Прорывист

#педагогика "Педагогическое искусство состоит в умении создать такую «трудную» ситуацию, внутри которой был бы объективно один-единственный выход, тот самый, который педагогу известен, но ребенку — неизвестен и должен быть найден им самостоятельно, как «новое», а не как «операция» по заданному признаку. При этом условии «операция» будет усвоена, но не путем дрессировки и заштамповывания, а путем самостоятельной акции индивидуума, через пробуждение его продуктивной активности." Э. Ильенков Исключительная чушь. Все благопожелания сторонников Монтессори о том, чтобы ребенок "сам" упираются в то, что на практике лишь в редчайших случаях есть условия для такой формы обучения. Обычно либо условия, в которых действует ребенок, недостаточны для решения задачи, либо педагог некорректно оценивает возможности ребенка ее решить и не учитывает целого ряда обстоятельств, либо ребенку просто не хватает тех или иных необходимых навыков. Как разовая и частная форма обучения в рамках более общей классической системы такая методика ещё годится, при учёте всех ее ограничений. А как основополагающий принцип педагогики - нет. Пока что ничего лучше и применимей для массового обучения, чем классические знания, когда сначала даётся теория, а потом теория закрепляется практикой, в которой учащийся прилагает частично или полностью самостоятельные усилия, наука не придумала. Методы, предлагаемые Ильенковым, и на которых он базирует все свои педагогические идеи, вполне могли бы быть пригодны для ГУВЕРНАНТСКОГО ВОСПИТАНИЯ. Но даже для этого они в целом не годятся, так как для таких экзерсисов надо высокое качество гувернера. А бич современных школ - это низкое качество преподавательского состава. Если ильенковские гувернеры не прилетят с Альфа Центавры, то все будет примерно так же, как оно обстоит в многочисленных "центрах детского развития", которые пылесосят деньги из карманов родителей, но ничего лучше, чем может предложить классическая педагогика, не показали за все 30 лет педагогической свободы и рынка. И. Шевцов

Книги и эпохи #книга, #политика Если обозначить субъективные вехи смены исторических типов идеологии, означавших завершение истории формации определенного типа, то «Книгу мертвых» придется считать концом истории первобытного коммунизма с его стихийным бытовым материализмом, павшим под ударами мистицизма. Книга Аристотеля «Метафизика» есть конец классической рабовладельческой «философии». Книга Спинозы «Теолого-политический трактат» есть конец классической феодальной теологии. Книга Фейербаха «Сущность христианства» является концом классической буржуазной «философии». Книга Маркса «Критика политической экономии. Капитал» есть начало эры прогрессивного развития в истории всего человечества. В. Подгузов Журнал «Прорыв» Из статьи: «О философской ширме идеологии классового общества»

Теория и практика #философия Для анархо-примитивистов, как показала практика, слово «теория» — ругательство, тогда как для марксиста, теория, это категория, принятая для обозначения предельно высокого уровня отражения человеком окружающей действительности, а теоретик, это человек овладевший данным уровнем отражения. Как известно, сознание получает первичную информацию об окружающем его мире через органы чувств: зрение, слух, осязание, обоняние, вестибулярный аппарат. Поэтому представления человека об окружающем мире первоначально могут быть только поверхностными. Но мозг человека способен верно и устойчиво сохранять, т.е. запоминать информацию о конкретных явлениях, не путая их, а мышление способно извлекать из памяти запечатленные в ней образы и «манипулировать» ими. А поскольку любое реальное явление есть следствие единства и борьбы Противоположностей, т.е. конкретных причин, то устойчивая фиксация в сознании человека следствий служит залогом того, что, со временем, будут выявлены и причины, породившие их. Так, например, многократно повторенные и, следовательно, запомнившиеся людям ощущения ожогов от огня, позволяют человеку в светящейся подкове заподозрить то же свойство, что и у самого огня, при помощи которого эта железяка была раскалена, хотя не исключено, что первые кузнецы не ленились проверять достоверность своих догадок пальчиком. Счастливая особенность работы человеческого мозга заключается в том, что в нем, независимо от воли его хозяина, непрерывно происходят автоматические операции с «битами» информации, полученными в результате живого пассивного созерцания. В этих операциях «биты» информации, сравниваются с уже имеющимися, классифицируются, раскладываются по «полочкам» категорий: качество, количество, единичное, частное, общее, случайное, закономерное, форма, содержание, сущность и т.д. В результате такой обработки «биты» образуют смысловые конструкции, соответствующие реальности (истина) или противоречащие природе вещей (заблуждение). Правила выстраивания в уме конструкций, из заложенных в память «бит», принято называть логическими операциями или логикой. Т.е. словом «логика» обозначают систему приемов, способы осмысления явления, порядок интеллектуальных операций («раздвоение» единого, движение от общего к частному, от единичного к общему, от простого к сложному, от конкретного к абстрактному, от анализа к синтезу и т.д.). Выводы, возникшие в сознании после подобных операций, подтверждаются или опровергаются практикой. Стихийный процесс пассивной обработки поверхностной информации называется обыденным уровнем сознания. Продукты этого уровня сознания примитивны (инстинкты, интересы, вера). Они обладают низкой прогностической и разрешающей способностью, что делает человека крайне зависимым от обстоятельств. Однако наличие в психике человека волевого механизма привело к тому, что, с определенного момента, индивиды начинают придавать Логическим операциям с «битами» информации обязательный и целенаправленный характер. Человек сознательно формирует из одних и тех же «бит» множество различных сочетаний (гипотеза), проверять их практикой (эксперимент) и делает обобщенные абстрактные выводы (собственно теория) о причинно-следственных связях, порождающих те или иные конкретные явления, что и выводит сознание на высший, т.е. на научный уровень. Теория есть система общих умозаключений о сущностных причинах, порождающих явления. Теоретически построения, доказанные логически, но не подтвержденные практикой, называются научными гипотезами. Теоретические построения, подтвержденные практикой, называются научными знаниями. Высшим уровнем научных знаний является знание объективных законов. Теория бесплодна, если она не выходит за пределы письменного стола ее создателя. Но теория уже революционна если в ней логически последовательно доказано неизбежное появление нового. Служители культов, демократы и фашисты давно поняли, что теория превращается в мощную движущую силу и тогда, когда она уже изложена на бумаге, а тем более тогда, когда ее выводы начинают овладевать сознанием масс. Именно этим объясняется стремление инквизиторов, фашистов и демократов жечь книги, тем более по марксизму, уничтожать библиотеки, которые в СССР имелись на каждом заводе. Область умственной деятельности человека, имеющая своим следствие открытие объективных законов развития природы и общества, есть, несомненно, революционная деятельность независимо от того, в какой области знаний открываются объективные законы, прежде неведомые человечеству. (Одно это должно подсказать анархо-примитивистам ответ на вопрос: «Что важнее для революционера, голова или ноги?»). Систему открытых законов, охватывающих какую-либо область реальных явлений и подтвержденных практикой, называют наукой, В этом смысле наука революционна уже по своему определению и поэтому мракобесы всегда стремились или затормозить развитие науки вообще, сжигая гениев на кострах, или сделать научные знания недоступными для масс. Как показала практика, к знаниям научного уровня, за всю историю человечества смогли подойти немногие. Однако знаменательно, что от века к веку количество таких людей росло, особенно в области естествознания. Что касается обществоведения, то здесь теоретиков, в полном смысле слова, до сих пор можно пересчитать по пальцам, да и то в прошлом. Не будет преувеличением, если сказать, что, во-первых, подавляющая масса объективных законов обществоведения открыта основоположниками марксизма и составляет содержание теории марксизма, а во-вторых, история не знает другой такой общественной теории, которая была бы известна массам в такой степени, в какой был известен им марксизм. Однако теоретическая культура большинства советских людей, так и не достигнув своего пикового значения, со времен Хрущева начала стремительно снижаться и, к началу «перестройки», фактически уже была… минусовой величиной. Всякая, даже революционная практика, обречена на перерождение в реакционную, если ее носители фактически не владеют теорией марксизма. Коммунистическую практику может осуществлять только тот, знания и метод мышления которого соответствуют объективным законам развития природы, общества и сознания, кто способен критически оценить соответствие своей практики требованиям теории марксизма и привести теорию в соответствие изменившимся условиям практики. Таким образом, теория есть органическая, неотъемлемая часть революционной практики, если эта практика коммунистическая. Противопоставление теории и практики в умах отдельных видных анархо-примитивистов возникает (если абстрагироваться от принципиальной возможности социального заказа), в силу школярского понимания ими марксистского положения о соотношении материи и мышления, общественного бытия и общественного сознания. Широко известен генеральный вывод марксизма о первичности материи и вторичности сознания. Только признавая первичность материи можно признать наличие у нее вторичного свойства — отражения. Только признавая материальность человека и общества, можно исследовать их «вторичное» свойство — личное и общественное сознание. С философской точки зрения содержанием материи являются вся целокупность ее свойств, начиная с объективности ее бытия. Бытие материи и ее свойства неразделимы. Материя порождает сознание, но сознание неспособно породить материю. В этом и только в этом смысле материя первична. За пределами основного вопроса философии вывод о первичности материи и вторичности сознания не работает и приводит к вульгарному материализму. В практике человека акт мышления того или иного качества всегда предшествует движениям конечностей. Полемика вокруг отношения материи к сознанию порождена проблемой признания или отрицания наличия объективных законов движения материи, существующих независимых от сознания, тем более от «духа». Материалистическая философия исходит из того, что формы развития материи обусловлены действием объективных законов, а сознание вынуждено отражать эти законы, двигаясь от неполного их познания к все более полному знанию. Однако, ровно в той мере, в какой материя совершает качественный скачок, порождая свою принципиально новую форму, общество, в той же мере происходит качественный скачок роли отражения в развитии общества. Каждый интеллигент со студенческой скамьи знает, что общественное бытие, по Марксу, первично, а общественное сознание вторично. Но, как показало общественное бытие, на территории СССР почти невозможно найти философов, которые бы знали, с чем «едят» эту мысль. Иначе говоря, вывод по вопросу о соотношении общественного бытия и общественного сознания, сформулированный в сочинениях Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина вновь превратился в истину «в себе». Между тем словосочетание общественное бытие, принято в марксизме для обозначения, не просто существования общества, его наличествования, а, как говорил Гегель, всей целокупности отношений, возникающих между людьми в процессе воспроизводства материальных условий бытия и всех форм развития общества. общественное бытие не есть механическая сумма текущего бытия отдельных людей. Оно есть необходимая и единственно возможная форма существования человека именно как Человека, вне которой Человек исчезает, перерождаясь в прямоходящее животное. Не случайно с момента возникновения частной формы собственности и, следовательно, государства, существует наиболее садистская форма наказания в виде пожизненного одиночного заключения или ссылки на необитаемый остров, т.е. насильственного исключение из общественного бытия. Умственные, эмоциональные и физические свойства и задатки Человека исключают одиночное его существование. В отличие от одноклеточных, для человека размножение, развитие и обмен с веществом природы возможно только через общественное бытие, только благодаря необходимости и возможности осуществлять многообразные формы отношений между людьми при неизбежном развитие этих форм. Если в «неживой» материи момент ее бытия, движения и отражения абсолютно неотделимы друг от друга, т.е. непосредственны и одномоментны, то движение общества как материи, опосредовано, т.е. происходит только после того, как объективные законы движения, так или иначе, отразятся в индивидуальном и общественном сознании. Только после этого личность и общество начинают свое движение к триумфу или трагедии, в зависимости от того, что они выбирают в качестве ответа на поставленный жизнью вопрос — истину или заблуждение. Практика сулит обществу гибель, если принятое им решение, противоречит объективным законам бытия материи. В общественной практике субъективное решение всегда предшествует действию и, в зависимости от степени соответствия решения требованиям объективных законов, предопределяет результат практики. Особенно это наглядно просматривается в судьбе сапера, которому Объективная действительность дает право на ошибку, т.е. на отклонение от требований объективных законов взрывного дела, но только на одну и всегда последнюю. Для искренних анархо-примитивистов не меньшие трудности, чем основной вопрос философии, создает одно из коренных положений марксизма о том, что в процессе производства материальных условий своего существования, люди вступают между собой в, независящие от их воли и сознания, объективные производственные, т.е. экономические отношения. Школярский, вульгарно-материалистический подход к этой формулировке не позволяет анархо-примитивистам постичь диалектическую глубину это формулировки. Между тем, даже римлянину, чтобы заставить северного европейца стать своим рабом, т.е. вступить с ним в объективные производственные отношения, когда все объективные предпосылки к рабовладению (в виде средств производства) уже созрели, необходимо было не только субъективно принять решение, но и обязать сенат принять закон, подготовить легионы для охоты на северных европейцев, т.е. поставить политику впереди экономики. В эпоху рынка, чтобы вступить в производственные отношения, т.е., например, чтобы наняться в частный колледж преподавателем, или врачом в частную клинику, или инженером на частный завод, необходимо иметь соответствующе субъективное образование. То есть в условиях рынка люди, действительно, вступают в экономические отношения найма независимо от своего сознания, независимо от степени согласия с самим принципом рыночного найма (частная собственность в этом смысле исключает возможность выбора), но если уровень образования низок, то любителю пожить придется спускаться в шахту, а если уровень образования высок, то есть шанс подняться на экономический «олимп». Различие в судьбах людей в классовом, т.е. эксплуататорском обществе, есть следствие различий в уровнях умственного развития наемных работников, взятых, к тому же, в отношении к потребностям господствующего класса, который эти различия целенаправленно усиливает. Если не касаться олигархов рыночного общества, для которой невежество так же типично, как и для феодалов на стадии их вырождения, то, по соотношению уровней умственного развития отдельных индивидов, общество выглядит довольно пестро. Дурак среди идиотов, дурак среди умных, умный среди дипломированных, умный среди умных и т.д. Многообразие этих сочетаний затмевают суть дела. Господствует представление, что преуспевание в рыночной среде зависит только от свободной конкуренции соискателей карьеры. На самом же деле, в развитом классовом обществе господствует кастовость, т.е. невежество ютится в хижинах, а образованность в… лакейской. Иными словами, «мозг» нации, современная рыночная интеллигенция никак не поймет, что материальное процветание некоторых ее представителей не является следствием чистого проявления их талантов, и даже чистой конкуренции между самими интеллигентами, а достигается ровно в той мере, в какой интеллигент лакействует перед экономическими «паханами». Только преуспевая именно в холопстве, интеллигент может рассчитывать на обильные подачки с «барского» стола. Если же интеллигент позволит себе роскошь поработать на объективную истину, которая не преувеличит доходов хозяина, то его гениальность признают… только после смерти. Джордано Бруно, Компонелла, Радищев, Пушкин, Чернышевский, Толстой, Гарсия Лорка, Виктор Хара… Хозяева рыночной экономики хорошо понимают роль общественного сознания в формировании форм общественного бытия. Они сознают, чем динамичнее будет развиваться научный уровень общественного сознания, тем стремительнее будет происходить крушение отжившего базиса. И наоборот, чем дольше задержится общественное сознание на уровне массового невежества, тем дольше просуществует рыночная тирания. Таким образом, признание вторичности сознания в пределах основного вопроса философии не избавляет коммуниста от обязанности предметно исследовать сознание как конкретное свойство материи, от необходимости понять его сущность, количественные характеристики, динамику и этапы его развития. Замена власти «закона джунглей» авторитетом объективных законов, познанных людьми, замена управления людьми управлением процессами производства материальных условий для расцвета Творческих сил каждого человека — таково необходимое условие свершения современной социальной революции, частное название которой — коммунистическая революция. Теория и практика есть как раз та неразрывная пара противоположностей, которые друг без друга сегодня существовать не могут. их единство и борьба является необходимым условием революционного развития современного общества. Их борьба относительна, их единство в революционной деятельности абсолютно. http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov?teor_i_prakt_1998

Коммунистические отношения - это социообразущие отношения #философия Одной из особенностей работ классиков марксизма является то, что в основном они сосредотачивались на проблеме частной собственности, исследуя вопрос о ее происхождении и предпосылках уничтожения. Соответственно, Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» акцентировал анализ развития общественных отношений в первую очередь на условиях и закономерностях появлении и выделении частнособственнических отношений. Начиная с нулевых (вернее сказать, с околонулевых – до Маркса было полно догадок об общественных законах, вплотную подходящих к марксизму, но в среднем уровень осознания социальных закономерностей был почти нулевой, что и показал в свое время г-н Дюринг) представлений социальной мысли 19 века о ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ социальных закономерностях, развернуть теорию развития общества иначе, пожалуй, было совсем невозможно. Сначала Энгельс ответил на жгучие, актуальнейшие вопросы – что есть частная собственность и государство, как появились, почему и каким закономерностям подчиняются, а потом уже вопрос о том, а какие условия уничтожения (в строгой гегелевской терминологии, снятия) этого явления. Энгельс сосредоточился на доказательстве, что частная собственность не была исторической случайностью, как считал Прудон, и не была злобным заговором негодяев (как считал Кабе, и что было только одной стороной медали) а лишь одним из этапов развития, когда а) только отчуждение части прибавочного продукта кардинально ускоряло производственное развитие б) в силу неразвитости производства вообще, стихийности и бедности (ненаучности) общественного сознания отчуждение части прибавочного продукта не могло идти иначе как через систему отношений частной собственности. Классики марксизма не просто объяснили, почему так произошло, но и определили ОГРАНИЧЕНИЯ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДЕЛЫ частной собственности. В частности, наглядно доказали, что уже при крупном машинном производстве производительные силы перерастают производственные отношения (а конкретно, наемный труд и управление силами частных собственников и их манагеров). Соответственно, для перехода на новую стадию развития – в коммунистическое общество – машинного производства ДОСТАТОЧНО как экономической предпосылки. То есть, общество способно и без частной собственности организовывать производство. Но давайте зададим вопрос – а возможно ли было коммунистическое производство на технологическом уровне рабовладельческой или феодальной эпохи? Что мешало создавать коммунистические анклавы с мануфактурной обработкой металлов, керамики, текстиля (как это было в древней Греции или Риме, когда ремесленных рабов загоняли в гигантские мастерские с мануфактурным разделением труда – именно это разделение труда и позволило однообразно вооружать римские легионы), с общественными латифундиями, ведь самая продвинутая позднеримская механизация – конные жатки и сеялки - мало чем уступала многим первым советским колхозам? Неужели средний частный собственник с рабами и надсмотрщиками, непроизводительно прожирающий до 90% прибавочного продукта, с деградирующими технологиями (а рабство – это, по-сути, перманентно деградирующая рабсила, даже если часть рабов, обожравшись дешевой рабсилой в ходе завоеваний, обучают искусствам и ремеслам), с огромными военными бюджетами мог быть эффективней такого коммунистического анклава? И здесь достаточно ясно поднимается вопрос о том, что каждому способу производства соответствует не только технологический уровень производительных сил, но и определенное КАЧЕСТВО ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ. Способ производства, как единство производительных сил и общественных отношений, содержит в себе неотъемлемым фактором общественное сознание людей, участвующих в производственных отношениях. Стихийное и ненаучное сознание не может выйти за рамки своей ограниченности стихийно-обменными отношениями, первичной формой управления прибавочным продуктом, появившемся как только возникли какие-то излишки. Географическое, обществоведческое, экономическое невежество первобытных общинников не только не видело и не могло увидеть за частными, но становящимися все более регулярными обменами закабаления будущих поколений, которых веками будут держать в нищете и голоде, но и не могло в достаточной степени объединиться из-за непонимания, каким образом управлять при объединении. В эпоху разложения первобытно-общинного строя звоночков звенело вполне достаточно, чтобы породить стихийные акты сопротивления рождению частнособственнических отношений, и общинники доходили голодными желудками до более плотного объединения общин (например, рост изгоев как симптом разложения общин кроме выделения из общины собственников имеет и элемент защиты общины от активных сторонников нарождающейся частной собственности) . Но ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАУЧНЫХ МЕР предпринять общинники не могли, а патриархальная структура общества просто не позволяла институционально действовать даже тем гениям, которые стихийно могли додуматься до чего-то действительно научного в организации производства. Именно низкое качество сознания делало раба рабом, зависимого крестьянина зависимым, наемного работника наемным и не давало никакого шанса даже тем проповедникам, которые имели влияние на достаточно значительные массы и предполагали организовывать коммунистические общины. Исследуя историю утопического социализма, несложно заметить, что все авторы считают коммунистические отношения (в той или иной форме) либо как «естественное» свойство «человека вообще», либо как «естественную форму отношений между людьми» (если признавали за человеком априорно эгоистичного зверя, который наиболее рационально взаимодействует с другими коммунистически). И марксизм в этой череде спекулятивных философствований о «природе человека» ярко выделился, определив, что «человек есть совокупность общественных отношений», определив качество сознания человека как относительное от тех условий, в которых он находится. Соответственно, как частная собственность превращает человека в рабовладельца, феодала, капиталиста или иные формы мерзавца, так и есть определенные отношения, которые развивают в человеке собственно коммунистические черты – дружбу, взаимопомощь, сочувствие, бескорыстие и так далее. И если в эксплуататорском обществе эти отношения в некоторой части не перестают существовать, то, значит, есть и некоторый материальный базис для этих отношений. Приглядевшись поближе в эксплуататорское общество, мы увидим, что сфера, в которой господствую товарно-денежные отношения, частная собственность, ограничена даже в области общественного хозяйства. Даже при достаточно примитивных по уровню производства рабовладельчески-феодальных отношениях, которые расширяться могли только вширь, некоторая часть общественного продукта и социально-значимой инфраструктуры производилась чисто коммунистически. Во-первых, семья как хозяйственная ячейка, как ни коррумпировала ее частная собственность, все равно не ушла от принципа «от каждого по способностям, каждому по потребностям», во-вторых, сельская община, с которой не могли ничего поделать ни рабовладельцы, ни феодалы, производила значительную часть общественного продукта. В-третьих, в неимущих низах общества стихийно выросла, верней, никуда и не исчезала, система взаимопомощи – бесплатная помощь соседей, общественные работы, совместная забота о детях, взаимообучение, огромное количество природных ресурсов были общественные – вода, трава, камень, леса. Частная собственность не только не могла физически из-за ограниченности аппарата контролировать все эти ресурсы и отношения, но такой контроль был бы для общества КАТАСТРОФИЧЕСКИМ. Разрушение коммунистических основ семьи (Энгельс замечательно иллюстрирует на примере буржуазного брака) ведет к разрушению системы физического воспроизводства человечества – рожать и воспитывать детей, когда отношения в семье собственнические, просто не выгодно никому из членов семьи. Разрушение сельской общины, как Маркс показывал на примере Индии, просто вело к деградации сложившейся системы обработки земли и уменьшению валового производства. Без коммунистической, по сути, системы всеобщего общественного образования, машинное производство не может существовать, так как рабочая сила просто неспособна на нем работать. Всю боль этого нехитрого принципа ощущают в российской экономике, куда приехали работать трудолюбивые мигранты из стран, где всеобщее образование либо деградировало, как в Таджикистане и Средней Азии, либо недоступно для бедных, как в Индии. Капиталистические государства вынуждены были ввести на относительно коммунистических принципах и общественное здравоохранение, так как без оного хорошо урбанизированное общество погружается в пучину эпидемий и опять-таки критической деградации рабсилы. Даже без системы стихийного общественного контроля и коммунистического отношения к общественным ресурсам невозможно функционирование любой общественно важной системы (например, реализация правила не сорить в транспорте, охрана лесов, когда человек, понимая, что в этот лес ему ходить за грибами и ягодами, старается пользоваться, не нанося вред), да даже простое удержание населения от разрушения инфраструктуры – это элемент коммунистических отношений, когда люди не срезают провода со столбов, несмотря даже на то, что они принадлежат какому-нибудь ОблЭнергоСбыту, сто раз приватизированному по заветам Чубайса. Коммунистические отношения причем постоянно расширялись в периоды обострения классовой борьбы – в такие моменты не только возрастала волна стихийной кооперации неимущих, не только частные ресурсы переходили в управление общественных органов, но даже частные собственники сами добровольно отдавали имущество на общественные нужды под влиянием волны стихийного коммунистического подъема масс (к вопросу, так Маркс и потратил приданное своей жены). Постоянные попытки низов создать некие коммунистические общины всю историю эксплуататорских формаций, а полнейшие провалы частных собственников искоренить коммунистические отношения в обществе, принципиальная невозможность это сделать без разрушения всего производства, наглядно показывают, что коммунистические отношения есть БАЗОВЫЕ и СОЦИОФОРМИРУЮЩИЕ отношения. Они есть фундамент существования любого человеческого общества, даже эксплуататорского, и они ДОСТАТОЧНЫ для функционирования общества. Что это значит? Это значит, что принципиально коммунистические отношения осуществимы экономически на любом этапе технологического развития. Никакие технологии не ограничивают коммунистическое общество. Единственный ограничитель коммунизма – КАЧЕСТВО ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ. Но как же это соотносится с выводами Маркса и Энгельса об исторической неизбежности частнособственнического этапа развития человечества? Все очень просто. Материалистического понимание истории предполагает, что уровню развития производительных сил соответствует и некоторый уровень развития общественного сознания. Причем соотношение между развитием общественного сознания и производительных сил не может быть строго и однородно. Иногда развитие производительных сил обгоняет развитие общественного сознания, иногда наоборот, иногда в какой-то части то та, то иная составляющая этой диалектической связки в разной мере и в разных областях то тащит за собой, то сама тащится, догоняя. И первобытно-общинное «грехопадение» в частную собственность связано с тем, что коммунистические отношения были в примитивной форме, ограничены, порождая соответственное сознание, которое не справилось при малейшем росте прибавочного продукта с организацией производства на коммунистических началах, потому что такая организация производства предъявляет слишком высокие требования к качеству общественного сознания для первобытных общинников – в частности, теоретического мышления и развитой теории. В этом плане частная собственность была неизбежна как восход солнца – переигрывая общины по количеству прибавочного продукта и уровню военной организации, рабовладельцы ускорили свой триумф, просто физически вырезая и закабаляя первобытно-общинное окружение. С развитием машинного производства произошел качественный скачок, когда общественная собственность могла достаточно длительно и успешно сосуществовать с относительно низким уровнем общественного сознания – общественный характер производительных сил, приобретший всеобщность в виде господства крупного машинного производства, делал достаточным управление им по уже имеющимся в эксплуататорском обществе технологическим моделям – капитализм сам подготовил инженеров, управленцев, технологов, ученых, которые МОГУТ управлять сложными производственными комплексами в рамках ВСЕГО ОБЩЕСТВА. Рабочие получают достаточное общее образование на таком производстве в рамках капиталистической формации, чтобы в короткие сроки ДОРАСТИ до требований коммунистического производства. То, что для первобытно-общинного строя, для восставших рабов и крестьян, для последователей Мюнцера и Спартака было интеллектуально недостижимо, в капиталистическом обществе есть БУДНИЧНЫЕ НАВЫКИ. Капитализм не просто тормозит развитие производительных сил, затормаживая всеобщность и дробя единое производство, с другой стороны, он не может, преодолевая частные кризисы, не увеличивать единство производств в монополистической форме (о чем писал еще Ленин, возможно, преувеличив скорость этого процесса по причине недооценки экстенсивной емкости эксплуатации колоний, так как основывался преимущественно на материале метрополий), не готовить кадры для такого производства. Параллельно, как требование общественного производства, растет роль общественных институтов в обществе, основанных на коммунистических принципах, все большую сферу начинает охватывать общественная собственность (ну, например, если феодал мог перегородить любую реку на своих землях и брать пошлину, то монополистический капитал для функционирования производства никакому даже формальному владельцу куска реки такое позволить не может), растет государственная собственность – как извращенная эрзац-форма общественной. Капиталистическое общество абсолютно точно развалится при попытках приватизировать всю огромную сферу фактически коммунистических отношений, которые постоянно присутствуют в обществе – опыт бывшего СССР с потрясающей и быстрой деградацией промышленности показал, что даже оставляя огромные куски общественной собственности, общество при приватизации элементарно дичает и промышленно, и культурно. В таких условиях на империалистической стадии капитализма качество общественного сознания находится на более высоком уровне относительно предыдущих для реализации коммунистического производства, но только в научно-технологической сфере, для собственно организации производства придется прилагать существенно меньше усилий, и коммунистам настоящего стоит задача дорастить общественное сознание до коммунистического уровня в философской и ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ его части. Ведь в этой части общественного сознания основная масса пролетариев все еще осталась чуть подрихтованными дикарями. Но тем не менее эта задача гораздо более выполнима, чем пытаться тех же дикарей, не знающих даже колеса, но уже по уши погрязших в эксплуатации (например, Мезоамерика), научить коммунистическим технологиям по всем фронтам. Иван Шевцов

1917 не кончился, ждёт своего часа #политика Что такое революция в подлинном, научном смысле этого слова? Это не просто смена вывесок у власти и не оранжевый переворот. Это исторический акт, когда государственная власть переходит из рук одного класса в руки другого. Великая Октябрьская социалистическая революция была именно таким моментом — триумфом классовой борьбы, диалектическим отрицанием отживших свой век производственных отношений. Она стала блестящим практическим подтверждением стратегических выводов марксизма, живым воплощением теории в гигантском масштабе нашей необъятной Родины. Сегодняшняя олигархическая пресса признаёт отдельные достижения советской эпохи, но смириться с главным выводом «Манифеста коммунистической партии» о необходимости уничтожения частной собственности она позволить себе не может. Хотя положительный и отрицательный опыт СССР показал именно это. Продолжается вой о «сталинских репрессиях», пересказывание каждой белогвардейской байки и всех пропагандистских методичек ЦРУ. В общественное сознание постоянно внедряется мысль, что реставрация капитализма в СССР — это окончательный и бесповоротный приговор коммунизму, доказательство утопичности марксизма. Мол, корпоративный капитализм — венец цивилизации. Антикоммунисты и в современном Китае видят капитализм под красной вывеской. Прямо как троцкисты рассматривают СССР. Что порождает идеологическая ортодоксальность КПК, увязанная с экономическим прагматизмом? То же, что было в годы нэпа у нас: классовую борьбу, особенно острую внутри партии! Масштабные кампании по борьбе с коррупцией при Си Цзиньпине — это не просто борьба за частоту рядов, это борьба с тем самым мелкобуржуазным перерождением. Китайские идеологи прямо заявляют: «Не позволим повторить трагическую судьбу Советского Союза». Успех КПК в искоренении нищеты, технологический рывок Китая и выигрывание экономического соперничества с империализмом — демонстрация того, что коммунистическая система, при грамотном управлении, даже в условиях рынка, обладает феноменальной жизнеспособностью. Проблема современных молодых людей в том, что они не могут понять мотивацию коммунистов, и конечно мотивацию большевиков. Они тщетно ищут личную выгоду у Ленина, Сталина, Си, Кимов. Не найдя её, впитывают мифы о классе бюрократов, тиранах, властолюбцах, психах, фанатиках. Их не смущает, что эти тираны поднимали индустрию, образование, сокращали рабочий день и планировали сократить его до 5 часов, как Сталин. Зачем? Затем, чтобы строить счастливое общество (коммунизм). Это вам не предвыборные обещания трампов, байденов, зеленских, за которыми можно следить лишь для того, чтобы в итоге хохотать. Буржуазия, олигархи хотят, чтобы все поверили, что история кончилась. Что их мир — с биржами, банками, инфляцией и бесконечными войнами — это финальная точка человечества. Что любая альтернатива — это утопия юных идеалистов. Лгут. И крах СССР был не доказательством утопичности коммунизма, а суровым уроком о том, что происходит, когда революционная партия заражается бациллами оппортунизма, проникающими через широкие ворота демократизма. Пока одни капитулировали, другие выстояли. Взгляните на КНДР. Эта героическая страна — живой пример коммунистической стойкости, идейности, научной организованности. Чучхе со ставкой на опору на собственные силы — ответ на трагедию советского перерождения. Их упор на военный приоритет, включая ядерный щит, — оптимальный вариант развития. Их общество, скреплённое волей и авторитетом вождя, а не потребительским кредитом, — это вызов всей системе современного империализма. И он дрожит. Столько, сколько империалисты врут о КНДР, не врали даже о сталинском СССР. Великий Октябрь открыл эру коммунизма. Коммунизм жив, и живее всех живых. Важно отметить: уничтожение частных отношений собственности в условиях индустриально развитых обществ и научная организация общественной жизни — синонимы. В Китае — диктатура рабочего класса, в Северной Корее — диктатура рабочего класса и уничтожение частных отношений собственности. А ещё есть Куба, Вьетнам, Лаос… Чем империализм грозит сегодня? Цепочки кризисов: пандемия, обрушившая здравоохранение рыночных стран; рецессия и грозящий хлопок пузыря бигтеха; инфляция; надвигающаяся экологическая катастрофа; новая гонка вооружений и третья мировая война… Ответ на это всё один — коммунизм! Поддержка соцстран! Изучение марксизма и организация классовой борьбы! Марксизм — не одна из идеологий и политических доктрин. Марксизм — научная методология общественного развития. Его суть в приведении общества в соответствие с объективной логикой его развития. Пролетариат — не обиженный класс неудачников, а могильщик старого и строитель нового мира по объективной исторической роли. Но перед свершениями пролетариям необходимо организоваться политически. Живущим в эпоху агонии старого мира нужно прекратить ждать конца света, прекратить думать только о сегодняшнем дне. https://prorivists.org/111_1917/

Разговоры о важном V Предлагаем вниманию исправленную, доработанную и дополненную продолжением версию работы. Читать сначала - https://prorivists.org/serious/ Если у вас имеются замечания, дополнения, соображения, отставляйте комментарии под статьёй. Если у вас имеется критика и возражения, пишите свои статьи, публикуйтесь где хотите и присылайте ссылку почитать.

Сущность коммунизма – научная организация общества #политика #экономика #история Коммунизм – не о свободе или справедливости, он о разумности и целесообразности. К. Маркс и Ф. Энгельс совершенно не зря большую часть «Манифеста коммунистической партии» посвятили анализу существовавших на тот момент «коммунизмов». Они это делали, чтобы строго определить понятие коммунизма, очистить его от терминологической путаницы, отмежеваться от различного рода умозрительных или, наоборот, стихийных низовых течений, которые под коммунизмом имели в виду все, что угодно. После «Манифеста» было еще 3-4 десятилетия активной борьбы классиков, чтобы хотя бы немного значительная часть социалистов научилась в термине «коммунизм» видеть хоть сколь-нибудь научную организацию общества, а не призрачные и хаотичные мечтания пролетария, сдобренные мечтой о собственной мастерской. Победа Великой октябрьской социалистической революции во главе с таким выдающимся марксистом, как Ленин, казалось, окончательно закрепило за понятием «коммунизм» его сугубо марксистское понимание. И 70 лет после этого идеологические службы соцстран почивали на лаврах, вяло перетолковывая сухими мантрами понятие «научный коммунизм», не сильно вдаваясь в вопрос, а почему он научный, и что надо делать, чтобы он так и оставался научным. Но был и еще один фактор – после революции рыночная экономика не исчезла сама по себе, она продолжала существовать, и ВОСПРОИЗВОДИТЬ ВСЕ ВИДЫ БУРЖУАЗНОГО СОЗНАНИЯ. Только постоянные и нарастающие идеологические атаки общественного сознания со стороны партии и решительное и непреклонное сокращение рыночных отношений могло это воспроизводство буржуазной идеологии так или иначе сдерживать и сокращать. Но это воспроизводство никогда не прекращалось – даже уничтожив кулака, коммунисты не вытравили из деревни кулацкую психологию, и героически перевыполнявшие планы колхозники, все равно тащили с полей все подряд для прокорма личных кабанчиков, при малейшем ослаблении плановых механизмов, при расстройстве плановых механизмов и нарушении балансов (как это было в войну или после косыгинских реформ) из всех щелей вылезало кулацкое мурло. Это мурло оформлялось в различные формы – лишенные прямой политической трибуны, в литературе и искусстве (например, «деревенщики» или в аксеновщину), в мелкую и малоуловимую спекуляцию и уголовщину, в конечном счете, коррумпировало партию, особенно когда в партию в ходе войны напринимали народа за личную храбрость с нулевой идейной подготовкой – Хрущев к власти и пришел на поддержке этих самых новообретенных под лозунгом «настрадались, дайте пожить людЯм». И разумеется, что в условиях диктатуры пролетариата это не могло не мимикрировать под «коммунизм». Основной формой мимикрии ненаучных, мелкобуржуазных и стихийно-коммунистических настроений в государстве диктатуры пролетариата являлась подмена ПОБОЧНЫХ, ЧАСТНЫХ следствий коммунистической организации общества за СУЩНОСТНЫЕ. Вот на этом стоит остановиться подробнее. Коренной сущностью коммунистических отношений является НАУЧНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА. Марксизм, изучая развитие общества, пришел к научному выводу, что для крупного и сложного машинного и наукоемкого производства КАТЕГОРИЧЕСКОЙ НЕОБХОДИМОСТЬЮ является общественная собственность на средства производства – при иных формах собственности такое производство просто не сможет работать сколь-нибудь эффективно, и будет воспроизводить не только огромные издержки – материальные и социальные (кризисы, войны и пр.), но и вообще на определенном этапе критически деградирует до полной невозможности воспроизводства, то есть, обратит человечество обратно в дикость. Как следствие из этого исследования, является ПРАКТИЧЕСКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ организовать производство на базе общественной собственности уже на этапе крупного машинного производства – то есть, начиная с 19 века, и чем раньше это будет сделано, тем меньшее количество социальных издержек понесет человечество. Как следствие же, общественной собственности соответствует научное централизованное планирование как единственно возможна форма управления сложным общественным производством эпохи коммунизма и идеологическое единомыслие в форме поголовного научного сознания всех членов общества. И уже как глубоко второстепенные, побочные факторы, следствия научной организации общества, коммунизм реализует для пролетариата в первую очередь такие вещи как повышение благосостояния, социальное и гражданское равенство, социальную справедливость, как один из множественных (!) методов повышения научного уровня населения предоставляет долю участия в управлении обществом. Попутно в ходе революции, на первом этапе коммунистического строительства диктатура пролетариата решает огромное количество ЧИСТО БУРЖУАЗНЫХ ПРОБЛЕМ, которые буржуазия должна и может, по-идее, решить своими силами, но не сделала это по разным причинам, в основном, из-за паралича мозгов и воли (к таким проблемам относятся языковые, конфессиональные, национальные проблемы, проблемы гражданских прав и пр.) Все это НЕ ОТНОСИТСЯ К СУЩНОСТИ КОММУНИЗМА. Но проблема в том, что в ходе революции к марскистски неграмотным и вообще неграмотным массам пришлось апеллировать с именно этими второстепенными и побочными задачами. К нацменьшинствам шли с лозунгами национального равенства и национального развития, с лозунгом выравнивания нацокраин по уровню жизни с промышленно развитым центром, к пролетарию шли с идеей улучшения его благосостояния, хотя для коммунистического общества улучшение благосостояния – это лишь один из необходимых методов привести качество рабсилы в соответствие с требованиями производства, крестьянину вообще раздали землю, чисто подкупая его, потому что раздача земли мелкому хозяйчику и раздробление производства напрямую противоречит обобществлению и крупному машинному хозяйству – в 1929-34 годы страна пережила достаточно напряженную пятилетку, пытаясь хоть немного не то что обобществить сельское хозяйство, но хотя бы укрупнить. В этих условиях малограмотные партийцы воспринимали все эти, по-сути, подготовительные, не-коммунистические меры как СОДЕРЖАНИЕ КОММУНИЗМА, и в народ пошла идея, что коммунизм – это как «сделать всем хорошо». Так вот, стихийные буржуазные идеи в советском обществе не могли никак функционировать, не представляя себя как «коммунизм». А уже после той вульгаризации коммунистической идеи, которую провернул Хрущев со своей шайкой подхалимов, так и вовсе понеслось все вскачь. В массовое сознание идеология начала проталкивать идею, что коммунисты – это не про знание, как научно преобразовать общество, а про храбрость, честность, упорство, низкий болевой порог на допросах, управленческо-хозяйственные навыки и прочие никак не относящиеся к научному сознанию вещи, т.е. идеология начала рисовать идеального коммуниста с неидеального члена партии. Идея коммунизма как в научных работах, так и в пропаганде все более предоставлялось как реализация идеи социальной справедливости и повышения благосостояния, в вульгарном понимании «пережрать Америку». Именно под этой мимикрией идей социальной справедливости из понятия коммунизм вытравливалась постепенно его сущность – НАУЧНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА. Аналогично и в капиталистических странах – работая с еще более буржуазным сознанием пролетариата, зарубежные коммунисты не могли в некоторой мере не апеллировать к низменным инстинктам пролетариата, и опять-таки, очень много упирали на побочку, на второстепенные явления коммунизма. Эти идеи так или иначе отражались в партийных идеологиях, и в ряде случаев доходило до полного нивелирования идеи, например, в Никарагуа в компартии перед свержением Сомосы не было ни одного человека, который толком представлял, что такое коммунизм, логично, что, почитав партийную прессу, можно было легко вынести мысль, что коммунизм – это свержение клана Сомосы и раздача земли. Именно забвение научного характера коммунистических отношений сделала относительно легким внедрение мысли о том, что рыночная экономика-де эффективней плановой. Все 150 лет до перестройки экономическая наука твердила, что углубление разделения труда и укрупнение производства, увеличение его наукоемкости и сбалансирование производства есть источник экономической эффективности, но толпы партбилетоносцев, грезя о «социальной справедливости» повелись на идею о том, что мелкий хозяйчик сможет в чем-то быть эффективней. Оказавшись поэтому «внезапно» для себя в 1992 году в капиталистическом обществе, многие лично честные и немного более идейные, чем остальные 17 миллионов члены КПСС вместо научного поиска и восстановления сущностных характеристик понятия «коммунизм» продолжили повторять мантры про социальное равенство и социальную справедливость, понимая субъективно социальную справедливость на уровне повышения зарплаты и ряда бесплатных социальных институтов. Само собой, что тут же в ясной форме определились целые букеты ненаучных «коммунистических учений» Если их сгруппировать, то будет приблизительно так: - анархизм. Под видом «коммунизма» эксплуатирует идею участия пролетариата в управлении, категорически отрицая плановое хозяйства; - троцкизм. Под идеей участия пролетариата в управлении («рабочая демократия») протаскивает тот же анархизм, не отрицая плановое хозяйство на словах, но на случай, если рабочая демократия вдруг войдет в противоречие с плановым органом, все научные плановые решения пойдут побоку, и снова здравствуй, батька Махно; - различного рода популистские движения (тот же Чавес), которые, эксплуатируя идею социальной справедливости, фактически никак не организовывают общество на сколь-нибудь научной основе, пытаясь перераспределять капиталистическую прибыль в пользу бедных; - националисты под красным флагом, которые коммунизмом называют те или иные формы национального самоуправления, сочетая идеи национального освобождения и социальной справедливости. Как правило, никакого представления о научной организации общества у них нет, чему ярким примером Рожава, где за 10 лет организовали лишь некое подобие анархического сквота с кустарными; кооперативами, коих и капиталистическое хозяйство не чурается; - еврокоммунизм в различных формах под видом коммунизма эксплуатирует идею социальной справедливости, фактически вообще не имея никаких толковых идей о том, что такое коммунизм, и используя названия, как ширму. Если почитать ту же L’Humanite, понять о том, как же представляют французские коммунисты коммунистическое общество, вообще невозможно – максимум, что там можно уловить в образе будущего, это некое царство благодетельных профсоюзов. Надо сразу сказать, что как в б.СССР, так и за рубежом, вполне себе нашлись марксисты, понимавшие суть и причины происходивших контрреволюций. Из оппортунистического пепла понимание коммунизма как научной организации общества возродилось на базе анализа причин поражений при ярчайших примерах деиндустриализации, которые показала контрреволюция. Именно деиндустриализация, неизбежная при деградации способа производства, явно показала, что научная организация общества и его экономики была основой экономического роста социалистических экономик, а все прыжки с хозрасчетом и прибыльностью лишь ее разрушали. То есть, коммунизм вовсе не является некоей искусственной конструкцией для обеспечения социальной справедливости, равенства, участия в управлении, и наука – не придаток коммунизма для освящения его мантрой «научный коммунизм». Коммунизм – это чистейшая экономика, в котором наука – ее СУЩНОСТНОЕ КАЧЕСТВО, ее двигатель, ее топливо, ее смазка. И эта организация общества не взята откуда-то с небес, а сама экономика жестко диктует обществу необходимость от стихийного, хаотичного, ненаучного капиталистического способа организации экономики переходить к научному, потому что производительные силы разрослись до того, что УЖЕ НЕ МОГУТ УПРАВЛЯТЬСЯ РАЗРОЗНЕННЫМИ ЧАСТНИКАМИ-КАПИТАЛИСТАМИ, в башке которых кроме кокаина, только криво отражающие реальность финансовые показатели, а требуют ЕДИНОГО, ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ПЛАНОВОГО НАУЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ. Иными словами, если некто хочет называть себя коммунистом, то он должен решительно отбросить всю словесную шелуху, нанесенную буржуазными «коммунизмами», и четко, с пониманием, пропагандировать коммунизм не как способ «сделать бедным хорошо», а как способ «организовать экономику по-уму, научно», поясняя, что коммунизм как побочку, как частные следствия, решит текущие социальные проблемы общества, и это есть единственный научный способ их решить – решив общую проблему с способом производства, решить частные. Люди же, упирающие на моральные и социальные следствия коммунистического строительства, без понимания и пропаганды принципа научной организации общества, попросту саботируют борьбу за коммунизм, сколько бы красных флагов они на себя не навешали, и сколько бы раз не произнесли это слово. Пролетарий, сочувствующий нам интеллигент, должны четко усвоить, что общество должно быть организовано научно, они должны принять это и бороться именно за это, а не за бесплатную раздачу квартир. Классикой такого отношения является пример, когда в 1917-18 гг. многие российские интеллигенты, даже ничего не понимая в марксистской теории, «задницей ощутили» за большевиками научную организацию производства в частности, и общества в целом, то есть, реализацию научных идей в своих профессиональных рамках. Именно поэтому, когда дурак Сикорский рванул в США, где до самой смерти бегал в крысиной гонке в погоне за рефинансированием кредитов, создав достаточно посредственные технически изделия, Николай Егорович Жуковский, сидя в нетопленной комнатушке, организовывал ЦАГИ, то есть, организовывал авиационное производство по-уму. В установочной редакционке «Прорыва» «Наука – фундамент грядущих побед», в частности, содержится именно такое понимание коммунизма – что коммунистическое общество есть сама воплощенная наука, и, как следствие, достижение коммунизма есть постоянное повышение компетенции коммунистов. Потому что коммунистам надо будет не только свергнуть капиталистов, но и НАУЧНО УПРАВЛЯТЬ и НАУЧНО ОРГАНИЗОВЫВАТЬ ОБЩЕСТВО. Иван Шевцов

Наука - фундамент грядущих побед Если резюмировать многочисленные высказывания Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина относительно содержания и сущности марксизма-ленинизма, то его содержанием является диалектический материализм, примененный к различным моментам бытия: к истории, к экономике, политике и т.д. с целью открытия объективных законов развития общества. Действительно, содержание всего теоретического марксизма, каждого его фрагмента неотделимо от диалектико-материалистической методологии. Без диаматики нет и марксизма вообще. Бесспорно и то, что главная черта марксизма, т.е. его сущность, созидательна и состоит в неразрывном практическом соединении бытия каждого человека с наукой, без чего невозможно представить построение и существование коммунистического общества. Разумеется, что «соединение человека с наукой» мыслится не в школярско-зубрежном ключе. Это соединение возможно ровно в той мере, в какой пролетарский и все другие непаразитические слои общества вовлекаются в практическое экономическое, политическое, духовное изменение общества, когда подлинно научное мировоззрение перестает быть уделом одних лишь партийных «верхов» и академических сред, оторванных от практики. Именно коммунистическое переустройство общества устранит все препятствия на пути соединения сознания каждого индивида со всем тем богатством культуры, которое выработало человечество за свою практическую историю и тогда, как говорил Маркс: «... закончится предыстория человечества и начнется его подлинная история». Строить общество научного мировоззрения, т.е. коммунизм, это значит умело и решительно соединить науку с сознанием каждого строителя. Соединить сознание всех людей с наукой, это означает изменить общество, т.е. ликвидировать эксплуататорские отношения между людьми, сделать всех людей действительно свободными. Литературные пресмыкающиеся правого толка, разумеется, будут опровергать подобные определения марксизма-ленинизма воплями о бунтарской сущности марксизма-ленинизма, о гражданских войнах, якобы вытекающих из требований коммунистической теории, об ужасах «коммунистической диктатуры» и т.д. Как ни прискорбно, но и любители «левого» вопля, протестных голодовок, приковывания к заборам и мостам, тоже не согласятся с тем, что сущность марксизма-ленинизма в его научности, соединенной, прежде всего, с пролетарскими массами. Такие «левые» год за годом по большим праздникам на митингах, на радость буржуазным политологам, призывают, призывают и призывают... старушек к бунтам, р-р-революции, диктатур-р-ре пр-р-ролетариата. Их не смущает тот факт, что многочисленные голодовки в поддержку экономических забастовок, бесчисленные протестные пикеты, массовые манифестации, частые стычки демонстрантов с милицией и даже геройство, проявленное коммунистами в ходе обороны «Дома Советов» в 1993 г., не дали сколь-нибудь заметного прироста в их рядах, т.е. не убедили и не пробудили основную массу населения. За десять лет протестных действий «левые» так и не поняли, что марксизм это не одни лишь громкие лозунги, а, прежде всего, наука, требующая подобающего к себе отношения. Современные рабочие и интеллигенты абсолютно не владеют научным содержанием слов «коммунизм», «революция», «диктатура рабочего класса» еще и потому, что многие из тех, кто называет себя коммунистами, имеют по данным коренным вопросам марксизма очень смутные представления. Исследование содержания современной коммунистической литературы, материалов международных совещаний коммунистических и рабочих партий показывает, что научно-теоретическая работа в партиях все еще не соответствует потребностям эпохи поражения мировой системы социализма. Хочется напомнить всем, кто недооценивает роль теоретической формы классовой борьбы, кто путает мегафон с «огнеметом и пулеметом», что, по оценке самого Маркса, сугубо теоретический «Капитал», — «Это, бесспорно, самый страшный снаряд, который когда-либо был пущен в голову буржуа (в том числе и земельных собственников)». Между тем, сам по себе марксизм-ленинизм, заключенный в многотомных изданиях и стоящий на стеллажах в домашних библиотеках, никакого автоматического влияния на процессы, происходящие в действительности, не оказывает. Даже зазубренный, как учебный предмет, такой «марксизм» быстро превращается в догматизм, т.е. наиболее «припудренный» цитатами оппортунизм. Марксизм-ленинизм только тогда превращается в неодолимую силу, когда он освоен как метод постижения реальной, неуклонно развивающейся действительности, когда каждое продвижение в теории марксизма сопровождается реальной деятельностью в направлении, вскрытом теорией, со «скоростью», диктуемой готовностью объективных и субъективных предпосылок. Иначе говоря, марксизм-ленинизм победоносен только в том случае, когда им творчески овладел авангард рабочего класса, т.е. современные кадры коммунистической партии, неразрывно связанные с борьбой (а не только с сопротивлением) пролетарского класса и с сопротивлением всех иных сил, выступающих за прогресс всего человечества, против тирании предпринимателей. Иначе говоря, и двадцать, и десять лет тому назад и, что самое печальное, сегодня одной из главных причин абсолютно недостаточного уровня авторитета всех коммунистических партий во всем мире был и остается неудовлетворительный уровень научной подготовки подавляющей массы современных партийцев, даже в тех странах, в которых компартии находятся у власти. В мире сегодня не звучит ни одного имени, о котором говорили бы как о блестящем интерпретаторе идей коммунизма и, одновременно, как об авторитетном лице в среде рабочих. Вне разрешения этой комплексной (вождь + партия + класс + масса) проблемы — невозможно избавление человечества от угрозы его всеобщего истребления. По крайней мере, олигархи США уже приступили к реализации доктрины, по сравнению с которой концепция «золотого миллиарда» является верхом мелкобуржуазного гуманизма. В этих условиях никакие усилия по реальному подъему научного уровня коммунистической партии не могут считаться чрезмерными. Отвечая на претензии З.Мейера по поводу отсутствия ответов на его письма, Маркс писал: Итак, почему же я Вам не отвечал? Потому, что я все время находился на краю могилы. Я должен был, поэтому использовать каждый момент, когда я бывал работоспособен, чтобы закончить свое сочинение, которому я принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так называемыми «практичными» людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я себя считал бы поистине непрактичным, если бы подох, не закончив полностью своей книги, хотя бы только в рукописи. Это ли не пример для подражания? Или коммунисты будут упорно готовить себя как монопольно компетентных ученых-практиков и на этой основе приобретут абсолютный авторитет в среде современных пролетариев и полупролетариев, организуя их в рабочий класс, или буржуазия будет продолжать вести человечество к мукам глобальной катастрофы. По крайней мере, ядерного оружия для этой цели уже накоплено с избытком. Однако при изобилии трагичного текущий период мировой истории содержит в себе повод для оптимизма. При любом напряжении своих интеллектуальных сил литературные путаны буржуазии, всевозможные гангнусы, уже не способны дать ничего привлекательного, потрясающего воображение, могущего развеять массовый скепсис (относительно разумности рыночной экономики вообще и капитализма в частности), который перерастает в открытое недовольство населения во все большем количестве стран. Даже реанимация темы «сталинских репрессий» уже не сможет отвлечь население от драм современного рабовладения, которые разыгрываются на глазах у людей в порядке повседневной рыночной действительности. Условиями быта, тиранией предпринимателей, осязаемым объективным геноцидом сознание тружеников России готовится и к отторжению «ценностей» рыночной демократии, и, одновременно, к восприятию ценностей научного мировоззрения. Соединить этот стихийный процесс с целенаправленным формированием массового научного сознания — ближайшая и абсолютно необходимая задача, стоящая перед коммунистами. Ни одна другая партия эту задачу не может даже поставить себе в повестку дня. Время требует от партий, присвоивших звание коммунистических, — не ослабляя ни одного направления работы, освоенного за последние годы, взяться, по-большевистски, за подъем научно-теоретического уровня партийных кадров. Выход сборника научно-теоретических и публицистических работ «Прорыв», вовсе не означает, что какие-то «герои» прорыв в обществоведческой теории уже совершили. Более того, к сожалению, нет признаков, что он состоится в ближайшие месяцы. Но без развертывания теоретической работы в региональных организациях, без предметной, напряженной подготовки коммунистов к участию в очередном назревающем «раунде» классовой борьбы на идеологическом поприще нельзя надеяться на победу в политической форме, когда класс предпринимателей собирается в решительный поход за реставрацию рабовладения в глобальном масштабе. Редакция «Прорыва» Сентябрь 2002