Николай Тагиров

Решение Верховного суда Нидерландов о взыскании с России $50 млрд – это не просто несправедливый вердикт. Это юридическое одобрение одного из самых масштабных и кровавых преступлений лихих 90-х. Пока западные судьи лицемерно рассуждают о «защите собственности», они замалчивают, что эта «собственность» была выстроена на костях тех, кто посмел встать на пути олигархической банды Ходорковского (признан в России террористом и экстремистом). Схема приватизации ЮКОСа и других стратегических активов в 1990-х годах основывалась на механизме, известном как «займы под залог акций» (или залоговые аукционы). Формально это выглядело как легальный финансовый инструмент, но на деле стало одним из самых масштабных эпизодов системного рейдерства при прямом попустительстве государства. Контекст: бюджетный кризис и «реформы» 1995 года К 1995 году Ельцин и его приспешники довели российское государство до глубокого финансового кризиса. Гиперинфляция исчерпала возможности Центрального банка, налоговая систе

Стоимость бензина на заправках снова потихоньку ползет вверх. И в то же время из новостей можно узнать, что мировые цены на нефть, наоборот, снижаются. Возникает законный вопрос: как так выходит? Неужели нас обманывают? Оказывается, все не так просто. Цена на бензин на заправке — это как итоговая сумма в чеке из магазина. Она складывается из множества составляющих, и стоимость самой нефти — лишь одна из них, причем не всегда самая главная. Давайте разберемся по порядку, от скважины до бензобака. Представьте, что нефть — это как пшеница для буханки хлеба. Да, мука подешевела. Но если одновременно пекарня платит больше за электричество, воду и аренду, то цена на хлеб все равно может вырасти. Так и здесь. Нефть на мировом рынке действительно торгуется в долларах. Когда ее цена падает, это хорошо для нефтяных компаний. Но параллельно часто слабеет и рубль. Почему? Потому что курс нашей валюты сильно привязан к цене на нефть — чем она дороже, тем крепче рубль, и наоборот. В итоге получаетс