Почтенье Вам, далекая, чужая!

Ах, Вы ли это? Да, я вижу, Вы.
Да! сами иногда того не зная,
Нам трудно избежать людской молвы.
О, Святый Боже, сколько лет промчалось?
Вы помните наш пруд? Он измельчал,
Как небо в рябь ночную окуналось,
Когда Вас в палисаде повстречал.
Тогда срывая гроздья винограда,
Прозрачные, как брошь из янтаря,
От Вашего я укрывался взгляда,
От страсти и смущения горя.
Мой нрав неукротимый дох и таял,
Когда сидел щенком у Ваших ног,
Как выбивался из под белой шали
Ваш озорно торчащий завиток.
Я знаю, был для Вас смешным поэтом,
Весенний лирик с юною душой,
Где на мои признанья до рассвета
Уклончиво махали Вы рукой.
Кто виноват был в той игре жестокой,
Что после Вас к другим добрей не стал,
Что томный взгляд с лебяжьей паволокой
С прищуром, за влюблённость принимал.
Как я стоял в размывчатой печали,
Тянула ложь на дно вишнёвых вод,
И в ту же ночь нас ветры развенчали
Неся тревогу с вымерших болот.
Теперь, как и тогда, Ваш друг моложе,
Осенний сад спит в лиственном дыму,
Как мне когда-то ласково: «Серёжа»,
Сейчас Вы так же шепчете ему.
Вот и сейчас чуть слышно говорите,
Но много слов изъели свою суть.
Я – редкий хам, а Вы – звезда в зените,
К которой благосклонен Млечный путь.
Но мне уже не больно, и не страшно
От горьких слов и свёрнутых кровей.
А локон Ваш берёзовой кудряшкой
Такой же всё над дугами бровей.
Себя я – нет, за верность не ругаю,
Да и за ревность больше не кляну,
Себя я лишь прощая – не прощаю,
За то, что Вас боготворил одну.
Зачем смотреть же на меня с укором,
За то ль, что отлюбил я, отскучал,
Что старый сад за крашеным забором
Уже других ласкает по ночам?
Конечно, я теперь немного дерзок,
Иль оттого, что жалость не искал,
И той любви изломанный отрезок
На равнодушье как то разменял.
Всё говорю, да только Вы, молчите…
Гляжу, печален Вам мой монолог.
Простите, что? Конечно, вот, курите…
Как часто врозь бывает табачок.
Мне кажется ль - в глазах у Вас унынье,
Как с первым снегом рощи и земля..
Лишь, знаете, волнительно, что сына
Назвали Вы Сергеем, как и я.
Ну что ж, пора мне… Счастья Вам, Татьяна!
Пусть в нашей жизни страсть, конечно,- блажь.
Но как всё это, право, очень странно...
С больной душой мы, – и не покаянны…
Позвольте, миссис, руку… Нежно Ваш!