Светлана Светик

После 1917 года российское дворянство оказалось в парадоксальном положении. С одной стороны, новая власть объявила его «эксплуататорским классом», подлежащим уничтожению. С другой — ее выживание и становление во многом зависели от знаний, опыта и лояльности этих самых «бывших». Миф о тотальном исходе Распространено мнение, что почти все дворяне бежали из страны. Реальность сложнее. Перед Первой мировой дворяне составляли около 1,5% населения (почти 1,9 млн человек). После Гражданской войны в СССР осталось, по разным оценкам, от 500 до 600 тысяч человек дворянского происхождения — целая армия специалистов. Удивительно, но именно дворяне стояли у истоков советского государства. Это не было случайностью: Владимир Ленин (Ульянов) — потомственный дворянин. Феликс Дзержинский — из польской шляхты. Анатолий Луначарский, Георгий Чичерин, Надежда Крупская — также имели дворянские корни. В Политбюро вплоть до Великой Отечественной войны более 10% составляли выходцы из этого сословия. Их мотива