Яна Снегина

Во многих городах бывшего СССР ходит легенда. Взглянув на крепкий, с «готическими» эркерами малоэтажный дом первых послевоенных лет, старожилы обязательно скажут: «Это немцы строили». Якобы пленные мастера возводили эти здания на совесть, отсюда и их непохожесть на позднейшую советскую архитектуру. Но так ли это? Как обстояло дело в действительности? После войны в советском плену действительно находилось около 3,2 миллиона военнослужащих немецкой национальности. Однако массовая репатриация началась почти сразу: к 1947 году домой вернулось 800 тысяч, а к концу 1949-го — уже более 1,7 миллиона. К 1950 году в СССР оставалось лишь 13,5 тысяч осуждённых военных преступников (последних отпустили в 1956-м). Таким образом, широкое привлечение немцев к масштабным стройкам было возможно лишь в очень короткий пятилетний период (1945–1949), а не десятилетиями, как любят думать. И работать они могли лишь на части объектов. На стройки немцев брали охотно, и причины были не столько в их квалификаци

Для России Волга — больше чем река. Это символ, «матушка», артерия страны. Но у этой гордости есть горький секрет, о котором молчат учебники: с точки зрения гидрологии, Волга как река почти исчезла. Её заменило нечто иное — и виной тому мы сами. Самая-самая По всем формальным признакам Волга — гигант. Длина — 3668 км, от Москвы до Северного полюса. Ежегодный сток — 256 миллиардов кубометров воды. Это главная водная магистраль европейской части России и чемпион по количеству гидроэлектростанций: девять мощных ГЭС образуют каскад от Твери до Волгограда. Казалось бы, прогресс: ГЭС дают дешёвую энергию, водохранилища обеспечивают водоснабжение городов, орошение полей и глубокий фарватер для судов. Но за этот комфорт природа заплатила страшную цену. Тихая смерть реки Гидрологи бьют тревогу уже десятилетиями. Река — это постоянный водный поток с естественным течением. Волга же сегодня — это цепь медленных, почти стоячих водохранилищ. Главные качества русского солдата, которых боялись проти