЯ РОЛЬ

Николай родился 10 декабря 1922 года в городе Колпино под Петроградом и был младшим сыном в семье Александра Боярского и Екатерины Бояновской-Боярской.

Любопытно, что его отец, Александр Иванович, был из крестьян, после семинарии окончил духовную академию, при Советской власти преподавал пастырское богословие в Ленинградском Богословском институте.

А мама, Екатерина Николаевна, родом из дворян, получила блестящее образование, знала шесть языков и в юности мечтала о большой сцене. Консервативно настроенные родители запретили ей даже думать об этом, зато из четверых детей четы Боярских трое – Алексей, Сергей и Николай - стали профессиональными актерами, родоначальниками целой актерской династии.
И стали неслучайно: в семье был культ литературы, поэзии и театра.

Еще буквально пару штрихов к портрету семьи Боярских.

Искренний сторонник «христианского социализма», протоирей и митрополит, Александр Иванович в 1920-е годы стал «красным батюшкой» - одним из лидеров так называемого «обновленческого раскола», пытавшегося адаптировать религию к социализму.
Пользуясь огромным авторитетом в рабочей среде, он ратовал за «социально ориентированную церковь», которая бы выступала на стороне трудового народа.

В результате попал в жернова: и Русская православная церковь его отвергла, и от новых властей доверия не дождался.
После четвертого по счету ареста в мае 1936 года Александр Иванович получил 5 лет за «антисоветскую агитацию» и год спустя был тайно (!) расстрелян в Суздальской тюрьме.

По воспоминаниям Николая Боярского, до самой своей смерти в 1956 году «мама ждала отца из заключения, и каждый вечер для него были готовы ужин и чистая постель».

Кстати, свою первую роль в кино Коля получил «благодаря» отлучению отца от религиозной жизни Ленинграда.
В 1932 году Боярского-старшего отправили в вынужденную ссылку - назначили настоятелем Троице-Успенской общины Кинешмы.
Именно там, на берегу Волги, легендарный режиссер, один из основоположников российского кино Яков Протазанов снимал свою драму «Бесприданница» (1936) по Островскому – с Ниной Алисовой (Лариса Огудалова), Ольгой Пыжовой, Анатолием Кторовым (Паратов) и Борисом Тениным в главных ролях.

Для съемок одной из сцен режиссеру потребовался мальчик, и будущий киносказочник Александр Роу, отвечавший в съемочной группе за подбор актеров, выбрал из собравшихся на берегу зевак-мальчишек Колю Боярского.

«Пьяные купцы веселятся на палубе теплохода. Твоя задача при виде их игрищ испугаться и убежать. Сможешь? – спросил у Боярского Протазанов.

Разумеется, мэтр не мог знать, что тот с детства бредил актерством, уже переиграл множество ролей в школьной самодеятельности, а два его старших брата – студенты профессиональных театральных студий. И юный Боярский не подвел – сыграл свой эпизод безупречно.

Николай Александрович потом признавался, что во многом на актерство его вдохновила похвала классика.
В 1940 году он поступил в Ленинградский театральный институт, но не успел окончить первый курс - началась война.

«УНИЧТОЖИЛ 6 ГИТЛЕРОВЦЕВ И 14 ВЗЯЛ В ПЛЕН…»

18-летнего студента призвали на фронт 25 июля 1941 года.
Сначала он попал в батальон аэродромного обслуживания, затем – в октябре - в 218-й стрелковый полк 80-й стрелковой дивизии, которая в составе Шлиссельбургского десанта участвовала в попытке прорыва блокады Ленинграда.

Однако первый же бой для красноармейца Боярского чуть не закончился трагедией: 3 декабря у деревни Войбокало он получил тяжелое ранение в грудь – пуля прошла всего в 5 сантиметрах от сердца.

Выписавшись из госпиталя, летом 1942-го он был отправлен под Ростов-на Дону - в 366-й полк 126-й стрелковой дивизии.
И вновь не повезло: город отстоять не удалось, полк попал в окружение, а сам Николай оказался в плену.

В своих скупых воспоминаниях о войне Боярский рассказывал, что фашисты всех захваченных в плен советских солдат показательно вели на расстрел по главной улице города – Большой Садовой.
Всех, кто от ран, голода или усталости падал, автоматчики пристреливали на месте.
Его спасло чудо: один из конвоиров отвернулся, и кто-то из толпившихся вдоль улицы ростовчан, дернув за рукав, затащил в толпу – немцы этого не заметили.
Боярского приютила и несколько недель прятала у себя в подвале донская казачка Матрена Ивановна Котельницкая.

Второе чудесное спасение произошло, когда Николай вернулся в часть. По законам военного времени за попадание в плен ему грозил штрафбат.
Особенно учитывая, что он - сын «врага народа».
Но ротный политрук, ленинградец, в его личном деле написал, что Боярский совершил побег из-под конвоя. То есть не из плена – оказывается, это две большие разницы.

А дальше чудеса показывал только он сам – чудеса героизма.

Свою первую боевую награду - медаль «За боевые заслуги» - стрелок-красноармеец Боярский получил «за мужество и отвагу» при штурме Турецкого вала 3-го ноября 1943 года в ходе Мелитопольской наступательной операции (часть битвы за Днепр).

Вторую – медаль «За отвагу» - уже после взятия Крыма, в Прибалтике. Как следует из приказа № 15/н от 20.08.1944 года по 366-му СП 126 СД 2 гв. А 1-го Прибалтийского фронта, связной красноармеец Боярский Н. А. награжден за то, что «17 августа 1944 года в боях за плацдарм на восточном берегу реки Вента в районе села Сурьмини из автомата и гранатами уничтожил 6 гитлеровцев».

А вот еще несколько цитат из его наградных листов:

«Автоматчик красноармеец Боярский Н. А. награждён орденом Славы 3-й степени (вместо ордена «Красной звезды», - авт.) за то, что он 10 октября 1944 года в бою за местечко Михельсакутен, одним из первых ворвавшись в местечко, уничтожил шофера противника, пытавшегося завести и угнать одну из автомашин.

12 октября в районе Клумбен он огнём своего автомата уничтожил 11 солдат противника, не дал большой группе вражеских автоматчиков переправиться через реку и ударить во фланг нашим подразделениям».(Приказ № 45/н от 01.11.1944 года.)

«В боях за очищение от противника территории Восточной Пруссии... 24.01.1945 года в районе Христоплатен при отражении контратак противника он лично сам вел огонь из ручного пулемета и уничтожил 12 солдат противника.
Все попытки потеснить наши боевые порядки были отбиты... 25 января 1945 года в районе госпиталя Таит он, преследуя отступающего противника, зашел к нему в тыл и, перерезав своим отделением дорогу, рассеял и частью уничтожил до взвода вражеской пехоты. Сам сержант Боярский в этом бою уничтожил из личного оружия 6 гитлеровцев.

Достоин правительственной награды орденом «Красная звезда». (Приказ № 22/н от 20.03.1945 года.)

Второй орден Славы (2-й степени) старший сержант Боярский получил «за Кёнигсберг».
«...8 апреля 1945 года в районе Кляйн Амалиенау он, обнаружив в одном из домов вражеского снайпера, подкрался к нему и уничтожил его из автомата. В этом же доме он взял двух пленных. В этот же день в районе Зоологического сада в одном из зданий старший сержант Боярский уничтожил из автомата 6 гитлеровцев и 14 взял в плен, доставив в штаб». (Приказ № 129 от 30.04.1945.)

Всего у старшего сержанта пехоты – 6 боевых наград. Могло быть больше, но…
«Хороший ты солдат, Боярский, - как-то признался ему один из командиров, - да жаль, что «сын врага народа». И в звании тебя не повысить, и лишний раз к награде не представить».

Победу Николай Боярский встретил в освобожденном Кёнигсберге.

«Мой дядя Николай Александрович не любил вспоминать о войне, - рассказывал народный артист РСФСР Михаил Боярский. - У него были две смешные истории, приготовленные специально для творческих встреч со зрителями.
Про осла, который «служил» у них в батальоне и всегда чувствовал, когда начнется обстрел. Перед обстрелом осел начинал дрожать мелкой дрожью.
Вторая история - о том, как во время форсирования Днепра наши солдаты нашли склад гробов и на этих гробах, словно на лодках, плыли по реке.
Немцы увидели плывущие гробы и с перепугу драпанули. А еще он всю жизнь дружил с Матреной Котельницкой, которая его спасла. После войны Матрена Ивановна часто приезжала к нему в Ленинград».

«Я ВОЕВАЛ ЗА РОДИНУ И ЗА ЛИДУ!»

Демобилизовавшись, Николай Боярский вернулся в Ленинградский театральный институт – на курс Николая Серебрякова и Василия Меркурьева.
И сразу женился «на самой красивой девушке курса» - Лидии Штыкан, чью фотографию все фронтовые годы носил в кармане своей гимнастерки.

Ей – ушедшей на войну медсестрой и в будущем одной из самых ярких артисток театрального Ленинграда 1950-1970-х – он посвятил немало своих фронтовых стихов и даже написал у себя в дневнике:

«Я воевал за Родину и за Лиду!»

Они были вместе и любили друг друга всю жизнь.
Впрочем, история их любви – тема отдельного повествования.

После окончания института (1948) Николай Боярский был приглашен в труппу Ленинградского драматического театра (с 1959 года - Театр им. В.Ф. Комиссаржевской), где уже служил его старший брат – Сергей (отец Михаила Боярского).
И в творческом плане актер тоже оказался однолюбом – отдал сцене этого театра более 30 лет, сыграв около 200 разноплановых ролей.

Среди самых ярких и известных его работ – Король в спектакле «Дон Сезар де Базан», Бальзаминов – в «Женитьбе Бальзаминова», Жевакин - в гоголевской «Женитьбе», Лужин – в «Преступление и наказании», Теркин – в «Василии Теркине», Захар - в «Обломове», Сарпион – в «Метели»…

А с кино поначалу не складывалось.

Второй раз на экране Боярский появился только через 20 после «Бесприданницы» - в телевизионной версии спектакля «Дон Сезар де Базан» (1957), где он вновь сыграл испанского короля Карла Второго.

Да и потом был затяжной период, когда кинорежиссеры не видели его в своих фильмах, считая исключительно театральным артистом.
К тому же сам Боярский сниматься особо не рвался – в театре у него было по нескольку премьер в год.

«Кинолед тронулся» в середине 1960-х, когда Павел Кадочников и Геннадий Казанский сняли его в своей комедии «Музыканты одного полка» (1965).
Николай Боярский сыграл одну из центральных ролей – занятного адъютанта этого самого полка поручика Василия Боголюбова, которому «медведь на ухо наступил» (что, однако, не мешает ему дирижировать оркестром).

После этого, что называется, прорвало. Боярский снялся в фильме-опере М. Шапиро «Катерина Измайлова» (1966), сыграл злого Советника в одной из лучших экранизаций «Снежной королевы» (1966) – с юной Еленой Прокловой, красавицей Натальей Климовой, Евгением Леоновым, совсем молоденькой Эрой Зиганшиной…

В том же 1966 году блеснул в роли Кисы Воробьянинова в телеспектакле А. Белинского «12 стульев».
Интересно, что в этой первой советской экранизации легендарного романа Ильфа и Петрова Остапа Бендера сыграл Игорь Горбачев, а Эллочку-людоедку – Алиса Фрейндлих.

Ну а роль Адама Козлевича в «Золотом телёнке» (1968) М. Швейцера стала самой известной работой Николая Александровича в кино.
Да и фильм, на мой взгляд, – абсолютный шедевр.
А какие там актеры! В расцвете лет Сергей Юрский (Бендер), молодая Светлана Старикова – в роли возлюбленной Бендера Зоси Синицкой. Выдающиеся работы Евгения Евстигнеева, Зиновия Гердта, Леонида Куравлёва…

Всего Боярский, не считая фильмов-спектаклей, снялся в 32 картинах. В том числе таких популярных и знаковых как «Живой труп» (1968), «Трое в лодке, не считая собаки» (1979), «Противостояние» (1985), «Русь изначальная», «Жизнь Клима Самгина» (1988).

Он не играл главных ролей, но все его персонажи - сочные, яркие, самобытные, запоминающиеся.
Разве можно забыть, например, его Кощея Бессмертного в «Новогодних приключениях Маши и Вити» (1975) или физрука Ростислава Валерьяновича в одном из самых любимых детских фильмов «Приключения Электроника» (1979)?!

А главное, не стоит забывать, что Николай Боярский – преимущественно театральный актер. Именно за свои достижения в театре в 1977 году он получил звание «народный артист РСФСР».

«ЕСЛИ КОЛЯ УМРЕТ, Я ЖИТЬ НЕ БУДУ»

К сожалению, уже мало кто из коллег может рассказать о том, каким Николай Александрович был человеком и актером.
Один из таких – народный артист России Георгий Штиль, которому я позвонил в декабре 2025 года.
Между прочим, Георгий Антонович (в марте 2026-го ему исполнится 94) до сих пор играет в 4 спектаклях Большого драматического театра и участвует в концертах.

«Перед такими людьми как Николай Боярский я преклоняюсь. Настоящий герой и актер уникальный! – сказал Георгий Штиль автору этих строк. – Мы же были еще студентами, когда он и его супруга, Лидочка Штыкан, уже блистали на сцене, были известными в театральной среде. А вы знаете, что Боярского на войне должны были наградить третьим орденом Славы? Уже был готов приказ. Но он, весельчак и балагур, что-то там натворил и документы завернули. А так был бы как Герой Советского Союза!

И вот такой герой в обычной жизни был очень простой, душевный, обаятельный, классный мужик.
Заводила, каких мало, смешной, юморной. И при этом – талантливый, словом, наш человек, актерский.
Общаться и работать с ним одно удовольствие.
И его жена, Лидочка, была замечательная. Актриса прекрасная, гордость театрального Ленинграда, очень веселая, жизнерадостная. Мы часто встречались, вместе какие-то праздники проводили.
Никогда не забуду, как мы с Николаем снимались в сказке «Новогодние приключения Маши и Вити», где он играл Кощея Бессмертного, а я – Лешего.
Там у нас с ним было немало смешных эпизодов. И вообще атмосфера на съемках была потрясающая.
Молодой Миша Боярский, Вера Титова, Валечка Кособуцкая в роли Бабы-Яги… От души дурачились, пели. И картина получилась, по-моему, на веки вечные».

Николай Александрович писал стихи, веселые рассказы, публиковал их в питерских журналах.
При всей своей внешней мягкости и открытости не афишировал, что был религиозным человеком и часто ходил в церковь.
Еще он запомнился как добрый, совершенно непрактичный человек и «вечный оптимист».

«Я не помню, чтобы папа хоть раз повысил голос или нахмурил брови, - вспоминала дочь – Екатерина Боярская, ставшая театроведом и написавшая книгу «Театральная династия Боярских». - Еще вспоминается их с мамой абсолютная неприспособленность к жизни. Уже став народными артистами, они несколько раз пытались улучшить наши жилищные условия.
Мы честно три раза переезжали с квартиры на квартиру, каждый раз умудряясь оказаться в более худшей.
Зато всегда в доме было весело и многолюдно...»

Михаил Боярский:
«В мирной жизни у дяди было два пиджака - один на все случаи жизни, а на другом висели его медали и ордена.
Этот пиджак он надевал только 9 Мая.
В День Победы дядя с утра шел в церковь, оттуда - в кафе выпить шампанского, а потом домой. В этот день к нему приходила вся родня, ну и я, разумеется. Он позволял себе быть героем только 9 Мая».

Нет сомнений, любимец ленинградской театральной публики Николай Боярский оставил бы более богатое творческое наследие, если бы не тяжелая болезнь.
В начале 1980-х у него обнаружили онкологию.
Из-за потери голоса и плохого самочувствия из театра пришлой уйти, но актер не сдавался – до последнего снимался в кино, не терял присутствия духа, шутил, юморил.

Узнав о неизлечимой болезни мужа, Лидия Штыкан сказала:
«Если Коля умрет, я жить не буду».
Однако Лидия Петровна ушла первой: ее не стало в июне 1982 года во время гастролей ее театра в Перми.

Николай Александрович пережил свою любимую супругу на шесть лет и скончался 7 октября 1988 года, совсем немного не дожив до 66-летия. Его похоронили на кладбище в Комарово, рядом с женой.

Андрей Колобаев.