Анна Смирнова

(Продолжение)
До сих пор я эту прялку храню, как память об отце и маме. Но прясть не научила меня мама. Времена менялись. Отпала необходимость учить детей 60-70-х годов этому древнему народному, женскому занятию.
Анна Алексеевна же владела прядением в совершенстве.
-Вот села бы сейчас за пряху и руки сами бы вспомнили искусство прядения, освоенное мною в детстве. - Продолжала она. -
Пряла из льняной кудели нити для онучей – портянок для ношения лаптей, а позже - кирзовых сапог. Это как гольфы современные. Только онучи обивали ноги, при ходьбе в кирзовых сапогах или в лаптях. В деревне лапти, как повседневная обувь, существовали до 50-х годов, поэтому онучи необходимы в хозяйстве. Зимние морозы доходили до 50 градусов. Но они не останавливали работу в деревнях, в лесозаготовительных поселках, что окружали Тимошино со всех сторон. Лапти быстро портились. И от обмораживания ноги спасали онучи или по деревенски-портянки, которых каждая хозяйка имела про запас.
В Карькове, - продолжала Анна Алексеевна, - лен мяли в домашних условиях, как правило, в предбанниках. И сдавали в колхоз по сортам. Куделю оставляли себе. Подворовывали, так как незаменима куделька в каждой семье. Кроме онучей из кудели пряли нити для ткачества полотна на матрасы, простыни, одежду и прочие предметы.домашнего быта и обихода.
В тимошинском крае для растущей дочери готовили с детства приданое. Вот здесь, как нельзя к стати, годились ткани, изготовленные из льна. Льняные нити на ткацком станке превращались в ткани. Кстати, у нас был станок, на котором мама ткала льняное полотно. Мы, детвора, наблюдали за мамой, работающей на станке. Челнок с нитью мелькал в ее руках, перебрасывая его то в одну сторону, станка, то в другую, а ноги попеременно нажимали на педали и строгий строй нитей то поднимался, то опускался после очередного прохода челнока. Сама я не работала на ткацком станке. Не пришлось. Для того, чтоб получить белое льняное полотно - навины отбеливала в огороде на морозце января аль февраля на светящем солнце. Такое белое полотно подходило для полотенец, рубах и прочей одежды, которые заготавливались в каждой семье в виде приданого подрастающей девушке. Приданое было обязательным для невесты. Чем больше сундуков с приданым, тем востребованней девушка.
В традиции русских приданое дочери готовила мать с младенчества, а порой, и с рождения дочери. Хранилось приданое в сундуке. Это имело сакральное значение. Считалось хорошее приданое – залог семейного счастья. В сундуке хранились вещи вытканные рукам самой девушки или ее матери. Занавески, шторы, покрывала, наволочки, накидушки на подушки, скатерти вышивались руками девушки цветной гладью или крестиком, по краям свеса пришивались тонкие узорчатые кружева. Чем больше заготавливали приданое за девушку, тем больше у нее возможностей выйти замуж, так как сватов к состоятельной невесте присылалось много, и она могла выбрать себе мужа по душе. Девушка, у которой не было приданого так и называлась бесприданница. Шансов выйти замуж у нее было мало, уж если была красавица писанная.
В состав моего приданого входили постельные принадлежности: перина, две подушки, матрас, одеяло, простыни, занавески на окна, скатерти на стол, шторы на двери, покрывало на кровать, наволочки для подушек, свес с кружевной прошвой, полотенца, половики.
-Я готовила полотенца длинные, - продолжала Анна Алексеевна,- вышитые да с кружевами для свадебного поезда, в котором был старший дружка, просто дружка, повозник, сватья. В мое приданое входили еще: для свекра - рубашка, для свекрови платье, платок, фартук. Своему жениху я приготовила 4 атласные васильковые рубашки. Облегчало подготовку приданого то, что я своими руками многое умела делать, сама вязала и вышивала. Для младшей сестры Гали мама тоже приготовила приданое, но уже не такое, так как жили уже в Пущино и порядки изменились.-
Рассуждаю далее я - Галина Скворикова. Пение веретена при прядении, а также связанные с ним стихи, легенды и сказки, отражают важную роль прядения в русской культуре. В веретене, как и в самом процессе прядения, воплощалась и философия жизни, и мистическое представление о судьбе. Конечно, тимошинким женщинам было не до философии, не до осмысления процесса прядения и культурного кода этого чисто женского занятия, но мне - историку и обществоведу это очень интересно. Для понятия глубинного понятия этого явления в жизни моих земляков я обращусь к мировому осмыслению этого процесса. И вот что у меня вышло.
Философские рассуждения связанные, с прядением и веретеном, берут начало от мифов Древней Греции. Где там Греция и Тимошино? Что же связывает древних греков с появлением цивилизации на земле и русских прошлого столетии? Простое прядение и веретено связывало во едино разные народы и эпохи.
Все тимошинские мамы, имеющие дочерей, готовили им приданое с рождения девочки. Из поколения в поколение передавалась женская мудрость, связывающая наличие приданого, которое готовилось десятки лет с помощью прядения и ткачества в каждой семье, где подрастали девчонки, так как верили, что приданое, изготовленное руками матери и дочери - залог долгой и счастливой супружеской жизни.
Веретено символизировало:
Веретено, как символ непрерывности и течения жизни.
Веретено - объект женского труда и мудрости.
Веретено - атрибут, связанный с судьбой и смертью.
В Греции веретено и прядение мифом о богинях судьбы Мойры связывало божества, которые контролировали судьбу и смерть. Три сестры: Клото - прядет нить; Лахесис - отмеряет долю жизни; Атропос-неотвратимая, обрезает нить жизни, указывает на смерть. Их действия не подвластны даже всемогущим богам. А что в России связано с этим явлением? Приведу в пример сказку, которая имеет глубокий смысл. Не зря же русские говорят: «Сказка – ложь, да в ней намек. Добрым молодцам –