МАРИАННА ШЕЛКОВАЯ

Квартиру пахло тёплой пылью, аптечной ромашкой и чем-то ещё — тонкой сладостью, которая остаётся после домашнего варенья и долгих лет молчаливой заботы. Дверь хлопнула, и подъездная тишина снова сомкнулась. На кухне тикали часы, упрямо и обидчиво, будто им тоже было не по себе от того, что хозяйка ушла, а они — остались. — Давайте без сцен, — первым заговорил старший, Дима. Пиджак сидел на нём так, словно собрание началось ровно в тот момент, когда мы переступили порог. — У нас по часу. Потом у меня встреча. Средний, Артём, усмехнулся: — Всегда по часу. Даже у мамы — по расписанию, да? Младшая, Лена, стояла у окна и держала в руках мамин платок. Пальцы мяли уголок, как будто это был спасательный круг, но вода всё равно подступала по грудь. Она ничего не сказала. Только разглядела в стекле трёх взрослых людей, настолько похожих и настолько чужих. Комната была такой, какой мама оставила её утром того дня, когда поехала «на капельницу» и не вернулась. Стол, аккуратно протёртый. Скат