Елена Баранчук(Цыбульская)

Жили в одной деревне муж с женой — Ефим да Матрёна. Много лет прожили вместе, хлебнули всякого, но в молодости жили ладно: слова друг другу не жалели, смеялись часто, и даже в беде умели держаться рядом. А вот под старость что-то в доме разладилось. Не сразу. Поначалу — пустяки: не так дверь закрыта, не тем голосом сказано, не вовремя вздохнули. Но каждое слово стало как сухая щепка — легко загорается. Ефим скажет — Матрёна ответит. Матрёна ответит — Ефим прибавит. А дальше уж и не помнят, с чего начали. — Что это мы, Матрёна, — ворчал однажды Ефим, — будто чужими стали? — Это ты, Ефим, язык распустил, — отвечала она. — Я? А ты не хуже! — Ты первый начал! — А ты не остановилась! И снова — гром, да буря, да обида, которая вроде бы ни на чём, а всё равно болит. Ночами Матрёна лежала без сна и думала: Неужто так и доживать — в крике да укоре? Пошла она к соседке — старой Аграфене, что прожила с мужем полвека и похоронила его без злобы в сердце. — Научи, — попросила Матрёна, — как язык ук

Я недавно довела одну хорошую женщину до слёз. Сказала, что о ней думаю. При всех. Потому что настоящую правду можно и нужно сказать при всех. Пусть все знают и слышат. И подумают, с каким человеком общаются.  И эта женщина заплакала вдруг.  Я сказала, какая она благородная.  Великодушная. И добрая.  Я это знаю. Это правда. Я знаю, как она спасала других. И сказала, потому что кто знает, когда мы снова увидимся. А мне уже было пора уходить. Вот и сказала.  И эта женщина расплакалась как ребёнок. Я не ожидала. И она тоже. И мы потом обнялись. И пусть все знают, какая она. А то критиковать все горазды. А правду о человеке сказать мало кто может. При всех. Настоящую правду. И вот человек плачет от плохого. От клеветы, от нападок, от несправедливых слов.  А потом уже не плачет. Привыкает. Защищается, но уже не плачет. Он же не маленький! Он сильный. Да и бессмысленно плакать. Все равно никто не пожалеет, а злые обрадуются.  И мы становимся сильнее. Крепче. И не плачем, а даем отпор