Болдырева Надежда

Меня зовут Светлана, мне 56 лет. У меня одна дочь, ей 29, и маленький внук, ему сейчас два с половиной. И по версии всей нашей родни я "ненормальная бабушка", которая "избегает ребенка" и "думает только о себе". Я родила рано, в 27 уже была с коляской, еще и институт доделывала. Муж был, но какой то "полу-присутственный". То работал вахтами, то пил, то уходил, то возвращался. По факту мы с дочкой почти всю жызнь были вдвоем. Я работала, таскала сумки, водила ее по садикам и кружкам, сидела ночами с температурой, писала елке стишки, шила костюмы на утренники из старых простыней. Ни одной бабушки, которая бы сидела с ней по два раза в неделю, у нас не было. Моя мама жила в другом городе, свекровь всегда была "занята" и приезжала максимум раз в год "навестить". Я тогда себе клялась, что когда у моей дочери будут дети, я постараюсь помочь по максимуму, чтобы ей не было так тяжело, как мне. Но тогда я была молодая, мне казалось, что 50 - это где то очень далеко и почти другая планета. Время

Отца и мать Сашеньки замучили фашисты, ее муж и сын умерли от тягот войны (и это забрало бОльшую часть ее души) - от этого почти оглохшая еще в молодости Александра Бруштейн практически ослепла, но ни на день не отступала от своей главной цели - служения ближним. Хотя представить, с каким трудом ей это давалось, невозможно для тех, кто не терял близких, с которыми был бы так сильно связан душевно, как Бруштейн (Сашенька Яновская в своей бессмертной трилогии "Дорога уходит в даль") со своей семьей: она буквально боготворила родителей и мужа. В том году я рассказывала, что с неописуемым удовольствием и восторгом познакомилась с "Дорогой", и в комментариях к той статье читательница посоветовала мне познакомиться с биографией автора - писательницы Александры Бруштейн. Как же я плакала, когда читала, что ей пришлось пережить - просто невозможно было сдержать слезы и такое огромное сочувствие этой необыкновенной женщине и ее труднейшей и вместе с тем счастливой судьбе... Хочу рассказать о не