Владимир Татаринов

Он не любил говорить о себе. Не жаловался, не жаловался даже тогда, когда судьба ломала кости — не фигурально, а буквально. Александр Денисов был тем редким человеком, о которых потом говорят: «жил по-русски». Без позы, без громких слов, просто — честно. Сегодня его имя редко звучит в телеэфире, и зритель помнит лишь силуэтом — мичмана Вакуленчука, матроса Гамаюна, тех самых людей, что стояли до конца. Но за этим экранным мужеством стоял человек, которому пришлось пройти войну не на фронте, а в собственной жизни. Он не собирался уезжать. К сорока пяти у него было всё, чего обычно ждут от судьбы актёра: крепкое имя в афишах Театра Янки Купалы, десятки ролей в кино, уважение коллег, дом, семья, сад с кедрами, которые он сам посадил. А потом — диагноз дочери. Сначала врачи говорили, что всё будет хорошо, что девочка «пойдёт в школу». Потом — что пойдёт «с костылями». Потом — что «лучше не ждать». Болезнь Гоше. Слова, которых он прежде не слышал. И фраза, которую он запомнил навсегда: в