В журнале "Гуманитарные науки" опубликована моя статья о Февзи Якубове, с которой я хочу вас познакомить.

РОЛЬ ЛИЧНОСТИ ФЕВЗИ ЯКУБОВА В ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ КРЫМА
Введение. Многовековая история крымскотатарского народа сохранила для потомков немало имен замечательных людей: государственных деятелей, просветителей, поэтов, воинов… Уже в наше время в сознании современных крымских татар выкристаллизовалось три имени: Исмаил Гаспринский, Аметхан Султан, Февзи Якубов.
Делать доклад о Февзи Якубове достаточно сложно потому, что он был наш современник. Впрочем, точно также когда-то был современником для наших дедушек и бабушек Исмаил Гаспринский, для наших отцов Аметхан. Они для них были реальными живыми людьми со своими достоинствами и недостатками. Со временем дистанция между реальным восприятием и формирующейся легендой становится всё больше, уступая место легенде.
Основная часть. Абсолютное большинство, присутствующих в этом зале в той или иной степени были лично знакомы с Февзи Якубовичем, и практически у каждого в памяти остался тот или иной эпизод, который со временем, испытает некую трансформацию и станет частью уже новой легенды.
Если заглянуть в интернет, то легенда начинается уже с даты рождения Февзи Якубовича. Изначально в научный оборот, в общественное сознание почему-то были введены сразу две даты рождения: 10 марта 1937 года и 10 ноября того же года. Как историк, привыкший работать с первоисточниками, должен признать, что ни одна из них не подтверждена первичными документами и потому, на мой взгляд, вопрос о дате рождения остается открытым.
Несколько лучше с местом рождения. Вне всякого сомнения — это северо-восток Крыма, Тарханкутский полуостров. По тогдашнему административному делению — это Ак-Мечетский район, село Курман-Аджи. [1]. Село крупное, древнее. Во времена Крымского ханства его население было представлено родом мангытов, к которому принадлежит семья Якубовых. В 1944 году сразу после депортации село было переименовано в Ромашково. В шестидесятые годы, как и многие другие села Крыма, оно было признано властями бесперспективным. После того, как из него убрали магазин, отключили свет, отменили рейсовый автобус … его вынуждены были покинуть последние жители.
Думается, что только на том основании, что там родился Февзи Якубов, мы должны поставить там памятный знак, как это сделано на месте бывшей деревни, где родилась Алиме Абденнанова.
В своих мемуарах, устных рассказах Февзи Якубов не раз вспоминал, что помнил бредущих по дороге мимо его села румынских солдат. В связи с тем, что Тарханкут оказался как бы в стороне от сотрясавших Крым событий, оккупация не запомнилась ему чем-либо примечательным, а радостный факт изгнания оккупантов был затуманен другим драматическим событием — депортацией.
После долгого мучительного переезда семья оказалась в Ферганской области на станции Серова. В какой-то степени для семилетнего Февзи это оказался не худший вариант, так на станции была школа. Дело в том, что если на территории комендантского участка средней школы не было, то крымскотатарская молодежь изначально лишалась права на образование.
Свою гражданскую ущербность, еще мальчишкой, Февзи почувствовал, когда его исключили из состава сборной школы для поездки на спортивные соревнования в соседний район. Объяснялось это тем, что если он покинет территорию комендантского участка, то последует тюремное заключение.
К моменту окончания школы умер Сталин. Комендантский режим был упразднен и Февзи поехал в Ташкент, где, как золотой медалист, без экзаменов был принят в один самых престижных институтов Средней Азии — Ташкентский политехнический.
Первого сентября вместо того, чтобы приступить к занятиям, все студенты отправились на уборку хлопка. Впрочем, тоже самое происходило и во всех учебных заведениях тогдашнего Советского Союза. Привычный к этому труду с детских лет, Февзи сразу стал лучшим сборщиком хлопка, за что получил почетную грамоту из рук самого Рашидова, в ту пору, правда, всего лишь Председателя Президиума Верховного Совета Узбекистана.
В период учебы Февзи, точнее Федя, как его в ту пору называли сокурсники и педагоги, активно участвовал в общественной жизни, занимался спортом, прекрасно учится.
По окончанию института с 1959 по 1965 года, его избирают освобожденным секретарь комитета комсомола, который был на правах райкома. Поступает в аспирантуру и успешно защищает кандидатскую диссертацию. Его жена Зение ханум, рассказывала мне, что свои опыты по подбору оптимального режима резания, он проводил в основном ночами, когда потребление электричества в городе было минимальным. Возвращался домой под утро весь пропитанный машинным маслом.
После успешной защиты диссертации его возвращают на общественную работу, но уже парторгом всего института. На этой, надо признать, очень высокой должности он был с 1969 по 1975 годы. Его хорошо знают уже не только в Узбекистане, но и в министерстве высшего образования СССР.
Февзи Якубович, как-то рассказал мне, что однажды в одну из его поездок в Москву, кто-то из его столичных друзей, привел его на квартиру, где Владимир Высоцкий в неофициальной обстановке пел свои песни. Недавно мне довелось читать воспоминания Джафера Сейдамета о его пребывании в дореволюционном Петербурге. Подобным же образом он вспоминал о том, что кто-то из крымских друзей привел его на квартиру, где гвоздем программы был Сергей Рахманинов, который играл для собравшихся на пианино.
По своей инициативе, оставив престижную должность секретаря парткома, Февзи Якубович вернулся в науку и успешно защитил докторскую диссертацию, после чего стал работать заведующим кафедрой.
В этот период в крымскотатарском сообществе всё бурлило. Если героини чеховской пьесы постоянно говорили: в Москву, в Москву, то во всех крымскотатарских семьях той поры говорили только о возвращении в Крым.
Впоследствии Февзи Якубович полу в шутку, полу в серьёз как-то публично сказал, что он, наверное, единственный крымский татарин, который ничего не делал для возращения домой ни своей семьи, ни своего народа..
Думаю, что это правда, так заниматься одновременно наукой и политикой невозможно! И то другое требует тебя целиком.
С развалом СССР, плотину, сдерживающую возвращение народа на историческую родину, прорвало окончательно. Если водители, электрики, строители и представители других рабочих профессий сразу же были востребованы, то кандидатов и даже докторов наук их не брали на работу.
Возможно в соответствии с каким-то тайным, может быть даже устным приказом, а может это было обычная, совершенно, искренняя ксенофобия — боязнь чужих.
В этот период, вошедший в историю, как «лихие девяностые» в Крыму, как и на всем постсоветском пространстве, массово стали появляться новые, как частные, так и государственные высшие учебные заведения. В это сегодня трудно поверить, но наступил момент, когда в Крыму их стало 126! Напомню, что в годы моей юности их было только 5. [2].
Видя бедственное положение крымскотатарских ученых, Февзи Якубовича загорелся идеей открыть в Симферополе институт, ядром которого они и станут. Используя старые связи и новые знакомства, он заручился поддержкой министра высшего образования России, который порекомендовал его своему коллеге в Украине.
Февзи Якубович организовывает уникальную научную конференцию, этакий смотр сил, на котором крымские власти увидели подлинный научный потенциал крымскотатарского народа и … поддержали.
Невольно возникает вопрос: Не ичюн? Почему?
Ответ видится в том, что в тот конкретный период, крымскотатарский вопрос предстал перед властями Крыма и Украины во всей своей сложности и непредсказуемости. Ситуация усложнялась тем, что абсолютное большинство крымских татар приехало в Крым с предельно завышенными ожиданиями, которые подпитывались рассказами стариков о периоде коренизации, о «золотом предвоенном двухдесятилетии», сладкую память о которых не смогли затмить ни раскулачивание, ни репрессии, ни депортация.
Сознанием крымских татар овладел лозунг: «Вернуть всё и сразу!» Этот, столь милый самым широким массам крымских татар девиз, вызвал оторопь властей и неприязнь всех остальных крымчан.
В этих условиях общение власть придержащих с Февзи Якубовым, прагматиком, прекрасным шахматистом, который просчитывал последствия на несколько ходов вперед, было чрезвычайно продуктивными. [3]. При этом, он, не вступал в открытый конфликт с многочисленными ветвями национального движения, наладил действенное сотрудничество, как с украинской, так и с крымской властью, и, как результат, добился разрешение на виртуальное открытие института. Я сознательно использовал этот термин потому, что у будущего высшего учебного заведения в тот момент не было ничего: ни здания, ни педагогов, ни студентов!
Примечательно, что, когда Февзи Якубович в Ташкенте у себя в политехе рассказал о намерении создать и возглавить в Крыму ВУЗ, то его старый друг заметил, что до сих пор Февзи был прекрасным комсоргом, парторгом, но первый руководитель должен обладать набором и иных качеств. При этом произнес фразу, которая, как рассказывал Февзи Якубович, первоначально его ошеломила: «Ты не станешь руководителем до тех пор, пока не научишься ломать хребты». Это образное выражение впоследствии не раз приходилось вспоминать уже ректору Якубову.
Появившиеся в Крыму институты, университеты, академии исчезали как мыльные пузыри. Наш университет реально состоялся только после того, как ему было передано здание бывшего военно-политического строительного училища. Нам достался только разоренный учебный корпус, а административный, спортивный зал, общежитие стали собственностью подразделений национальной гвардии.
Сегодня я понимаю, что это был неизбежный компромисс, на который Февзи Якубов был вынужден пойти, и правильно сделал, что пошел. Сейчас в непосредственной близости от университета строится целый комплекс, вымечтанный, выстраданный Февзи Якубовым, где будут общежитие, спортзал, библиотека...
Все годы существования университета, благодаря харизме Февзи Якубовича, вокруг университета происходили удивительные вещи. Не ректор заигрывал с властями и искал их расположения, а они: президенты Украины, постоянно сменяющиеся первые лица Крыма искали его поддержки.
С другой стороны постоянно предпринимались попытки заменить его на фигуру более одновекторную, более управляемую. Если бы это случилось, можно не сомневаться, что в 2014 году наш университет стал бы одним из подразделением ТНУ с закрытием целого ряда дублируемых кафедр. Благодаря мудрой политики Февзи Якубова, университет выстоял в то судьбоносное время. Надо признать, что уже в новых условиях, после 2014 года Февзи Якубович сохранял свою принципиальность и даже, было дело, пошел на открытий конфликт с тогдашним председателем Общественной палаты, который позволил себе публичные оскорбления в адрес крымскотатарского народа. Вместе с тогдашним депутатом Государственной Думы России Русланом Бальбеком он добился изъятия из школ Крыма лживого учебника истории, в котором продолжал тиражироваться тезис о «народе – предателе».
Выводы. Но всё это уже история. Если изначально наш университет создавался, как высшее учебное заведение, где могли бы быть трудоустроены крымскотатарские ученые, то сегодня многие крымские татары — доктора и кандидаты наук успешно работают на самых различных факультетах ТНУ имени Вернадского. Крымскотатарские ученые своей работой доказали своей высокий научный потенциал. Поэтому вопрос социальной защищенности конкретно крымскотатарской интеллигенции, так остро уже не стоит.
Так может быть и сам университет — это детище Февзи Якубова уже сыграл свою роль и теперь не нужен? В этом смысле может быть и да, но дело в том, что за 30 лет своего существования университет стал, как бы сказать точнее, видждан, намус (крымско татарский язык) совестью крымско татарского народа, кладовой его интеллекта, хранителем его языка, истории, культуры и в этом значении его не заменит никто! История КИПУ — это не только последние 30 лет, но это и Эски-Кырымское медресе, Зинджирлы медресе, Тав-Даирское медрессе, учительская школа… Гаспринский, Муфтий-заде, Чобан-заде и все другие крымскотатарские деятели науки – это тот фундамент, на котором стоял и будет стоять наш университет.
Если 9 апреля 1994 года был установлен государственный заказ на обучения 325 студентов, то сегодня государственный заказ по бакалаврам 970 человек, по специалистам, 25, по магистрам 365 и 21 человек – аспиранты!
Сбывается мечта Февзи Якубовича укомплектовывать университет своими выпускниками. Сегодня трое из них уже стали докторами наук.
К сожалению, годы идут. Уходят из жизни те, кто вместе с Февзи Якубовичем создавал наш университет. В процессе подготовки этой статьи у меня был список в десяток человек, которые с первых дней трудятся в нашем университете. Но поскольку точкой отсчета создания университета принят 1993 год, то на основании архивных документов первооснователями, этакими «птенцами гнезда Якубова» можно считать только четверых.
Рассматривается вопрос о разработке положение о почетном звании «Ветеран КИПУ имени Февзи Якубова», которое будет присваиваться всем, проработавшим в КИПУ 25 лет и более.
Жизнь не стоит на месте, бросая нам новые вызовы.
В Джанкое именем нашего выпускника недавно назвали школу. Так получилось, что я был его научным руководителем и дипломного проекта, и магистерской диссертации. Поразительно, что темой его исследования было: «Бронетанковые войска противоборствующих сторон в годы Второй Мировой войны». Костя Щербина сгорел в танке в бою под Херсоном.
История нашего университета, этого славного детища Февзи Якубова, должна прослеживаться и в его выпускниках, среди которых немало успешных предпринимателей, общественных деятелей, артистов, ученых, спортсменов… Нам есть чем гордиться и думается, что в самом скором будущем в фойе университета появятся стенды, рассказывающие об этих людях, что станет составной частью нашей рекламной компании, частью нашей истории, нашим мостком в завтрашний день.
Литература
1. Административно-территориальные преобразования в Крыму. 1783—1998 гг. / Справочник. — Симферополь: Таврия-Плюс, 1999. — 461.
2. История политехнического образования на примере Крымского инженерно-педагогического университета // Вестник Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. 2019. № 4 (116). С. 110—113.
3. Форманчук А.А. Крымская власть (от Багрова к Аксёнову). Симферополь: ООО «Издательство «Доля», 2017. — 640 с.