Страницы моих фантазий

Три немолодые дамы ехали в автобусе. На одной было бордовое приталенное пальто с черной лисьей горжеткой. На второй – фетровая шляпка с вуалью. Третья, в светло-сером салопе, прятала руки в белую песцовую муфту. Я стояла рядом, раскрыв рот, смотрела на них, красивых, румяных и шумных, и думала одну-единственную мысль: «Да как вообще такое возможно?!» — Какая-то у тебя, Анфиса, помада блеклая! — Я прочитала, в моде нюдовые оттенки. — Где это ты прочитала? В журнале «Поликлиника»? Ха-ха-ха. — Нюдовые? От слова ню? Не слишком ли для 83-летней женщины? — Не надо кричать на весь автобус про мой возраст, Нинель! Я сейчас от тебя отсяду! — В нашем возрасте помада должна быть цвета пожарной машины. — Чтобы все понимали: «Беда поехала»? — Чтобы все понимали, дама настроена решительно, дама едет в кабаре. — Вот именно! Едет! А не работает там! Старухи замолкли, разглядывая друг друга, а потом дружно расхохотались. — Вообще-то я сказала невестке и сыну, что мы идём в драматический театр. — В драматический театр, консерваторию и филармонию пусть ходят те, у кого вся жизнь впереди! — А правда, там в конце актриса появляется совершенно обнаженная? — Правда! Только я не понимаю, Анфиса, твоей ажитации. Ты думаешь увидеть там что-то новое? В свои 83? — Нет, я все-таки отсяду. Вот зачем постоянно напоминать женщине? — «А я ясные дни оставляю себе. А я хмурые дни возвращаю судьбе…» — неожиданно продекламировала мадам в горжетке. — Кто-то знакомый. Некрасов? — Почти. — Вчера у меня в прихожей лампочка перегорела. Потолки четыре метра. Я взобралась на стремянку, выкрутила потухшую лампочку и поняла, что имел в виду Достоевский, написав «вся комната ходила кругом». — Ну даёшь, принцесса цирка! — Это давление. Делюсь изумительным рецептом, называется «Монастырский состав». Нужны в равных частях пустырник, шиповник, девясил, боярышник, душица и… Что же ещё? — Коньяк! — Находчиво подсказала леди с муфтой. — «Но я тысячу раз обрывал провода. Сам себе кричал: ухожу навсегда…» — нараспев процитировала горжетка, видимо, большая любительница попмузыки. — Есенин? — Кстати, коньяк от головной боли помогает гораздо лучше хвалëного цитрамона. — Хвалëного кем? — Моей соседкой Аннушкой. — Она жива ещё? Сколько ей? Девяносто? — Какие девяносто, 89 в прошлом месяце исполнилось! — Молодая… — Я ей тоже говорю: «Ты же молодая ещё, Анька! Чего ты в эти платки старушечьи рядишься? Да еще чёрные!» А она губки поджала и отвечает: «А в чëм же ещё, Анфиса, женщинам нашего с вами возраста пристало ходить на похороны?» «Нашего с вами» — понимаете? Да я на восемь лет её моложе! — На шесть. — Вера! Я отсяду! — Кстати, о похоронах. Вы заметили, что на них совершенно пропала интрига? — Интрига?! Я так и знала, что вторая бутылка шампанского была лишней. — Да не интрига пропала, Ниночка, а куда-то подевались все импозантные вдовцы… Женщины вновь уставились друг на друга, осмысливая сказанное. И весело прыснули, как курсистки, честное слово. — Так чем «Принцесса цирка» закончилась? — Просидела на лестнице минут десять с закрытыми глазами. Думала, отсижусь, тихонечко слезу. Но в это время Антоша приехал… Как почувствовал. Открывает двери своим ключом, а его мать под потолком на жердочке. — Представляю Антошино лицо. — Он так испугался, что у него прихватило сердце! — Слабак. Сколько ему? — Шестьдесят. — Сосунок! — Да, но всë-таки пришлось вызвать ему скорую! — Надо было коньяка ему налить. — «Ветер плачет за окном тихо. — С выражением прочитала горжетка. — Болью отзываются во мне этой молодой луны крики… » — О-о, это я точно знаю, кто! Это Иван Алексеевич Бунин! — Всё, девочки, на выход! Кабаре зажигает огни! Наталья Волошина

Дождь лил как из ведра. Люди, вышедшие из автобуса, не спешили бежать по своим делам. Я тоже постояла минут пять, посетовала на себя : «Ворона! Опять забыла зонт дома. Хотя…наверное, и он бы сегодня не спас». Далее стоять не имело смысла, дождь не собирался прекращать свое мокрое дело. Только еще больше усиливался. «Не сахарная, не размокну», - решила я и гордо шагнула вперед прямо под поток, бодро стекающий с крыши остановки. Мимо бежали, согнувшись, такие же как я смельчаки (как будто от дождя можно укрыться посредством бега. Смешные!) Я же гордо вышагивала, игнорируя небесный ливень и многочисленные лужи под ногами. Проспект выглядел как мокрая курица и казался мне чужим. Как же редко я гуляю! Перестала замечать, что вокруг происходит. Оказывается, за те годы, что я проскакиваю его на машине (сегодня она у меня в ремонте), он изменился до неузнаваемости. Новая школа, красивый торговый центр… вдоль дороги яркие полоски цветов…исчез «бабушкин» рынок (вместо него возводят фонтан. Где интересно старушки теперь лучком и морковкой торгуют?) Решив сократить путь, я пошла дворами. «Заодно в магазин, что в соседнем доме, забегу», - решила я. Выйдя из магазина, направилась к дому. Дорогу мне преградила небольшая собачка. Она виляла хвостом и вставала на задние лапки. Мокрая, худенькая, по всему видно – голодная. - Не бойтесь, она не укусит. Добрая. А если чем-нибудь угостите, спасибо скажет, - услышала я за спиной. Оглянулась. Под липой, укрываясь от дождя, на мокрой картонке сидел старик. Он был неплохо одет, но по виду (борода, неопрятные волосы) напоминал бездомного. - Ваша? – спросила я, кивнув на собачку. - Моя. Я достала из сумки кусок колбасы (купила себе 200 гр на ужин) и протянула собаке. Она осторожно взяла колбасу, положила на землю и, глядя мне прямо в глаза, три раза гавкнула. Затем взяла колбасу и ушла к хозяину. Принялась есть, устроившись рядом на картонке. - Видите, она Вам спасибо сказала, - проговорил человек под липой. Я недоуменно пожала плечами и пошла домой. Действительно ГАВ-ГАВ-ГАВ = СПА-СИ-БО. Забавно, однако. Дома весь вечер я думала о чудаке и его умной собачке. Нет у меня привычки подавать просящим. Не верю я им. А этот, в общем-то и не просил для себя ничего, лишь для своего питомца. В детстве я всегда мечтала о собаке. Но мой отец был категорически против, считал, что собака – агрессивное животное, от которого в любую минуту можно ждать неадекватности. Примеров этому множество. Хотя, впрочем, и примеров, обратных этому, тоже достаточно. Природа не создает собак агрессивными, злыми. Жестокое обращение, предательство, неправильное воспитание становятся причиной озлобленности и недоверия. Наутро той же дорогой я отправилась на работу (на автобусную остановку). Мужчина с собачкой опять были там. Видимо, вспомнив мою щедрость, собака опять подбежала ко мне. Кроме пачки печенья (к чаю на работе) у меня ничего не было. Половину я отсыпала этой милашке. Она, опять сказав спасибо, принялась хрустеть печеньками. - Она у Вас всеядная, молодец, - обратилась я к хозяину, - как зовут? – кивнула я в сторону собаки. - Альма. Моя машина была в ремонте уже неделю. Каждый день мне приходилось ходить той дорогой, где обитали старик с Альмой. И каждый раз я специально прихватывала из дома что-нибудь вкусненькое для благодарной милашки. Как-то, разговорившись с продавщицей магазина, я спросила об этом нищем старике, который отирается у магазина, для себя ничего не просит. - Это Матвеич. Он не нищий. Он давно здесь. Родных никого у старика нет. Говорят, что у него черные риелторы квартиру отжали. Живет в заброшенном гараже. Пенсию получает. А у магазина «отирается», потому помогает нам. Хозяйка разрешила. Мы его раньше гнали. Думали попрошайка очередная пожаловала. А он с добром к нам пришел, с помощью. Когда картошку переберет, в другой раз двор выметет, мусор вынесет. Помогает. Знаете, любому человеку общение нужно. Одному-то тяжко. По себе знаю, два года как мужа похоронила. Тоска смертная. Вижу, Вас наша Альма облюбовала. Она такая – не к каждому подойдет. Гордая. А добрых людей за версту чует. - Да, милая собачка. - Это сейчас она милая. Матвеич ее на помойке нашел. Прямо из мусорного бака достал. Поиздевался над ней кто-то и выбросил на верную смерть полуживую. Обожженная вся была и в горле спица торчала. Не было у нее шансов выжить. А старик ее выходил. Теперь любо-дорого посмотреть какая стала. Вот так-то. Доброта и любовь чудо творят – могут спасти даже самого безнадежного. Под впечатлением рассказанной мне истории я пребывала весь оставшийся день. «Живет в гараже, в гараже, в гараже… Не спросила, глупая, как долго он там живет. Как зимовать-то они будут в этом гараже? Где моется старик?» - куча вопросов крутилась в моей голове, а ответов «0». - Алло? – ответила я на звонок. - Анжелика Викторовна! Помните на собрании СНТ разговор был об усилении охраны кооператива? Так вот что я думаю, не посадить ли нам плюсом с замкам и заборам сторожа. Живая-то охрана понадежнее будет. Домик Петровых давно пустует. Он ведь прямо у ворот. Удобно очень. Я разговаривала с Ольгой Георгиевной. Сама-то она не в силах уже ездить на огород. Дети в Москве живут. Им не надо. И продать его она давно не может. Разрешила сторожа там поселить, если надумаем. Ну, что скажете? Подаем объявление? - Погодите подавать. Есть у меня на примете человечек. И даже с собакой. Я Вам, Тонечка, перезвоню. Вот говорят, что чудес не бывает. А не чудо ли это?! Я переживаю за Альму с Матвеичем, не знаю, как помочь хорошему человеку. А тут раз! И решение само собой нарисовалось! Может, действительно мысли материальны? Сама себе удивляюсь в последнее время. Раньше бы, наверное, прошла мимо и не оглянулась. Кто он мне, этот Матвеич? А тут и отца покойного вспомнила и маму, и соседа Вениамина Егоровича – ветерана ВОВ, которого всем домом хоронили, поскольку он был одиноким. Нет! Доживать свою жизнь человек должен в тепле и уюте. Однозначно! И непременно кто-то о стариках должен заботиться. «Предложу завтра Матвеичу посторожить наши дачи. Там и домик теплый, и банька , и дров полный сарай», - решила я. Константин Матвеевич принял мое предложение. Даже обрадовался. Сказано – сделано.Вот заберу машину из ремонта и отвезу их с Альмой на новое место жительства. Прошло как обычно три дня. На четвертый я не застала Матвеича на привычном месте. Там суетилась, бегала, жалобно скулила Альма. Продавщица сказала, что хозяин сегодня не появлялся. Я в волнении ушла на работу. Возвращаясь вечером, опять увидела Альму. Она, свернувшись калачиком, лежала под липой. Возле нее нетронутые сосиска, куриная ножка, кусок булки (вероятно, не я одна ее подкармливала). Я забрала собачку домой. Ни на следующий день, ни через два Матвеич так и не появился. Через неделю я зашла в магазин. Продавщица рассказала, что нашли деда за гаражами ребятишки (они играли, скакали по крышам гаражей). Инсульт. Хозяйка магазина похоронила старика на свои средства. - Жаль, Альма пропала, - с горечью сказала она. - Не пропала. Она у меня живет. Простите, не сказала Вам сразу. Вот так в пятьдесят лет я обзавелась долгожданной собакой. Приедут внуки – вот будет радости! Первую неделю Альма тосковала. Совсем не ела. Только пила воду. Истощала. Думала, потеряю милашку – умрет от горя (оказывается, они так же как люди все чувствуют и переживают). А потом ничего. Привыкла. Жизнь в квартире была для нее чем-то особенным. Она долго не могла привыкнуть к тому, что улица за дверями, и чтобы побегать по траве, надо долго спускаться по лестнице (к лифту она так и не привыкла). Не верила, что ее миска никогда не опустеет. Скулила, переживала, когда видела, что еда заканчивается. Но самое непонятное мне – это то, что выйдя на прогулку, в первую очередь она идет постоять под липой. Долго неподвижно стоит. Она все помнит? Порой мне кажется, что ее глаза наполняются в этот момент слезами. А может, это я смотрю на нее сквозь призму своих мокрых глаз? Валентина Рыбина

Cлучилocь этo в нoябpe. Oднaжды нoчью жильцы cъёмнoй квapтиpы c нaшeй лecтничнoй клeтки в cтpaшнoй cпeшкe пoкинули жильё. Уж нe знaю, чтo у ниx тaм cлучилocь, нo чacть вeщeй им пpишлocь бpocить пpямo у двepeй. Cpeди ocтaвлeннoгo имущecтвa мы c coceдями oбнapужили бoльшущий aквapиум, нa пoлoвину нaпoлнeнный мутнoвaтoй вoдoй. B aквapиумe, пoлупpикpыв глaзa, cидeл кpoкoдил. Пpиютить бpoшeннoe живoтнoe никтo из нac нe peшилcя, нo учacтиe в cудьбe бeдняжки пpинял вecь этaж. Aквapиум пepeтaщили пoближe к бaтapee, тaк кaк, нa лecтничнoй клeткe былo дocтaтoчнo xoлoднo, и пpинялиcь пoдкapмливaть звepушку, ктo, чeм мoг. Kaждoe утpo вoкpуг кpoкoдилa плaвaли cвeжиe куcки мяca, кoлбacы и дaжe xлeбa, пpин

Две ошибки. 🍁🍂 Лида слишком поздно поняла, что из себя представляет ее муж, Владимир. К тому моменту, когда он проявил себя во всей красе, она уже была за ним замужем и ждала ребенка. В тот вечер пятницы, Владимир, как обычно, задерживался с работы. Лида не беспокоилась. Она знала, что у мужа тяжелая и ответственная работа, поэтому в конце недели ему требовалось расслабиться. В мужской компании коллег за кружечкой пива. Иногда, он даже отпрашивался у нее переночевать у кого-нибудь из друзей. -Не хочу дышать на тебя перегаром! - говорил он. - Отосплюсь, превращусь в человека и приду. Лида была не против. Ее умиляла такая забота мужа. Это время она посвящала себе: лежала в ванной, делала

Этот день Света никогда не забудет. Её Вася уехал рано утром на вокзал встречать тёщу и не вернулся. Точнее вернулся, но вечером. Без тёщи. В свое оправдание лишь разводил в стороны руками и виновато улыбался. ***** — Ты, Вася, как бы помягче выразиться… Ни в чем на тебя нельзя положиться, понимаешь? — Не понимаю, — улыбнулся Вася и потянулся к жене, чтобы её обнять, как он всегда делал, когда она приезжала домой. — Ну вот, опять, — покачала головой Света, отталкивая мужа от себя. — Я ему про серьезные вещи говорю, а он улыбается. В общем, я решила… — Что решила? — Разводимся. Вася перестал улыбаться и удивленно посмотрел на Свету. Нет, ну он всякое себе надумал, когда жена по телефону предупредила о том, что сегодня вечером хочет с ним серьезно поговорить. Но чтобы разводиться… — Свет, ты чего? — Ничего, Вася. Говорила мне мама, чтобы не торопилась, да не послушала её. Не могу я больше с тобой жить. Света отвернулась и заплакала. За три года семейной жизни она «натерпелась» многого и теперь настал тот самый момент, когда терпеть больше нет сил. Она любила мужа, но жить с ним невыносимо, сложно. В день свадьбы он умудрился потерять кольца, которые она выбирала лично, и на которые полгода откладывала с зарплаты немаленькие суммы. Это был первый звоночек. Но тогда, хотя и было ей обидно до глубины души, она всё-таки дала ему второй шанс: с кем не бывает… А кольца они успели купить новые, попроще. Света сама поехала за ними, а её мама только демонстративно охала и приговаривала: «Не судьба, доченька. Не выходи за него замуж! Ох, пожалеешь потом». Маму она не послушала. Вышла. Однако непутевость Васи со временем стала проявляться слишком часто, чтобы на это можно было махнуть рукой и не обращать внимание. Света вспомнила, как на прошлый Новый год, который на семейном совете единогласно было решено отметить вдвоем, они вышли на улицу полюбоваться салютом, а потом не смогли попасть в квартиру, потому что Вася дверь захлопнул, а ключи с собой взять забыл. В других квартирах все смеялись и пели песни, а Света сидела рядом с закрытой дверью на корточках и рыдала навзрыд. Мужа в тот момент рядом не было: он искал хоть кого-нибудь, кто может помочь открыть дверь. Сначала по соседям пробежался, которые звали к себе, потом в другие подъезды побежал. Часа два искал. И нашел… Привел домушника. Бывшего. Худощавый старичок с минуту поколдовал над замком, и дверь открылась. Вот тебе и чудо в новогоднюю ночь. Правда, праздничного настроения уже не было. Света даже есть ничего не стала, сразу легла спать. А на следующий день поменяла на всякий случай замки. Вася еще улыбался: «Свет, ну зачем деньги тратить? Домушники же любые замки могут вскрыть. А Иван Федорович уже отошел давно от дел, не будет он закон нарушать…». Возможно, он был прав, но она решила перестраховаться. Бережного Бог бережет. Потом он пропал на 8 Марта. Этот день Света никогда не забудет. Её Вася уехал рано утром на вокзал встречать тёщу и не вернулся. Точнее вернулся, но уже вечером. Без тёщи. В свое оправдание лишь разводил в стороны руками и виновато улыбался. А мама сама добралась. Даже умудрилась подняться с тяжелыми сумками на седьмой этаж. Дочери же специально не стала звонить, чтобы та сама убедилась, какой муж у нее непутевый. Собственно, мама и рассказала Свете, что кто-то в лифте застрял: «Не твой ли?». Действительно, Вася. Застрял. Между четвертым и третьим этажом. А телефон в спешке дома забыл, поэтому и не позвонил. Лифтер только вечером появился. В общем, ни праздника, ни радости от приезда мамы… Только выслушивала целый день от нее, какой муж непутевый, да бегала каждые пять минут к лифту проверить, всё ли в порядке с любимым. Жив ли еще. Вспомнила Света и про несостоявшийся летний отпуск, который они так тщательно планировали и о котором так давно мечтали. Точнее это она планировала, а Вася, как всегда, всё испортил. По дороге в аэропорт он улыбался, показывая билеты на самолет, говорил, что на него можно положиться. Она и расслабилась, поверила. Была уверена, что ничего плохого не случится. Но случилось. Билеты-то он взял, а паспорт свой дома оставил. Света могла бы полететь без него, но не полетела. Мужа не на кого было оставить. Пришлось вернуться. И таких ситуаций было очень много: от бытовых до вселенского масштаба. Вася умудрялся накосячить в любой ситуации. А пару месяцев назад его уволили с работы. Света даже не спрашивала за что. Понятно, что натворил чего-то там. — Непутевый ты, Вася, — еле слышно сказала Света, повернувшись к мужу. — Не могу больше так жить. Устала. — Свет, перестань. Всё будет хорошо. — Не будет! Мы даже детей не можем с тобой «сделать». Что может быть хорошего в нашей жизни? — Это опять мама тебя накрутила? — Да опять. Она же хочет успеть с внуками понянчиться. А с тобой высока вероятность, что она их вообще не увидит никогда. В общем, разводимся мы, Вася. Я себе уже квартиру сняла, а вещи потом заберу. Вася молчал. — Завтра жду тебя возле ЗАГСа в пятнадцать ноль-ноль. Прошу не опаздывать. Хоть раз давай сделаем всё нормально? Когда Света ушла, он еще минут пять смотрел на дверь и не мог поверить, что это всё происходит с ним. Ну он же не специально ключи забыл на Новый год, в лифте застрял, паспорт дома оставил… А с детьми так вообще. Он старается очень, ну может, просто не время? «Блин, забыл сказать Светке, что работу нашел…» — хлопнул себя по лбу Василий. Схватил телефон, но тут же положил его обратно. Вряд ли эта новость что-то может изменить в их отношениях. Всю ночь он не мог заснуть: писал Свете сообщения, стихи сочинял. В общем, делал хоть что-нибудь, лишь не сойти с ума от переживаний. Глаза стали слипаться только под утро. Собственно, утром он и лег спать, но предусмотрительно завел на телефоне будильник на двенадцать часов дня, а сам телефон поставил на зарядку. Он не хотел разводиться, но и расстраивать Свету в очередной раз тоже не хотел. Поэтому решил прийти в ЗАГС, а там будь что будет. В конце концов, даже если он не придет ей назло, то она же сможет и через суд развестись. Зачем до такого доводить? Она права: надо сделать всё нормально. По-человечески. ***** В полдень Вася проснулся, привел себя в порядок, оделся. Постоял, подумал и вспомнил про паспорт. Положил во внутренний карман пиджака. Вышел из квартиры. Но уже через секунду вернулся: забыл ключи. Постоял, подумал и вспомнил про бумажник. Взял с собой на всякий случай — вдруг придется ехать на такси. В половину первого вышел из подъезда и направился в сторону ЗАГСа. Пешком идти минут двадцать-тридцать, поэтому точно успеет. В этот раз действительно всё будет нормально, не подведет. Жаль только, что раньше так не получалось. Вася не спеша шел через парк, полностью погрузившись в мысли о предстоящем разводе, и поэтому не сразу заметил мальчика, который дергал его за штанину: — Дяденька, дяденька! Помогите мне, пожалуйста! — Что случилось? — спросил Вася, одергивая штанину. — Помогите снять моего котика. Вон он, на дереве. Слезть не может. Помогите, дяденька! — слезно просил мальчик. Василий посмотрел вверх и действительно увидел на дереве рыжего кота, который просто сидел себе на ветке и дремал. «Ну если всю жизнь от меня были одни неприятности, не пора ли мне встать на путь исправления?» — подумал Вася. До ЗАГСа оставалось минут десять пешком, а времени было еще предостаточно. В общем, он решил помочь пацану. Через пять минут он уже был рядом с котом и пытался поймать его одной рукой. Но кот, явно не ожидавший увидеть здесь человека, никак не хотел идти в руки к незнакомцу. Он шипел, изворачивался, как мог, делал страшные глаза, а Васе хоть бы что: он в свое время Светку с дерева снимал, неужели с каким-то котом не сможет справиться? Вася справился. Без царапин, конечно, не обошлось, но справился. Если поначалу кот отчаянно сопротивлялся, то под конец сдался. Видимо, понял, что бессмысленно бороться. Минут десять Василию потребовалось, чтобы спуститься на землю (потому что с котом нужно больше времени). С улыбкой на лице он подошел к мальчику и торжественно вручил ему кота. Точнее хотел вручить. Мальчик посмотрел на него внимательно, нахмурил брови и заявил: — Это не мой кот! — В смысле не твой? — Мой другой. — Так на дереве других котов не было. Пацан, забирай своего кота, иначе тебя на дерево вместо него закину! Наверное, этим бы все и закончилось, если бы не вмешалась мама мальчика, которая вышла из магазина и, заметив рядом с сыном подозрительного типа, пытавшегося отдать ему неизвестного кота, бросилась его спасать. Вася еле ноги унес. Отбежав на безопасное расстояние (в противоположную от ЗАГСа сторону), он остановился и посадил рыжего кота на землю. А тот давай сразу об ноги тереться и мяукать, будто просил что-то. — Голодный, что ли? — спросил Вася первое, что пришло в голову. Кот набрался наглости и снова запрыгнул на руки к своему «спасителю», который зачем-то снял его, никого не трогающего, с дерева. Впрочем, по поведению кота было понятно, что он прикипел к Васе, и теперь так просто не отстанет. Не часто ведь встретишь того, кто тебя с дерева снимет. А вдруг это судьба? Как ни пытался Василий убежать от кота, у него ничего не получалось. Оказавшись на земле, рыжий сразу запрыгивал на руки или спину, если спаситель убегал. Решил тогда Вася, что нужно кота накормить, и отправился в магазин. В магазин с котом его не пустили, а кот слезать с рук категорически отказался. Пришлось идти искать другое место. Нашел. Киоск. Над ним была вывеска с надписью: «Самый вкусный шаурма в городе. Две по цене за одну!». В общем, купил он две шаурмы по цене двух, потому что вывеска-то, оказывается, старая уже (уже четыре владельца сменились с тех пор, как её повесили) и информация на ней неактуальная. И действительно: прилагательное «вкусная» с шаурмой никак не вязалось. Есть это было невозможно. Даже кот демонстративно воротил носом. Пришлось выбросить в ближайшую урну. Василий достал телефон и побледнел: восемь пропущенных от Светы и время 14:30. — Аллё, Светочка! — Вася, только не говори, что ты не сможешь прийти! Не вздумай даже такого говорить! — Я буду. Буду обязательно. Уже подхожу. Вася положил телефон в карман и осмотрелся. Место было незнакомым. Но куда идти, он знал, поэтому пошел. А потом вдруг остановился и направился в сторону одиноко стоящего такси. «Тут по прямой минут пять езды. Так быстрее». — Добрый день, до ЗАГСа не подбросите? — С удовольствием. Двести рублей, — приветливо улыбаясь, ответил таксист. — Нет, сюда не надо, на заднее сиденье присаживайтесь. Вася плюхнулся на заднее сиденье, закрыл дверь и протянул водителю двести рублей. Потом посмотрел на кота. Тот устроился у него на коленях и чувствовал себя самым счастливым котом на свете. Это было заметно по выражению его усатой морды. Машина тронулась, кот заурчал, и Василий на минуту закрыл глаза... Проснулся от того, что в кармане настойчиво вибрировал телефон. — Вася, ты где? Не вздумай опоздать! Через пять минут наша очередь! — Скоро буду. Уже подъезж... — закончить слова он не успел, потому что телефон отключился. А потом еще обратил внимание, что машина стоит на месте. — Командир, почему стоим? — Пробка. Авария там где-то. Василий посмотрел в окно и понял, что находится недалеко от того района, где он жил. То есть почти рядом с домом. — А почему мы… — Да хотел в объезд, а тут пробка… — ответил таксист, догадавшись по выражению лица Васи, что он хочет спросить. Василий взял кота на руки, выскочил из машины и побежал в сторону ЗАГСа, до которого было двадцать-тридцать минут пешком. Когда он, наконец, прибежал, то сразу увидел свою Свету, сидящую на ступеньках. Она плакала. Вася подошел к ней, присел рядом и виновато улыбнулся. — Вася, ну вот что ты за человек такой непутевый? С тобой же даже развестись не получается! — А может, и не надо разводиться? — Это кто еще у тебя? — спросила Света, когда вытерев слезы, заметила на руках мужа рыжего кота. — Это долгая история… — Понятно, опять куда-то вляпался. Ладно, чего сидеть, пойдем домой тогда. Раз не получается развестись, будем жить дальше. Как я там тебе обещала: в горе и радости. Надеюсь, радость у нас случится когда-нибудь. Радость случилась. Через месяц с небольшим. Свете по электронной почте пришли анализы. — Вася! Иди сюда! Муж сразу прибежал из кухни, а вслед за ним в спальню залетел Абрикос. Вася увидел жену всю в слезах и ничего не понимал. «Опять где-то накосячил…». — Васенька, у нас будет ребенок! Василий на несколько секунд впал в ступор, затем схватил кота и стал кружиться вместе с ним. Заметив недоуменный взгляд Светы, он остановился, постоял, подумал, потом посадил кота на пол и подбежал к жене, схватил её и стал кружиться по комнате уже с ней. В общем, теперь у них всё будет хорошо, но это не точно… В том смысле, что Вася может и не перестать быть непутевым. Хотя, если честно, он очень старается исправиться. Особенно после того, как забыл Абрикоса в ветеринарной клинике... Заметки о животных

Тополиный пух - А на что ты рассчитывала, когда с ним встречаться начала? Ты ведь видела, что мальчик ещё студент, ему ещё учиться целый год, потом надо работу найти, на ноги встать. Он тебе жениться обещал? - Нет, - вытирая слёзы прошептала Мила. Она сидела на краешке стула, сжавшись в комочек, словно стараясь вообще исчезнуть, превратиться в точку, лишь бы не слышать этого надменного, насмешливого голоса с нотами издёвки и превосходства, не видеть этого унижающего взгляда, как будто эта женщина напротив видит перед собой не её — Милу, а безобразное, мерзкое, склизкое существо из недр канализации. - Знаешь, что я тебе скажу, девица, думать о предохранении всегда должна женщина. Мужчина он не создан для этого, он привык брать от жизни всё. Господи! - воскликнула дама, театрально воздевая руки к небу, - Да мужчины они всю жизнь остаются детьми! Что ты хочешь от юноши, которому всего двадцать лет? - Мне кажется, двадцать лет это достаточный возраст для того, чтобы принимать решения самостоятельно, без помощи мамы, - подняла Милочка опухшие от слёз, покрасневшие глаза. Голос её стал неожиданно твёрдым и сухим. Она вдруг выпрямила спину и перестала дрожать. - Да что ты говоришь? - усмехнулась ядовито дама и затем прошипела, скорчив гримасу, - А ты роди для начала, а уж потом поговорим и поглядим, будет ли тебя волновать судьба твоего ребёнка или ты всё пустишь на самотёк. И помолчав добавила: - В общем так, на Илюшу не рассчитывай. Ему ещё надо жизнь устраивать. Если уж у тебя не хватило мозгов предохраняться, то могу только помочь тебе вот этим, - и дамочка положила на стол перед Милочкой конверт, - Тут сумма, достаточная для того, чтобы … Ну ты понимаешь. - Для того, чтобы убить вашего внука? - Да ты ещё дерзишь мне! Вот уж действительно дрянь, я не ошиблась, что велела Илюше порвать с тобой. В общем, это деньги тебе на больницу, там, кстати, и телефончик есть, это моя знакомая, она сделает всё аккуратно и быстро. - Вы-то, конечно, знаете это наверняка. Не раз пользовались её услугами, правда? Потому и родили только одного Илюшу. - Ах ты, мерзавка! - задохнулась дама от возмущения, - Я ухожу! Не желаю больше слушать такую нахалку. Дверь в комнату затворилась. Милочка осталась одна. Точнее не совсем. Нет, даже отнюдь не одна! У неё есть он — её будущий ребёнок, вот здесь, где-то внизу живота, крохотная жизнь, у которой уже есть своя судьба, и она, Мила, сделает всё, чтобы эта судьба улыбнулась малышу. Она не собирается убивать его, как бы не хотели этого её молодой человек и его мать. Ничего, она справится. У неё есть хоть небольшая, но своя комнатка в малосемейке, доставшаяся ей от бабушки, есть работа, да и с её профессией она может трудиться и дома, когда родится малыш. Мила вдохнула поглубже, расправила плечи, улыбнулась своему отражению в зеркале и сняв с вешалки плащик, вышла из комнаты. *** Вероника шла по улице уверенным шагом, надо успеть забежать в магазин, купить продукты и корм для собаки, а завтра, в выходной, семья собиралась на дачу — майские праздники, нужно прибраться в домике и просто отдохнуть. - Мишка снова «забыл» сделать географию, - думала Вероника, - Нужно сказать Фёдору, чтобы сам с ним поговорил, опять звонила учительница, уже третья двойка подряд. На уме одни соревнования по борьбе. Учёбу забросил. Так дело не пойдёт. Вероника запнулась на выходе из подземки и чуть было не выронила сумку из рук. - Так, ещё нужно постирать Леркину форму с танцев. А то уедем на дачу, забуду, а потом не отстирается. Вероника вышла из магазина с полными пакетами. Фёдор будет поздно, так что и ужин тоже на ней. - Уфф, хотя бы на один день взять передышку, - подумала Вероника и тут же подвернула ногу на ступеньке и полетела вниз, ударившись головой о металлические перила. Подбежавший мужчина собирал рассыпавшиеся по тротуару яблоки из пакета, какая-то женщина склонилась над ней и что-то спрашивала, но в ушах гудело, всё вокруг плыло, голова кружилась от нестерпимой боли в ноге. - Ой, у неё кровь, вызовите скорую — верещала полная женщина в пестром платье, кто-то достал телефон. *** - И как только вы так умудрились, милочка? - цокал языком врач, когда Вероника отошла от наркоза в палате, - Упасть, ну практически на ровном месте, и получить открытый перелом, сотрясение головного мозга и рваную рану головы разом! - Мужу позвоните, - слабо прошептала Вероника, - Я уже в полном порядке. - Да уж вижу, что в порядке! А муж уже здесь, ему из приёмного покоя ещё позвонили. Ну что же, будем пока лечиться, завтра вас ещё разок осмотрит невропатолог, а пока лежим, соблюдаем покой. Операция прошла хорошо, осколки соединили, пришлось пока поставить аппарат. Вероника с горечью взглянула на свою ногу с торчащими из неё спицами, вот тебе и майские праздники. *** Когда сняли спицы и провели вторую операцию, врач разрешил выходить в коридор на костылях. Вероника потихоньку прыгала на одной ноге, стараясь побольше двигаться, не залёживаться в палате. Здесь она и встретила однажды этого мужчину. Преклонных уже лет, лицо покрыто морщинами, невысокого роста, со щетиной на лице, редкие седые волосы уложены набок, задумчивый, глубокий взгляд, дрожащие пальцы. - Выпивает? - подумала про себя Вероника, когда мужчина впервые подсел к ней на диванчик в коридоре. И тут же стыдливо одёрнула себя, укорив за осуждение и скоропалительные выводы. - Что читаете? - спросил мужчина. - "Зулейха открывает глаза", новый бестселлер, роман Гузель Яхиной, она из Казани, - зачем-то пояснила Вероника. - Вот как. А я всё больше классику. А с ногой-то что? -Да вот, упала, буквально три ступеньки не смогла перешагнуть, как нормальный человек, - рассмеялась Вероника, - Да я всю жизнь, честно говоря, была неуклюжей. Мама даже забрала меня из детского садика, потому что я вечно попадала во всякие ситуации. Однажды даже повисла на веранде, зацепившись пояском платья за угол крыши. Невысоко, конечно, метра два там, но для ребёнка вполне себе даже высота. В наше время воспитателя бы по судам затаскали, а тогда с этим проще было, люди понятливее что ли. Мама решила, что не стоит больше искушать судьбу и решила работать на дому, чтобы я была под присмотром. - Да, значит вы с детства хулиганка, - улыбнулся мужчина. Улыбка его была грустной и какой-то даже печальной, - А кем же работала мама? - Она была швея, - Вероника помолчала, - Шесть лет назад мамы не стало. -Простите. - Всё нормально. Как говорила мама, это всего лишь жизнь, так и должно быть, старые листья опадают, чтобы дать дорогу новым. За осенью всегда приходит весна. Мне её очень не хватает. - Мудрая была ваша мама. - Очень. Она вырастила меня одна. Отец бросил её, когда узнал, что она забеременела. Но мама справилась. Правда замуж больше так и не вышла. Не смогла больше никому поверить, как она сказала. Оба замолчали. - Однажды я поступил так же, как твой отец, - проговорил, спустя несколько минут молчания, мужчина. - Молодой я тогда был. Двадцать лет мне было. Когда она сказала мне, что беременна, я испугался. Как жить будем, думал я. И я смалодушничал. Предложил своей девушке сделать аборт. Мы поссорились. Прошло месяца два. Я сходил с ума. Она не шла у меня из головы. И я принял решение, что плевать, как нибудь выдюжим, буду работать по ночам. Пришёл к ней. А она встретила меня холодно. Мама, говорит, твоя была уже у меня. Денег дала на аборт. А я, говорит, её послушала. Так что нет больше никакого ребёнка. Убила я его. Спасибо вам, что жизни научили да на путь наставили. Вот так она мне ответила.... Мужчина замолчал, в глазах его стояла невыразимая, щемящая тоска. - А ведь сейчас моему ребёнку было бы почти сорок лет. - Что прошло, того не вернуть, - Вероника положила свою ладонь поверх его ладони, она была грубая и местами в шрамах, - Я своего отца давно простила. - Вы правы, конечно, - ответил мужчина, - А вот теперь мне под шестьдесят, жизнь прошла, можно сказать. И я, слава Богу, своё получил. Ответил за свой грех. Вероника постеснялась спросить, что же случилось с ним, а тут как раз и медсестра позвала её на перевязку. *** -Вы бы поменьше общались с этим пациентом, - сказала медсестра, ловко бинтуя Вероникин голеностоп. - А что с ним не так? - Он к нам с улицы поступил. По скорой. Бомж он. Хотя квартира есть. Да сынок единственный пьёт по-чёрному, несколько раз избивал его, он к нам в травматологию не впервые уже поступает. Жаль его, конечно, но что поделать. Подписал, говорят, на сына квартиру, а сын вот как с ним... А теперь вот сынок и вовсе его из квартиры выгнал. Второй год бомжует. Может заметили, трёх пальцев у него нет на левой руке? Прошлой зимой отморозил. В груди Вероники шевельнулось нечто, что поднималось всякий раз, когда она видела или слышала то, что было противоестественно её мировоззрению, сначала медленно, словно тлеющий уголёк, а затем всё более и более разгораясь и превращаясь в бушующее пламя. В такие минуты ей хотелось, взяв в руки знамя, выступить из окопа и пойти против врага, ведя за собой товарищей. В последний раз она испытывала подобное чувство, когда Лерка притащила домой собаку со сломанной лапой и отрезанным хвостом. Какой-то живодёр истязал бедное животное и теперь собака жалась в тёмный угол прихожей, плача, скуля и не веря человеку. Но они сумели вернуть ей эту веру. Лапа зажила, а собака осталась жить в их семье. Так и назвали её - Найда. От слова найденыш. И сейчас, слушая рассказ медсестры, Веронике хотелось вскочить и бежать, неся перед собой развевающееся знамя, и исправить эту возмутительную ошибку, ведь не должно так быть в мире - чтобы дети били престарелых родителей! Вот будь у неё отец, она бы… Из перевязочной она вышла, дрожа. Но не от боли, а от пожара, бушевавшего в груди. Она немного постояла у окна, прижимая ладонь к губам, а потом достала из кармана телефон и набрала мужа. *** Мужчина сидел на лавочке в больничном саду. На нём была всё та же больничная пижама. Он склонился вперёд, скрестив ладони. -Ух, еле до вас допрыгала, - опустилась Вероника на скамейку рядом с ним, и положив костыли, - Погодка-то какая, а? Тополиный пух летит, всегда обожала это волшебное время. Летняя зима. - Замечательная погода, - согласился мужчина. - А вы знаете, в такое время лучше всего на даче, засесть где-нибудь под яблоней, в тенёчке, с чашечкой холодного чая и книгой, почитать… или же просто прикрыть глаза и помечтать, поразмышлять, а вокруг благоухают цветы, и пчёлы жужжат, ветерок жаркий колышет ветви… - Как заманчиво вы всё описали, аж душа открылась. - Так в чём же дело, приглашаю вас к себе на дачу! Отдохнёте у нас. - Да вы что, неудобно, нет. Меня скоро выписывают, домой поеду. Вероника помолчала, а потом, повернувшись к мужчине, взяла его ладони в свои, и тихо сказала: - Послушайте, я понимаю, что это нехорошо, что я так прямо, но я знаю про вашу жизненную ситуацию, и я хочу сделать вам предложение — нет, не предложение, а я вас умоляю, пожалуйста, поедемте к нам на дачу, мне тоже не помешает отдохнуть, а вам и тем более. Там сейчас и муж мой и дети, мы всегда летом на даче живём. А потом, когда мы вернёмся осенью в город, вы приедете с нами. - Милая вы моя, да ведь вы даже не знаете моего имени, а приглашаете меня к себе погостить. А вдруг я плохой человек? Вдруг болею чем-то нехорошим? - Ой, вы знаете, мы все болеем чем-то нехорошим. И гораздо страшнее гнилая душа, чем немощное тело. Так что это не уважительная причина. И, - Вероника замолчала на мгновение, а потом продолжила, понизив голос, - И я не договорила. Я хотела не просто пригласить вас на дачу, я хотела пригласить вас к себе навсегда, не в качестве гостя, понимаете, я хочу, чтобы вы стали членом нашей семьи. - Деточка… - Постойте, пожалуйста, всего одну минуточку, сейчас! - голос Вероники срывался, - Вы знаете, я всегда мечтала, чтобы у меня был отец. Да, я понимала, что он поступил с мамой не по-мужски, но это всё были их взрослые дела, понимаете, а я… Я всё детство мечтала, чтобы у меня был папа, как у Васьки и у Алёнки, как у всех ребят нашего двора, чтобы он учил меня кататься на велике, чтобы мы ездили в лес печь в костре картошку, чтобы зимой катались на лыжах и дурачились. Я каждый Новый год загадывала одно и то же, чтобы мой папа вернулся и нашёл нас с мамой. Но папы не было. Я выросла. Вышла замуж. Но в душе я всё та же маленькая девочка, которая ждёт своего папу, понимаете? Голос Вероники дрогнул, в глазах блеснули слёзы и покатились по щекам. Она не вытирала их. - Медсестра рассказала мне о вашем сыне, это не моё дело, простите меня, но знаете, мне ничего не надо от вас, у нас всё есть, и квартира, и дача, и машина. У нас нет только дедушки. Муж мой, он детдомовский. А я, про меня вы уже знаете. Я вас прошу, умоляю вас, будьте нам папой, а нашим детям дедушкой. Мужчина слушал в изумлении, то порываясь что-то ответить, то прижимая руку к груди, унимая волнение, наконец он проговорил: - Вы даже не знаете моего имени, деточка. - Ах, разве ж это беда? Мы сейчас познакомимся! Меня зовут Павлова Вероника Ильинична. Ну фамилия по мужу, конечно, а девичья была Морозова. - Как? Как ты сказала, деточка? Морозова? - старик побледнел, губы его дрожали, он смотрел на Веронику во все глаза. - Ну да, Морозова. Что с вами? Вам плохо? Господи, это я вас довела своим рассказом, дура! Сейчас я приведу медсестру! Не вставайте! - Не надо, не надо медсестру, Вероника, присядь. Мне сейчас полегчает. Скажи мне лучше, а как звали твою маму? - Мила. - Мила, - повторил старик, - Значит она обманула меня, она не делала аборта, не делала. - Я ничего не понимаю, - пробормотала Вероника. - Скажи, а мама твоя жила по улице Толстого, в пятиэтажном доме? И тебе, Вероника, сейчас должно быть тридцать семь лет, верно? - Всё так… - Старик опустил лицо в ладони и расплакался, худые плечи его тряслись, сквозь слёзы он повторял: - Прости, прости меня, ведь я ничего не знал… В голове Вероники начала складываться некая логическая цепочка, Но она боялась озвучить свои мысли вслух. - А как же вас зовут? - осторожно спросила она. - А меня зовут Половецкий Илья Борисович. И я тот самый мерзавец, бросивший твою маму, и желающий тебя убить. - Господи помилуй… Да как же… Как же так? Значит… Вы мой отец? Старик кивнул. Вероника молчала потрясённая. Сколько же дорог должны были сойтись в одну, чтобы она сломала ногу в тот злополучный день и попала сюда, чтобы скорая помощь доставила её отца именно в эту больницу их огромного города, чтобы медсестра решила поведать ей подробности жизни этого пациента, чтобы они просто присели в тот день на диванчике в коридоре травматологии… - Благодарю Тебя, Боже, - прошептала еле слышно Вероника, и уняв дрожь, вслух сказала: - Я нашла тебя. Завтра мы едем домой… папа! Теперь всё у нас будет хорошо. ЕЛЕНА ВОЗДВИЖЕНСКАЯ

В районную администрацию пришла жалоба. Спустя полтора месяца секретарша случайно увидела её, распечатала на принтере и отнесла заместителю главы района. Заместитель не любил жалобы, он считал, что нужно работать, а не жаловаться. Каждые два–три дня он читал на эту тему лекцию кому–нибудь из подчинённых. А в этот раз прочёл жалобу, и она оказалась странной. «Уважаемый Игорь Станиславович, это уже пятая жалоба за последние два месяца. Полгода назад вы обещали завершить ремонт дороги в нашем посёлке к концу августа. Сейчас декабрь, а дороги всё нет. На каждое моё обращение вы придумываете причину, по которой не исполнили своего обещания и продолжаете ничего не делать. Больше я не могу этого терпеть и накладываю на вас могущественное заклинание икоты. Чем больше вы бездельничаете, тем сильнее будете икать. Но самое главное – эта икота будет очень заразной. Наслаждайтесь! С уважением, маг восьмидесятого уровня, Серёжа Никаноров». — Каких только идиотов нету в стране? – спросил у потолка заместитель и швырнул лист в корзину. Нужно было отчитать секретаршу за эту письмо. – Аня, иди сюда! — Да, Игорь Станиславович, – просунула Аня голову в кабинет к шефу. — Ты сама читала жалобу, которую мне принесла? – заместитель нагнулся, выудил письмо из корзины и потряс им в воздухе. — Нет, – засмущалась секретарша, – а что–то не так? — А ты зайди и прочти! Аня вошла, взяла бумажку, посмотрела на неё и вернула обратно. — Чепуха какая–то, – сказала она. — Вот–вот, а ты её мне приносишь! Впредь сначала читай, а такие письма сразу выбрасывай. Я не могу разбираться со всяким… Тут заместитель замолчал, вздохнул и вдруг громко икнул. — Ничего себе! – выдохнула секретарша, глядя в округлившиеся глаза шефа. Сергей Станиславович постоял на месте, прислушиваясь к себе, но больше ничего не происходило. Он осторожно прошёлся и решил вернуться к разговору. — Я говорю, что не собираюсь… и–ик… Секретарша начала медленно пятиться к выходу. — Ты дyра что ли? – крикнул на неё заместитель. – Это же просто совпа… ик! Аня выбежала из кабинета, перевела дыхание и села за свой стол. Событие было столь занимательным, что нельзя было не поделиться таким. Аня открыла свои странички в соцсетях и стала выбирать, кому написать. Но как только она занесла пальцы над клавиатурой, как вдруг икнула. Она бросилась к кулеру, налила целую кружку воды и залпом выпила её. И тут же икнула. Тогда она задержала дыхание и сразу прервалась, чтобы икнуть ещё раз. Начинало становиться страшно. Аня в спешке села за стол, нашла в почте злополучное письмо и открыла его. — «Чем больше вы бездельничаете, тем сильнее…» ик…, – прочла она и тут же спохватилась, – нужно попробовать… ик… работать! Она закрыла пасьянс, разложила документы и приступила к своим рабочим обязанностям. Икота начала стихать и через пять минут прекратилась. А вот за стеной всё было плохо, оттуда каждую минуту раздавались характерные звуки такой громкости, что в шкафу вздрагивали чашки. — Аня! – раздался жуткий крик из–за двери. Аня слегка приоткрыла дверь и, не заглядывая внутрь, спросила: — Что вы хотели? — Кофе… ик… мне… ик… принесиииииик! — Я к вам туда не пойду, – заплакала она и тут же икнула сама, – всё равно не пойду! Из кабинета выбежал красный Игорь Станиславович, не глядя на Аню, схватил кружку и плеснул в неё горячий кофе. После чего демонстративно развернулся и пошёл назад к себе. По дороге он икнул, расплескав кофе на рубашку. — Твою ма… ик! – сказал заместитель и швырнул кружку на пол. Секретарша собрала осколки, вытерла пол и сразу же села за работу. Через полчаса она посмотрела на часы и увидела, что уже наступило время обеденного перерыва. Аня остановилась и посидела, ожидая, что же произойдёт. Ничего с ней не случилось, хотя за стеной икота не стихала. Она распечатала жалобу, вытащила из сумочки деньги и пошла в столовую обедать. В столовой было немноголюдно, Аня рассмотрела за одним столиком бухгалтера Елену Сергеевну, с которой временами любила посплетничать, и подсела к ней. Елена Сергеевна была дамой серьёзной, но даже она не выдержала и рассмеялась после рассказа Ани. — Анечка, я и не знала, что ты такая у нас выдумщица! — Елена Сергеевна, да пойдёмте ко мне, вы сами всё услышите! — Аня, ты совсем заработалась, – потрепала её по плечу Елена Сергеевна, – давай я лучше вечерком за тобой зайду, поедем ко мне, выпьeм чудесного итaльянского винa. Мы с мужем его недавно привезли, тебе понравится. Аня с грустью кивнула головой и осталась за столиком в одиночестве. Елена Сергеевна с улыбкой выплыла из столовой и отправилась к себе. Через полчаса она вбежала в кабинет к Ане с требованием прекратить это немедленно. — Я же говорила! Просто работайте! – снова расплакалась Аня, не отрываясь от документов. К вечеру всё здание сотрясалось от икоты. Хуже всех было главе администрации, которого трясло так, что он сломал стоящий в кабинете диван. Каждый пытался начать работать, чтобы прекратить икать, кто–то даже умудрился отобрать швабру у уборщицы, но быстро выяснилось, что от чужой работы икота не проходит. Потихоньку народ стал собираться в эпицентре проблемы, пытаясь выяснить, как жить дальше. Игорь Станиславович ругался, выгоняя ходоков, пока ему в кабинет не притащили главу района. — Игорь… ик, – сказал он, – ты… ик… что натворил? — Сергей… ик… Георгик… евич, – затрясся заместитель, – я не… ик… виноват. Это… ик… вот… Он протянул письмо, Сергей Георгиевич прочёл его за три захода и затопал ногами. — Где этот… ик… Никаноров… ик… живёт? — Да в… ик… Кирилловке! — Поехали! Главу с заместителем погрузили в машину и рванули в Кирилловку. Всю дорогу они пугали водителя своим грозным рыком с заднего сиденья. Наконец показался поворот к деревне, машина свернула туда и почти сразу же остановилась. Разбитая дорога была совершенно не прочищена, лишь огромные сугробы искрились под светом Луны. Долго вызывали трактор, так как разговаривать было трудно и на том конце не хотели верить, что звонит действительно глава района. Наконец через полчаса трактор приехал, все набились в его кабину и двинулись, убедив тракториста не пугаться и не бросать руль от страха. Трактор ревел, расталкивая сугробы, но пассажиры всё равно были громче трактора. На краю деревни остановились и отправили общаться с местным населением водителя машины, так как он был в курсе проблемы и не икал. Водитель постучал в двери крайнего дома, через минуту зажегся свет, и на крыльцо вышел невысокий взлохмаченный мужичок в фуфайке. — Чего вам? – спросил он. — Скажите пожалуйста, а где живет Никаноров Сергей? – спросил водитель. Мужичок заглянул ему за спину и всмотрелся в стоящих в стороне людей, но никого не узнал. — Деда Серёжу ищите? – сказал он. – Так пoмeр он уже месяц назад. После Нового года схоронили. — Как ик… пoмeр? – выскочил сзади глава района. — Ну как обычно, – пояснил мужик, разведя руками, отчего края фуфайки разошлись и стало видно, что она надета на голое тело, – взял и пoмeр. Всю осень рассказывал, что пока дорогу не починят, пoмирать не собирается. А оно вон как бывает! — Это… ик… – сказал глава. — Полный ик… – подтвердил заместитель и сел в сугроб. На следующий день сообщили в область о катастрофе, и оказалось, что зараза передаётся по телефону. На целый день область встала. Такого количества критики Игорь Станиславович не слышал никогда. Да и вообще, никто никогда про себя такого не слышал. Губернатор был в ярости, страшно икал, поэтому делал небольшие паузы, а потом скороговоркой выдавал ужасающие проклятья. Но его можно было понять, в области было ЧП, о котором нужно сообщать в Москву, а икающая Москва может запросто уволить за распространение эпидемии. Губернатор за день поседел от раздумий и накачал пресс от икоты. Вечером не выдержал, снял трубку и позвонил в Кремль. Там посмеялись и посоветовали взять отпуск. Вечером вся область сидела у телевизоров в ожидании московских новостей. Но с экрана выступали бодрые столичные политики, которые без запинки декламировали многостраничные речи. Видимо, Москву защищал маг уровнем повыше, чем Серёжа Никаноров. За следующий месяц в области был выполнен план последней пятилетки. Никто и не предполагал, что можно столько сделать за жалкие тридцать дней. Всё было прекрасно, кроме некоторых моментов. Из администрации пришлось уволиться половине народа, так как они продолжали икать, за какую бы работу там ни взялись. Но они быстро нашли себя в других областях деятельности. Игорь Станиславович с Сергеем Григорьевичем задержались вечерком на рабочих местах. Они откупорили бутылку водки и разговаривали под гул новостей из телевизора. — Знаешь, а ведь даже как–то легче жить стало, – говорил глава района. — Да, другое ощущение от жизни, – кивал заместитель, вытирая ладонью усы, – я даже не думал, что так бывает, когда работаешь. На душе светло! И совесть… — Ещё скажи, что воровать бросил! – остановил его Сергей Григорьевич. Заместитель поперхнулся и чуть не выдернул себе усы. — Да не пугайся ты так, ей–богу! Как маленький! – продолжил глава. – Хорошо, что дед этот только про безделье написал, всё остальное–то можно. Представляешь, если бы он какие–нибудь десять заповедей выдвинул? Ты смотри, если у тебя в почте ещё письмо от него завалялось – не открывай! Автор: Алексей Аксёнов

В швейной мастерской Дианы-ВДВ новая клиентка. Её зовут Миранда Давилова. Дамочка холёная и нежная, хотя малость дёрганая. Несмотря на мирное имя характер у неё весьма кровожадный. - Я бывшая жена бизнесмена Давилова, – сказала Миранда, пока Диана снимала с неё портновскую мерку. – У нас был бурный брак и огромная любовь, но сейчас она позади. Значит, она позадёвая. - Хотите сшить обнову, чтобы успокоить нервы? – спросила Диана, измеряя Давилову вдоль и поперёк. – Пожалуйста, спинку прямо… ручку вытянем сюда… расправьте грудь… Для снятия постбрачного стресса могу предложить свой фирменный напиток – мандариновый спам! - Впервые слышу! – заметила Миранда. – Из чего он состоит? - Конёк Дианы – крафтовые алкогольные коктейли, – пояснила я. – В состав данного аперитивчика входят кило мандарин, спиртной озверин, немного корицы, крик пьяной куницы, сухой барбарис, дамский каприз, коготь дракона и литр самогона. - Но почему «спам»? - От слова «спать». После принятия энной дозы мы со Стеллой падаем в кровать и спам до утра! – сказала Диана. – Дайте мне вашу талию… и ещё окружность бёдер… Стелла, принеси гостье стаканчик! Миранда Давилова выпила, крякнула и язык у неё развязался. Оказалось, она пришла к Диане не только за платьем, но с более дальним прицелом! - После развода гадский муж Давилов выставил меня из своего дворца! – пожаловалась она. – Даже не дал попрощаться с любовником-поваром, любовником-водителем… и другими ребятами! Но самое противное, что с ним осталась моя любимая кошка Маркиза! Я хочу её назад. Диана Владимировна, вы мне поможете? Я слышала, вы чрезвычайно сильная женщина! Это правда. Диана-ВДВ – женщина-титан, которая легко выдёргивает из земли вековые деревья и ломает чугунные сейфы как яичную скорлупу. Мы согласились, что оставить экс-жену Миранду без кошки было бесчеловечно. Выпив ещё рюмку «спама», Давилова поделилась коварным планом. - Хочу проникнуть туда, забрать Маркизу и заставить Давилова плакать горючими слезами по позадёвой любви! – сказала она. – Однако дворец надёжно защищён, а после моего ухода он уволил всех охранников, состоявших со мной в любовных отношениях… представляете? Этот страшный негодяй лишил работы сразу сорок человек! От изумления Диана едва не закусила коктейль портновским сантиметром. - Вижу, замужем вы даром времени не теряли! – заметила Диана с уважением. – И в чём заключается наша роль? - Предлагаю нанести визит, отобрать кошку и унизить поганца! – сказала Миранда. – На въезде там стоит КПП, по забору идёт сигнализация. Хоромы Давилова стережёт фирма «Секьюр-башка». Идея следующая. Вы, Диана Владимировна, входите на КПП и всех убиваете… - Изящное начало! – сказала Диана-ВДВ. – Много там народу? - На въезде немного, человек пяток. Прикончив их, мы проходим на территорию. Здесь охранников будет побольше. Вы их тоже всех убиваете и мы внедряемся в подземный гараж… - Где я тоже всех убиваю? - Обязательно! Покрошив публику в гараже, мы поднимаемся в холл, где вы тоже методично всех убиваете. Поднимаемся на второй этаж, попутно убивая всех встречных на лестнице. Прибыв на второй этаж, вы зачищаете местность и всех убиваете… - Весёлая прогулочка! – сказала Диана. – Сколько движа ради кошки! Сразу видно, вы продумали план до мелочей! - Наконец, мы прорываемся на третий этаж! – фантазировала Миранда, попивая «мандариновый спам». – Здесь дежурят самые отборные охранники, но вы их тоже всех убиваете… - А если к особняку подоспеет подкрепление? - Я это предусмотрела! Естественно, к особняку подтянется подкрепление, но вы их тоже всех убиваете – и мы вышибаем дверь в кабинет Давилова! - Давилова мы тоже убиваем? На закуску? - Нет, его мы оставим в живых! Я вся такая в новом платье скажу: «Ну и бардак ты развёл! Пыль, грязь, всюду покойники валяются… При мне такого не было!» Даю ему щелбан по носу, забираю Маркизу и красиво ухожу. Как вам финал? - В лучших традициях Голливуда и GTA-5! – согласилась я. – А если за вами потом погоня? - Погоня наверняка будет! – подтвердила Миранда, сильно захмелевшая. – Полиция, мафия, ОМОН… Но вы ведь их поубиваете? И всем будет хорошо. План Миранды подкупал своей прямотой и душевностью. Сорок жмуриков – и никаких заморочек. Правда, не хватало какой-то изюминки. - Гениальная стратегия! – сказала Диана-ВДВ. – К сожалению, муж меня не поймёт. Если Василий узнает, что вместо готовки обеда я бегала убивать сорок человек – он останется недоволен, как я веду хозяйство. Скажет: «Дома жрать нечего, а у тебя какие-то женские прихоти. Другого времени не нашла?». - Мне интересно другое, – сказала я. – Вы не пробовали просто попросить назад у мужа свою кошку? Миранда захлопала глазами: - Падать в ноги этому подонку? Вот ещё! Нет смысла усложнять ситуацию, если можно просто пойти и всех убить. Не бойтесь, Давилов щедро нам заплатит, иначе я пригрожу, что завтра мы придём снова, поскольку я забыла у него любимую косметичку… и потом… потом… Недоговорив, опьяневшая экс-супруга миллионера вырубилась прямо на диване у Дианы. У неё наступил мертвецкий мандариновый «спам». - Славная девушка! – сказала Диана. – И животных любит. Пока она спамит – сгоняем к особняку Давилова? Хочется поглядеть на кошку, ради которой Миранда задумала столько убийств. Мы приехали к великолепному особняку. На въезде дежурила вооружённая охрана, а на столбе сидела миленькая кошка. - Кис-кис, Маркиза! – позвала Диана. – Хочешь поехать к хозяйке? - Вы от моей бывшей? – спросил подошедший олигарх Давилов. – Чего ж она сама не явится? Она у меня ещё и косметичку забыла. - Миранда боится, что вы её не отдадите, – сказала я. – Поэтому хочет сначала убить у вас всю охрану и разнести дом вдребезги, чтобы не усложнять ситуацию. - Узнаю свою бывшую! – сказал Давилов. – Да забирайте вы эту животину, коли надо! Толку с неё никакого, только туркменские ковры дерёт и в золотую ванну гадит. На призывы Маркиза не реагировала. Кайфовала на верхушке столба и спускаться не спешила. - Можно её вместе со столбом? – спросила Диана у Давилова. – Так проще. Вырвав столб из земли, мы отцепили удивлённую Маркизу, принесли домой и положили на грудь спящей Миранде. Кошка лизнула хозяйку в нос и та проснулась. - Маркизуля, ты здесь! – вскричала Давилова. – Почему я ничего не помню? Мы что, уже съездили и всех там убили? - Давилова оставили в живых, как ты просила, – сказала Диана. – Завтра можешь идти к нему в новом платье за косметичкой. Автор: Дмитрий Спиридонов

Моя бабушка не ходила в церковь... Она подолгу сидела по вечерам, закрыв глаза, и беззвучно разговаривала с тем, в кого верила... И - помогала, помогала, помогала... Однажды я спросила её. И она ответила... В начале сорок второго бабушку эвакуировали. С двумя детьми. Эшелон с полуголодными измождёнными людьми месяцами стоял в тупиках, пропуская фронтовые поезда. Четыре месяца спустя бабушка похоронила старшего, четырёхлетнего Федю, голыми руками выкопав для него неглубокую яму на придорожной косе. Младший, шестимесячный Гена, был привязан к груди. Он напоминал кусок мяса. Обопревший - в день выдавали две кружки воды, которыми не утолялась даже жажда. Измученный, и уже давно разучившийся плакать, с младенчества поняв бесполезность крика - высохшая грудь матери почти не давала молока. Ещё несколько месяцев спустя эшелон разбомбили. Полуконтуженная бабушка с сыном долго лежала на обгоревшей косе, а потом медленно поплелась по уходящей в поля тропе. Она не помнила, сколько шла. Но шла. Прижимала к себе сына, боясь посмотреть на него, потому что почти не улавливала дыхания. Она и сама дышала с трудом. Стоял июльский полдень. Изнуряющая жара. Ни капли воды, и ни крошки хлеба. Бабушка шла и шла... Вокруг не было ни души, и впереди не виднелось ни одной крыши. Только поле, лес, зной, и бесконечная тропа. Сколько это продолжалось, она не помнила, счёт времени отключился. Потом силы ушли... Ушла надежда... Истончилась до предела вера. Бабушка бессильно опустилась на обочину, прижав к себе почти бездыханное тельце сына. Она роптала. Потом сил не стало и на это, и бабушка взмолилась о смерти. Ей хотелось умереть раньше, чем придётся увидеть смерть второго ребёнка. Она не поняла, ЧТО случилось. Но почувствовала, что кто-то тронул её за плечо. Бабушка подняла полубезумный взгляд и увидела перед собой босую, с огромными растрескавшимися пятками, немолодую селянку. Та смотрела на неё так, словно всё-всё про неё знала. Потом сказала пару каких-то незначительных слов, раскрыла перекинутую через плечо холщовую сумку и щедро оторвала руками половину огромного домашнего круглого хлеба. Минуту спустя оттуда же была извлечена бутылка с молоком, заткнутая в горле бумагой. - Ешь, а потом иди...скоро будут люди, - сказала женщина, и медленно пошла по тропинке вперёд. Бабушка очнулась через несколько секунд. Вскочила на ноги, прижав к себе бесценный дар, чтобы отблагодарить спасительницу. Но той...не было. Нигде. Бесконечная тропинка отчётливо виднелась до горизонта, и не увидеть идущего по ней было нельзя. Но женщина исчезла. Как сквозь землю провалилась. Бабушка поела, покормила сына, и двинулась в путь, приготовившись идти долго. Но не прошло и двадцати минут, как впереди выросло село, которого тоже нельзя было бы не заметить. Откуда оно взялось, бабушка не поняла. Она искала свою спасительницу, описывая её всем жителям селения, но никто не мог понять, о ком она говорит. Не оказалось её и во всех близлежащих деревнях. Бабушка не ходила в церковь. Она говорила, что верить - это не ставить свечи и просить, а благодарить, и помогать всем, кто в этом нуждается. Так и жила. Так стараюсь жить и я. Чудес не бывает, друзья мои... Бывает свет, на который ты идёшь... Автор : Лиля Град

Я очень люблю манную кашу. Андрей варит ее как минимум раз в неделю. Варит он одну порцию, сам ест редко. Я манную кашу ем вслух. Мне кажется, она попадает мне не в желудок, а в мозг. Я приговариваю: "Ооо, она прекрасна, Андрюююша, ты мой бог, ты мой герой, амнямнямням, ты супермен, амнямням, не бросай меня никогда ямням прошу тебя, амнямням, сволочь, что ты со мной делаешь амнямням". Потом я целую Андрею руки и долго его благодарю. Иногда Андрей приносит манную кашу утром в воскресенье, когда я сплю. И это настоящий праздник. Он как будто создает вокруг меня детство. И мне снова шесть лет. И я могу растрогаться до слез от утренней манной каши к кровати. Андрей смеется, гладит меня по голове и называет дурындой. Андрей предлагает манную кашу в разных обстоятельствах: когда я больна, когда мне грустно, когда я нервничаю. И просто так тоже. Я вчера мало спала, часа три, встала рано, Андрей потом говорит: "Ну чего ты шатаешься? Давай я сварю тебе манной каши и ты поспишь". Я отказалась. У меня на работе жопа, спать я не могу, нервничаю. Но в манно-кашенской философии очень важно предложить манную кашу. Потому что это означает: Ты дома. Я тебя люблю. Я рядом. Ничего не бойся. Ты девочка. Эта Ершова