две тряпки из мусорного бака, рубашки какие-то, одна в горошек, а в руках один из тех допотопных домашних телефонов, ну тех, что с трубкою и бубликом, который крутится, - говорила Алёна, тщательно проговаривая каждую букву "о", как и мать.

— Дисковый авось? Как у тёти Аси был лет сорок назад?
— Да, да. Я её допытываю: зачем тябе хлам этот, Катя? А она хвост свой конский поганый, сплошь выбеленный, назад так гордо откинула и говорит: "в интернетах продам". Бизнес у неё такой, кумекаешь? По мусоркам рыться и в интярнетах лопухам всяким продавать - это тяперича называется бизнес.
— А на работу так и не вышла? Всё Николенька один гробится?
— Не вышла. Говорит, она своё отработала, ипотеку погасила и больше ни дня не будет ни на кого впахивать. Квартиру тяперь она свою сдаёт, ну, ты и так знаешь, живёт у Коли - очень удобно! - и хлам из мусорных баков подтаскивает.
— Страх Господний. Ты спросила когда они к нам приедут картошку сожать? Мы ужа с тобой и так треть огорода сами освоили, не жалко разве старую мать?
Алёна поджала тонкие губы и процедила:
— Спросила, но у Коли только спросила, не у этой... фуфыдры. Говорит, что Катя не хочет, что ей эта картошка и в гробу не снилася, она себе купить может. Коля того же мнения.
— Да что ж за жёны все у няво такие?! - возмутилась мать, - мы, как семья, должны держаться друг друга, во всём помогать.
— Видимо, мама, не в почёте нынче семейные ценности.
— Какая странная девочка. Плохая она, как и прошлая жена, не нравится мне.
— Да кака она девочка?! - неожиданно взбеленилась Алёна и зрачки её глаз сузились, - она всего на пять лет младше мяня, сорок два ей, нашла девочку! Потасканная, наглая, дряхлая овца она, а не девочка!
— Чаво орёшь-то? - отшатнулась мать.
— Того! Строит из себя красавицу, рядится, но, как говорится, худая корова ещё не газель! И очень подозрительно, мама, что к сорока двум годам у неё из достижений только квартира! Дятёв нет, двое мужей за плечами... Это ненормально для женщины! - закончила на высокой ноте Алёна и отёрла с губ выступившую пеной слюну.
— Так и у тебя дятёв нет, Алёнушка... Чувствую, остануся я без внуков... - вздохнула мать. - Того ядинственного сына Коленьки мне не показывают, совсем забыла о нас перва его жена.
— Ты мой ребёнок, мама, и Николенька. Я посвятила свою жизнь тябе. Мы столько лет были в разлуке, нам бы хоть успеть наверстат всё упущенное.
Мать примолкла за вязанием. Алёна взялась варить кашу для уток: помешивала в алюминиевой кастрюле молотушку из овса, ячменя и пшеницы, потом добавила туда картофельные очистки. Мысли же Алёны были далеко от уток и ещё дальше от каши: она размышляла о том, как сложилась их с братом жизнь и почему они оба являлись по сути неудачниками.