Предыдущая публикация
Большая касыда.
Абу Ибн Аль Фарид.Перевод Зинаида Миркина.
(Озвучено Никошо).
Глаза поили душу красотой...
О, мирозданья кубок золотой!
И я пьянел от сполоха огней,
От звона чаш и радости друзей.
Чтоб охмелеть, не надо мне вина -
Я напоен сверканьем допьяна.
Любовь моя, я лишь тобою пьян,
Весь мир расплылся, спрятался в туман,
Я сам исчез, и только ты одна
Моим глазам, глядящим внутрь, видна.
Так, полный солнцем кубок при губя,
Себя забыв, я нахожу тебя.
Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты
Земного мира,- исчезаешь ты.
И я взмолился: подари меня
Единым взглядом здесь, при свете дня,
Пока я жив, пока не залила
Сознанье мне сияющая мгла.
О, появись или сквозь зыбкий мрак
Из глубины подай мне тайный знак!
Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ
Моим мольбам раздастся только: "Нет!"
Скажи, как говорила ты другим:
"Мой лик земным глазам неразличим".
Ведь некогда раскрыла ты уста,
Лишь для меня замкнулась немота.
О, если б так Синай затосковал,
В горах бы гулкий прогремел обвал,
И если б было столько слезных рек,
То, верно б, Ноев затонул ковчег!
В моей груди огонь с горы Хорив
Внезапно вспыхнул, сердце озарив.
И если б не неистовство огня,
То слезы затопили бы меня,
А если бы не слез моих поток,
Огонь священный грудь бы мне прожег.
Не испытал Иаков ничего
В сравненье с болью сердца моего,
И все страданья Иова - ручей,
Текущий в море горести моей.
Когда бы стон мой услыхал Аллах,
Наверно б, лик свой он склонил в слезах.
О, каравана добрый проводник,
Услышь вдали затерянного крик!
Вокруг пустыня. Жаждою томим,
Я словно разлучен с собой самим.
Мой рот молчит, душа моя нема,
Но боль горит и говорит сама.
И только духу внятен тот язык -
Тот бессловесный и беззвучный крик.
Земная даль - пустующий чертог,
Куда он вольно изливаться мог.
И мироздание вместить смогло
Все, что во мне сверкало, билось, жгло -
И, истиной наполнившись моей,
Вдруг загорелось сонмами огней.
И тайное мое открылось вдруг,
Собравшись в солнца раскаленный круг.
Как будто кто-то развернул в тиши
Священный свиток - тайнопись души.
Его никто не смог бы прочитать,
Когда б любовь не сорвала печать.
Был запечатан плотью тайный свет,
Но тает плоть - и тайн у духа нет.
Все мирозданье - говорящий дух,
И книга жизни льется миру в слух.
А я... я скрыт в тебе, любовь моя.
Волною света захлебнулся я.
И если б смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой скрыт весь "я",-
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надмирного огня
На землю вновь не высылай меня.
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучиться с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь,-
Текущий огнь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое Ты,
Когда сравненья грубы и пусты!
Рокочут речи, как накат валов,
А мне все время не хватает слов.
О, этот вечно пересохший рот,
Которому глотка недостает!
Я жажду жажды, хочет страсти страсть,
И лишь у смерти есть над смертью власть.
Приди же, смерть! Сотри черты лица!
Я - дух, одетый в саван мертвеца.
Я весь исчез, мой затерялся след.
Того, что глаз способен видеть,- нет.
Но сердце мне прожгла внезапно весть
Из недр: "Несуществующее есть!"
Ты жжешься, суть извечная моя,-
Вне смерти, в сердцевине бытия,
Была всегда и вечно будешь впредь.
Лишь оболочка может умереть.
Любовь жива без губ, без рук, без тел,
И дышит дух, хотя бы прах истлел.
Нет, я не жалуюсь на боль мою,
Я только боли этой не таю.
И от кого таиться и зачем?
Перед врагом я буду вечно нем.
Он не увидит ран моих и слез,
А если б видел, новые принес.
О, я могу быть твердым, как стена,
Но здесь, с любимой, твердость не нужна.
В страданье был я терпеливей всех,
Но лишь в одном терпенье - тяжкий грех:
Да не потерпит дух мой ни на миг
Разлуку с тем, чем жив он и велик!
Да ни на миг не разлучится с той,
Что жжет его и лечит красотой.
О, если свой прокладывая путь,
Входя в меня, ты разрываешь грудь,-
Я грудь раскрыл - войди в нее, изволь,-
Моим блаженством станет эта боль.
Отняв весь мир, себя мне даришь ты,
И я не знаю большей доброты.
Тебе покорный, я принять готов
С великой честью всех твоих рабов:
Пускай меня порочит клеветник,
Пускай хула отточит свой язык,
Пусть злобной желчи мне подносят яд -
Они мое тщеславье поразят,
Мою гордыню тайную гоня,
В борьбу со мною вступят за меня.
Я боли рад, я рад такой борьбе,
Ведь ты нужней мне, чем я сам себе.
Тебе ж вовек не повредит хула,-
Ты то, что есть, ты та же, что была.
Я вглядываюсь в ясные черты -
И втянут в пламя вечной красоты.
И лучше мне сгореть в ее огне,
Чем жизнь продлить от жизни в стороне.
Любовь без жертвы, без тоски, без ран?
Когда же был покой влюбленным дан?
Покой? О нет! Блаженства вечный сад,
Сияя, жжет, как раскаленный ад.
Что ад, что рай? О, мучай, презирай,
Низвергни в тьму,- где ты, там будет рай.
Чем соблазнюсь? Прельщусь ли миром всем? -
Пустыней станет без тебя эдем.
Мой бог - Любовь. Любовь к Тебе - мой путь.
Как может с сердцем разлучиться грудь?
Куда сверну? Могу ли в ересь впасть,
Когда меня ведет живая страсть?
Когда могла бы вспыхнуть хоть на миг
Любовь к другой, я был бы еретик.
Любовь к другой? А не к тебе одной?
Да разве б мог я оставаться мной,
Нарушив клятву неземных основ,
Ту, что давал, еще не зная слов,
В преддверье мира, где покровов нет,
Где к духу дух течет и к свету свет?
И вновь клянусь торжественностью уз,
Твоим любимым ликом я клянусь,
Заставившим померкнуть лунный лик;
Клянусь всем тем, чем этот свет велик,-
Всем совершенством, стройностью твоей,
В которой узел сцепленных лучей,
Собрав весь блеск вселенский, вспыхнул вдруг
И победил непобедимость мук:
"Мне ты нужна! И я живу, любя
Тебя одну, во всем - одну тебя!
Кумирам чужд, от суеты далек,
С души своей одежды я совлек
И в первозданной ясности встаю,
Тебе открывши наготу мою.
Чей взгляд смутит меня и устыдит?
Перед тобой излишен всякий стыд.
Ты смотришь вглубь, ты видишь сквозь покров
Любых обрядов, и имен, и слов.
И даже если вся моя родня
Начнет позорить и бранить меня,
Что мне с того? Мне родственны лишь те,
Кто благородство видит в наготе.
Мой брат по вере, истинный мой брат
Умен безумьем, бедностью богат.
Любовью полн, людей не судит он,
В его груди живет иной закон,
Не выведенный пальцами писца,
А жаром страсти вписанный в сердца.
Святой закон, перед лицом твоим
Да буду я вовек непогрешим.
И пусть меня отторгнет целый свет! -
Его сужденье - суета сует.
Тебе открыт, тебя лишь слышу я,
И только ты - строжайший мой судья".
И вот в молчанье стали вдруг слышны
Слова из сокровенной глубины.
И сердце мне пронзили боль и дрожь,
Когда, как гром, раздался голос: "Ложь!
Ты лжешь. Твоя открытость неполна.
В тебе живу еще не я одна.
Ты отдал мне себя? Но не всего,
И себялюбье в сердце не мертво.
Вся тяжесть ран и бездна мук твоих -
Такая малость, хоть и много их.
Ты сотни жертв принес передо мной,
Ну, а с меня довольно и одной.
О, если бы с моей твоя судьба
Слились - кясра и точка в букве "ба"!
О, если б, спутав все свои пути,
Ты б затерялся, чтоб меня найти,
Навек и вмиг простясь со всей тщетой,
Вся сложность стала б ясной простотой,
И ты б не бился шумно о порог,
А прямо в дом войти бы тихо смог.
Но ты не входишь, ты стоишь вовне,
38:50
Следующая публикация
Нет комментариев