На фото: Оформление Ситценабивной фабрики. Серпухов, 1 мая 1934 г. На улице Осенняя, встроенное углом между жилыми многоэтажками, стоит трехэтажное здание – это художественная школа. Школа носит имя А.А. Бузовкина. Не будем тратить драгоценные печатные знаки, уличая самих себя в невежестве, что не знаем мы, кто это такой А.А. Бузовкин, и почему его именем названа художественная школа. Оставим это. Итак, Александр Андреевич Бузовкин – художник. Художник, которому Серпухов обязан ни больше ни меньше, как своим «праздничным лицом».

Портрет А.Бузовкина. Фото Н.Андреева. 1920-е года Никто не будет спорить, что у города тоже есть лицо – это вывески, витрины, фасады и плакаты. Словом, все то, что наводит на город лоск и заставляет приезжего человека, впервые ступившего в город, сказать: «Да, ничего себе, городок. Приличный». Или «Бог ты мой, какая дыра! Какая безвкусица». Сегодня мы можем судить только о трех лицах Серпухова – это Серпухов дореволюционный ХIХ века, Серпухов Советский и Серпухов современный, каким мы можем видеть его сегодня. О Серпухове до ХIХ века, если мы и можем судить, то лишь из письменных описаний. Никаких картин, которые смогли бы дать нам полное представление, какое лицо было у Серпухова до появления фотоаппарата, у нас просто нет. А устная речь слишком зависима от воображения. А воображение - вещь сомнительная. Одному одно привидится, другому другое, а третьему – вообще чёрт-те знает что может показаться. Потому объективно судить и говорить мы можем лишь о трех лицах нашего города. Кому Серпухов обязан своим дореволюционным лицом и лицом современным – сказать трудно. Потому как ни до революции, ни после не было того одного человека, кто мог бы взять на себя эту ответственность, подтвердив: «Да, это я создавал и руководил созданием всех этих вывесок и этих плакатов, этих стендов и этой рекламы! Всё это мною придумано и многое сделано моими руками!» А вот за советское лицо Серпухова, а именно за праздничное лицо, есть ответственный человек. И это был он, художник Александр Бузовкин. Город, как и человек: в будни прост и практичен, а в праздники наводит на себя лоск и блеск, чтобы, если уж выглядеть – так выглядеть красиво. Все Первомаи, Октябрьские праздники и Новогодние убранства - словом, все значительные государственные праздники с гуляниями и демонстрациями, которые хорошо помнят взрослые серпуховичи, родившиеся и выросшие в СССР – все это в течение сорока лет, до самого 1958-го года, делал именно он, Александр Андреевич Бузовкин.

На фото: Оформление Ситценабивной фабрики. Серпухов, 1 мая 1934 г Из Большой Советской Энциклопедии: Оформительское искусство, область декоративного искусства; праздничное (то есть временное) оформление улиц, площадей, производственных территорий, а также оформление витрин. Советское Оформительское искусство возникло в первые дни Великой Октябрьской социалистической революции, что свидетельствовало о поисках форм, которые утверждали бы пафос героического подъема масс, в общедоступной форме раскрывая всемирно-исторический смысл происходящих событий. Оформительское искусство объединило усилия мастеров всех существовавших в дореволюционной России противоречивых творческих направлений и впервые побудило их осознать свою роль в формировании рождающейся социалистической культуры.

На фото: У окна мастерской. Щеболово, 1950-е года Андрей Алексеевич Мосолов, внук Александра Андреевича Бузовкина: Как такового оформительского искусства в Серпухове, да и в России, в тот период не было. Это было новым направлением в искусстве. Единственное, что знали и чему обучали русских художников – это оформление храмов. Роспись и иконопись – это и можно назвать родоначальником русского, а в дальнейшем и советского оформительского искусства. Вывески, которые висели на лавках и магазинах дореволюционной России, делали, что называется, кто во что горазд. И часто даже не художники. И если говорить объективно, дед и положил начало оформлению города, организовав первую за всю историю города художественно-производственную мастерскую, которая обосновалась в «Круглом» на площади Ленина, и из которой вышло большинство серпуховских художников. В том числе и мой отец – сначала ученик деда, а впоследствии и его зять. Дед сам родом из-под Тулы. И до двадцати лет неплохо зарабатывал, работая в иконописной мастерской. Но человеком он был целеустремленным, потому мечтал получить художественное образование в самой Москве. И в 1906 году, он, двадцатилетний молодой человек, с одним этюдником за плечом, никому из родных не сказав ни слова, сел в поезд и уехал в Москву. И речи нет, что Москва его приняла сухо, как и любого новичка. Без протекции работы не найдешь. Много дед рассказывал о своих «московских мытарствах» - так он называл это свое первое лето в Москве. Работы нет, жилья нет, даже на лавочке не переночуешь – городовые гоняли. В дома тоже не зайдешь – дворники не пускали. Дед поселился в ночлежке. Платил тем, что был грамотный – писал и читал письма хозяину ночлежки. Тогда и в Москве не все грамоту знали. Но всё когда-то заканчивается. На следующий год дед поступил в Училище Живописи, Ваяния и Зодчества. Поступил без платы, как сказали бы сегодня - «на бюджетное место». Образование в дореволюционной России было платным, и стоило оно не дешево. И то, что деда приняли без платы – это был показатель его таланта. Конечно, Училище было культурным центром культурной Москвы – кто только не появлялся в его стенах. Федор Шаляпин был там нередким гостем, заходив в гости к Серову и Коровину. Бывало, что Шаляпина уговаривали и он пел для студентов. Молодой хулиганистый Маяковский шокировал своим видом и своими стихами, читал там свои стихи и Есенин. Есенина дед любил и уважал, а к Маяковскому относился, как к обыкновенному хулигану. Впрочем, Владимир Владимирович именно так себя и вел – как хулиган. Дед дружил с Фаворским и с Кустодиевым. Дед был человеком классического образования и мировосприятия, потому ко всем этим футуристическим и модернистским выходкам относился отрицательно. Впрочем, впоследствии он трудился в клубе, где работал и Маяковский, и Есенин, и Алексей Толстой, когда молодое советское искусство взял под свое покровительство Лев Троцкий. Но дед скоро бежал оттуда. И не только из клуба, организованного Троцким, но и из самой столицы. Все решил случай, когда он стал невольным свидетелем, как Троцкий «разговаривал» с одним из художников. Видимо, речь Троцкого так подействовала на моего тридцатитрехлетнего деда, что он понял: от таких деятелей надо держаться подальше. Но это было уже в 1918-м. А в 10-х годах дед, молодой студент, учится в Училище, живет на деньги от уроков. Одним из его учеников был сын московского купца первой гильдии Ивана Терентьевича Верёвкина. А еще у Верёвкина была красавица-дочь. И она, конечно, влюбилась в молодого учителя своего брата. Отец, как узнал, что его дочь – дочь купца первой гильдии – без отцова благословения влюбилась в художника, то закрыл ее на замок, а с дедом общение прекратил. Не случись этого, так и не узнал бы Александр Бузовкин, что есть на карте России такой город, как Серпухов. Дед разработал план: найти поближе к Москве деревеньку, снять там домик, украсть невесту и жить там с ней в любви и согласии, зарабатывая деньги в столице. Дед сел в поезд до Тулы и поехал, надеясь, что душа подскажет ему его будущее. Поезд остановился на станции Ока – это следующая остановка после Серпухова. Дед вышел на платформу, увидел всю эту красоту и понял – здесь он и будет жить со своей женой. Так и получилось.

На фото: Надежда Ивановна Веревкина (Бузовкина). Щеболово,1918 г. До самой революции дед жил с молодою женою в деревне Щеболово, работал в Москве и Серпухове. Храм Александра Невского, что стоял на площади Ленина, расписывал именно Александр Бузовкин. Верёвкин, в конце концов, простил дочь, тем более, что трое внуков подарили ему Бузовкины - два сына и дочь родились у Александра Андреевича. Жизнь шла спокойно и степенно. И наступила Революция. А вместе с ней голод и болезни. Дед заболел тифом, а следом и вся семья. Дед выдержал. А жену и детей – их всех забрал тиф. К этому времени дед уже бежал из Москвы и серьезно работал в Серпухове. Первая годовщина Октябрьской Социалистической Революции, 7 ноября 1918-го года, была полностью оформлена художником Александром Бузовкиным. Как икону латышские стрелки несли нарисованный дедом плакат, где советский революционный витязь света пронзал копьем темную силу буржуазии. Всё это было абсолютной калькой с крестного хода, и плакат стрелки несли так же, как носили праздничные иконы – всё выглядело по-революционному эпично и торжественно. Плакаты, вывески – на весь Серпухов всё тогда делал один мой дед. Других художников просто не нашлось. Дед пришел прямо в Ревком и сказал, что он художник, и что готов работать.

На фото: Празднование Годовщины революции в Серпухове. Оформление А. Бузовкина. 1918 г. Фото публикуется в интернете впервые. Денег за работу не платили, не то было время. Зато жилья было – только выбирай. Деду в Ревкоме сразу сказали: «Вон, сколько от буржуев домов осталось, выбирай любой и живи на здоровье». «Нет, – отказался дед, – а что люди скажут? Скажут, одних буржуев прогнали, а другие на их место? Вы мне лучше вот эту вот баньку отдайте» – во дворе серпуховского Гортеатра стояла баня, ее-то дед и попросил себе в качестве жилья. Ревком ему эту баню подарил. Знакомый плотник баньку разобрал, перевез в деревню Щеболово и там собрал. В ней-то дед всю жизнь и прожил. Дед как чувствовал, говорил потом, что Бог уберег. Все те, кто поддался на искушение и занял богатые купеческие и дворянские дома – все они в тридцатых пошли под статьи и в лагеря. В 30-х годах дед уже возглавлял отдел по оформлению города. Все решения, связанные с определением здания как имеющего ценность или нет, зависело от него. В 20-х годах решили снять всё кровельное железо с Храма Жен Мироносиц. Дед не дал, сказал: «Это памятник архитектуры, его трогать невозможно». Уже тогда праздничное оформление города лежало на Александре Андреевиче. Все обновленные фабрики, в частности Ситценабивная, получили свое новое лицо благодаря деду – он лично оформлял Ситценабивную. Одновременно он вел художественную студию, находившуюся в доме Мараевой (сегодня Серпуховский Историко-Художественный Музей). Там он и познакомился с моей бабкой, своей второй женой, дочерью купца Королькова, которому принадлежала типография, что и сегодня стоит у «Корстона». Принадлежал ему и первый в Серпухове синематограф, что был на углу Чехова и Ворошилова. Бабка, тогда молодая с характером девица, учившаяся в ВХУТЕМАСе, пришла к деду и сказала: «Я хочу учиться только у вас». «А что было потом?» – спрашивали мы, его шестилетние внуки. А он посмотрел так свысока и ответил: «А что потом? Потом оказалось, что это ваша бабка».

На фото: Дочь Надя позирует для картины Семик. 1939 г В одной статье трудно рассказать о жизни такого человека, как Александр Бузовкин. Отдельный разговор о его картине «Андрей Рублев», которая сегодня хранится в Воронежском музее. Один тот факт, что прообразом русского святого иконописца стала советская девушка-участница революционной демонстрации – это уже история. И как в Москве, не без дедовой картины, отметили 600-летие Андрея Рублева… Много интересного таит в себе эта картина. А то, что мой дед, художник Александр Бузовкин и известный серпуховский фотограф Николай Андреев были самыми близкими друзьями… Все это очень интересно. Думаю, в следующем номере газеты можно будет об этом рассказать. Денис Коваленко #бузовкин #художник