Алина Яковлева

Я задал этот вопрос почти между делом. Без блокнота, без цели написать текст. Просто сидели на кухне, пили чай, за окном было серо, и разговор сам как-то повернул в сторону Нового года. Я спросил: — Ба, а что вы вообще ставили на новогодний стол? Она сначала удивилась. Потом улыбнулась так, как улыбаются, когда вопрос задевает что-то настоящее. И сказала: — Ой… Новый год тогда — это же было событие. Не как сейчас. Мы к нему готовились месяцами. И дальше она начала рассказывать. А я понял, что это не просто про еду. Это про целую эпоху. В СССР новогодний стол начинался задолго до 31 декабря. Не в этот день и даже не за неделю. Всё начиналось с «достать». Не купить, не заказать, а именно достать. Потому что сам факт наличия еды на столе уже был маленькой победой. Бабушка рассказывала, что за месяц до праздника в доме появлялась тетрадка. Туда записывали, что удалось купить, что обещали «привезти», что «может получится через знакомых». Это был почти стратегический документ. Если удавало

— Сереж, ну не влезает она боком! — выдохнула Марина, поправляя выбившийся из-под шапки локон. Ледяной ветер бил в лицо, заставляя щуриться, пока Марина пыталась утрамбовать объемную коробку с елочными игрушками в багажник внедорожника. — Может, в салон заберем? Там же стеклянные шары, еще с советских времен остались, жалко будет, если побьются. Сергей подошел сзади, мягко отстранил жену и одним уверенным движением переставил сумки с продуктами, освобождая идеальную нишу для коробки. — Все влезет, Мариш. Я в тетрис в детстве играл профессионально, — он подмигнул ей, но в уголках его глаз залегли тени усталости. — Садись в машину, грейся. Я сейчас омывайку долью и поедем. Марина забралась на переднее сиденье и сразу включила подогрев. Тепло начало медленно просачиваться сквозь пуховик, но внутреннее напряжение не отпускало. Она смотрела на мужа через лобовое стекло и молилась только об одном: чтобы этот Новый год прошел именно так, как они запланировали. В тишине. В памяти предательск