Любовь Трошенкова

– Николай Максимович, мне в один из новогодних праздников удалось попасть в Большой театр на «Щелкунчика» с Родькиным и Севенард. И в какой-то момент, смотря на Принца, я увидела в нем вас, потому что до этого смотрела на вас в этой роли, но в сети. Скажите, пожалуйста, отожествляете ли вы себя со своими учениками, видите ли вы в них свой почерк или все-таки это отдельные артисты? – Нет, конечно, они абсолютно отдельные артисты и люди, но есть какие-то вещи, которые я точно знаю, что сделано мной, а что-то я недоделал или вижу свой просчет. Таких вещей очень много. Но в данном случае вы говорите о людях, которых на сцену не только в Большом театре, но и в мире, вывел я. До того, как Элеонора Севенард попала и стала артисткой балета в Большом, я ее в Парижской опере показал, в Ла Скала, в Лондонском Колизеуме, в том же Большом театре, в Кремлевском дворце и только после этого она вошла уже как «подающая надежды» в Большой театр. Я, как и мои педагоги, точно так же, смотря спектакль свои

– Николай Максимович, как вы считаете, нужно ли, и важно ли заниматься популяризацией балета или это все-таки искусство для узкого круга людей? – Вы знаете, балетный театр родился при дворце, и это единственный вид искусства, который родился во дворце и во дворце остался, он никогда не выходил на площадь. Это в последние годы можно сделать какой-то спектакль на стадионе, но все равно вы никогда не получите удовольствие, когда с трибуны смотрите на микроскопических артистов передвигающихся по сцене. Нормальный балетный спектакль, это все-таки – красивый зрительный зал, блистательный оркестр, богатые декорации и хорошее исполнение. Что касается популяризации… Тут я всегда ориентируюсь на свои ощущения. Я вырос в Тбилиси среди людей, которые обожали футбол, все смотрели футбол, но этот вид спорта не стал мне интересен.  Могу посмотреть, могу порадоваться, что какая-то команда выиграла, но «сходить с ума», как многие мои соседи, взрослые дяди сидели у телевизора, кричали неприличные слова

– Николай Максимович, а как вы отреагировали, когда узнали, что обе книги из цикла «Мой театр» стали бестселлерами? Не захотелось попробовать себя еще и в художественной литературе? – В моем детстве, когда слово «бестселлер» начали активно использовать в нашей стране, у меня оно всегда ассоциировалось с книгами Сидни Шелдона. Везде, где продавались книги Шелдона, было написано «Бестселлер». Но никогда не думал, что «бестселлер» будет относиться и ко мне. И когда это произошло, мне прислали ссылку, я нажал и там рядом с книгой «Мой театр» было написано «Бестселлер»… я очень смеялся. Но, кроме автобиографии, я с моим педагогом по истории балета Ириной Павловной Дешковой, придумали книгу «Мозаика. Балет. Щелкунчик», которая знакомит и детей, и их родителей с понятием «театр» на примере одного спектакля. Чтобы всем было понятно, как устроен театр, как устроена жизнь в театре, как он создавался, кто там работает и так далее. В книге очень неплохие иллюстрации, и думаю, что тем, кто хочет по

– Николай Максимович, до того, как вы возглавили Академию, юные артисты никогда не показывали в Кремлевском дворце «Щелкунчик». В вашем спектакле главные партии исполняют ученики и выпускники Академии… Как вам эта идея пришла в голову? – Вообще, и я об этом с удовольствием говорю, моя профессия, в том блистательном ее понимании, она создана нашей страной. И все шедевры, которые тиражируют по миру, они поставлены у нас, в России. Спектакль, который показывает Академия, был создан для этой школы в 1934 году, и с этого момента он идет в Мариинском театре и школа всегда его танцует. Как-то я услышал по телевизору, что люди не могут купить билеты на «Щелкунчика», что они стоят ночами и все равно не всем достается. И я подумал: а почему бы нам не привезти в Москву и не показать своего? Ну не могут люди сходить в Большой театр, пусть сходят в Кремлевский дворец. – А чем отличается «Щелкунчик», который исполняют дети? – Во-первых, вы видите будущих звезд мировой сцены. Те, кто за 12 лет выпуст