Дни лета наливались как яблоки.
К Преображению Господню они были созревшими и как бы закругленными. От земли и солнца шел прохладный яблочный дух.
В канун Преображения отец принес большой мешок яблок... Чтобы пахло праздником, разложили их по всем столам, подоконникам и полкам. Семь отборных малиновых боровинок положили под иконы на белый плат, — завтра понесем их святить в церковь. По деревенской заповеди грех есть яблоки до освящения.
— Вся земля стоит на благословении Господнем, — объясняла мать, — в Вербную субботу Милосердный Спас благословляет вербу, на Троицу — березку, на Илью Пророка — рожь, на Преображение — яблоки и всякий другой плод. Есть особенные, Богом установленные сроки, когда благословляются огурцы, морковь, черника, земляника, малина, голубица, морошка, брусника, грибы, мед и всякий другой дар Божий... Грех срывать плод до времени! Дай ему, голубчику, войти в силу, напитаться росою, землею и солнышком, дождаться милосердного благословения на потребу человека!"

В. Никифоров-Волгин.  «Яблоки»

Иван Алексеевич  Бунин    
АНТОНОВСКИЕ ЯБЛОКИ

«…Август был с теплыми
дождиками, как будто нарочно выпадавшими для сева, с дождиками в самую пору, в
середине месяца, около праздника св. Лаврентия. А «осень и зима хороши живут,
коли на Лаврентия вода тиха и дождик». Потом бабьим летом паутины много село на
поля. Это тоже добрый знак: «Много тенетника на бабье лето — осень ядреная»...
Помню раннее, свежее, тихое утро... Помню большой, весь золотой, подсохший и
поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и — запах
антоновских яблок, запах меда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его
совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег. Это тархане,
мещане-садовники, наняли мужиков и насыпают яблоки, чтобы в ночь отправлять их
в город, — непременно в ночь, когда так славно лежать на возу, смотреть в
звездное небо, чувствовать запах дегтя в свежем воздухе и слушать, как
осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге. Мужик,
насыпающий яблоки, ест их сочным треском одно за одним, но уж таково заведение
— никогда мещанин не оборвет его, а еще скажет:— Вали, ешь досыта, — делать
нечего! На сливанье все мед пьют.И прохладную тишину утра нарушает только сытое
квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук
ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к
большому шалашу, усыпанная соломой, и самый шалаш, около которого мещане
обзавелись за лето целым хозяйством. Всюду сильно пахнет
яблоками, тут — особенно…»