ТЫ ЖЕ ДЕВОЧКА, ТЫ ЖЕ МАЛЬЧИК

На скалодроме тренер очень доволен результатами моей дочки и говорит, что она будет чемпионом. Мальчику, который лезет по такому же маршруту и срывается, он говорит: «даже девочка смогла, никуда ты не годишься». Следующего мальчика он спрашивает, почему тот «лезет, как девочка».
На мальчиков здесь принято кричать, а с девочками разговаривать вежливо.
Моя дочка говорила тренеру (ей было 4,5 года), чтобы он подбадривал мальчиков вместо замечаний, ведь они стараются. Потом ей надоело все это слушать, и мы перестали ходить на скалодром.
На тренировке по теннису тренерка говорит мальчику, который не хочет заниматься (он вообще не очень интересуется теннисом, просто его возят вместе с двоюродным братом), что плакать и игнорировать её команды — это не по-мужски, а папе советует лишить сына бонусов, чтоб зарвавшемуся пятилетнему юнцу было понятнее. Потом она признается, что еще не успела пройти курс по детской психологии, но подход к детям у нее есть.
Я с трудом переношу подобные стереотипы. Наверное, больше всего за то, сколько времени и ресурса он отбирает у людей. За то, что мальчики и девочки вынуждены продираться, прогибаться, выкручиваться и ломаться о гендерные стереотипы, чтобы спокойно жить так, как хочется, вдумчиво искать и качественно заниматься любимым делом, понимать себя, и выглядеть так, как нравится именно им, а не посторонним людям.
Меня дразнили мальчиком почти все детсадовское время: высокая, с короткой стрижкой и в штанах, имя как у мальчика.
Плохо не только то, что дразнят. Плохо вообще сталкиваться с тем, что тебя не могут идентифицировать как девочку. Почему вообще плохо быть похожей на мальчика? Почему я уже подростком переживаю о своем росте, размере ноги и груди, об отсутствующей «женственности» больше, чем о вещах, которые занимают меня профессионально? Почему мне нужно учиться нравиться себе заново, если это уже было во мне лет до пяти, а потом вытеснилось не пойми чем?
«Девочки какие-то дурацкие», — сообщает мне большеглазый парень из песочницы, — «им почему-то надо уступать и жалеть». Ему не говорят, что уступать и сочувствовать кому угодно в принципе неплохо.
«Мальчишки глупые» — через несколько минут говорит девочка, которую бабушка старательно защищает от игр с мальчиками, — «не пускают в свои игры и вечно дерутся». Ей говорят, что от мальчиков одни неприятности и грязь за ушами.
И моя дочка грустно говорит мне, что мальчики не любят играть с куклами. Просто потому, что после слова «принцесса» никто не слушает, что в ее сценарии игры есть еще драконы, монстры, тигры и полицейские, а у куклы-принцессы к платью прикреплен волшебный меч.
Ей нужно изображать дракона, чтобы ребята поверили — она действительно не предлагает им играть в дочки-матери.
В быту, в играх, в садиках и школах, из уст взрослых летят споры этого грибка. «Умойся, а то на девочку не похожа», «Не плачь, ты же мужчина», «Что это за хозяйка такая, все валяется? Кто тебя замуж возьмет?», «Что ты мямлишь, мужик ты или нет? Говори отчетливо», «С цифрами у тебя не очень, зато глаза красивые, не пропадешь».
Не всегда получается, но мой самый главный принцип в родительстве (помимо безусловной любви и принятия) — не навреди. Я хочу, чтобы мои дочки хорошо знали себя, от физиологии до эмоциональных импульсов, умели критически мыслить, сочувствовать и помогать другим, отстаивать свою точку зрения и бороться, учиться, принимать поражения и извлекать из них ценность. И точно не хочу, чтобы они зависели от чужого мнения, чтобы их поражения были связаны с половой принадлежностью.
Не хочу, чтобы им приходилось думать, как одеться, чтобы их воспринимали всерьез.
Мы с мужем делаем для этого все возможное, не допускаем всяких «ты же девочка» в разговорах, поддерживаем любые интересы дочек, и очень надеемся, что здравый смысл победит.
Саша Паис