Татьяна Добровольская

В 2016 году студент-медик из Бомбея покончил с собой. Оставил записку на четыре страницы. В ней ни слова о депрессии, неразделённой любви или долгах. Только одна фраза: «Моё рождение — мой смертный грех». Его звали Рохит Вемула. Он был далитом. Неприкасаемым. За несколько дней до смерти его исключили из университета. Формально — за участие в студенческом протесте. На деле — профессора годами травили его за происхождение. Запрещали пользоваться общей столовой. Не давали доступ в библиотеку после шести вечера. Сокурсники отодвигали стулья, когда он садился рядом. Он был блестящим студентом. Получал стипендию. Писал стихи на английском. Мечтал стать нейрохирургом. Но его мать мела улицы. А значит, и он был грязным. От рождения. Навсегда. Индия — страна, где изобрели ноль и запустили марсоход дешевле, чем Голливуд снял «Гравитацию». Где IT-компании строят кампусы с бассейнами и зонами отдыха. Где конституция провозглашает равенство всех граждан. И где 200 миллионов человек до сих пор счит