— Известно, что ты предпочитаешь работать в студии, а не выступать с концертами. Почему?
— Концерты — не лучший вариант для творчества. Также там возможны всякие неприятности с аппаратом, звуком и так далее. Мне больше нравится не исполнять, а делать, писать музыку. А времени для творчества остается очень мало.
— Но твои фанаты ждут этих концертов…
— Я понимаю. Это необходимое такое приложение. Я стараюсь избегать таких вещей, все эти фан-клубы… Мне это очень не нравится, но раз это нравится, раз это есть — ничего не могу поделать. Им нужен кумир… Понимаю.
— А тебе нужен? И был ли вообще?
— Ну, у всех был какой-то такой этап в жизни. Я его давно
В НЁМ БЫЛО ГЕРОЙСТВО НО ГЕРОЙСТВО АБСОЛЮТНО ЕСТЕСТВЕННОЕ, ОРГАНИЧНОЕ...
Мы с Витькой начали писать «Начальника Камчатки», а параллельно я доделывал с АКВАРИУМОМ альбом «День Серебра». Борис тоже принимал участие в записи Витькиного альбома и в некоторых вещах играл на «Кассиотоне» — дурацкая, в принципе, штучка, мы ее у Артемия взяли. Но тогда для нас это просто мистика была: такая фигня, размером с детский пенал, а гляди ты — и клавиши есть, все играет, можно даже подключить куда-то. Я помню, что-на том же концерте у Липницкого группа ЦЕНТР, сильно напившись портвейна, устроила с этим «Кассиотоном» какую-то нескончаемую композицию часа на полтора. Вообще, некоторые предметы особенно врезают
ЦОЙ БЫЛ БОЛЬШИМ ШУТНИКОМ, ДОБРЫМ, ВЕСЁЛЫМ, ТЁПЛЫМ И ОБЩИТЕЛЬНЫМ...
Большинство представляют Виктора Цоя, как сильного, холодного и замкнутого человека — просто недостижимую фигуру. Поэтому мне было важно рассказать и показать, каким он был на самом деле: большим шутником, добрым, веселым, теплым и общительным. Знаете, в 1980-е Виктор ходил на тусовки, но не задерживался там надолго — и предпочитал проводить время с очень небольшой группой друзей: это была я, Юрий Каспарян, Густав Гурьянов, жена Виктора Марьяна и, конечно же, их сын Саша. И в этом узком кругу Цой был очень открытым.
(с) Джоанна Стингрей