Галина Емельянова(Щепанова)

Мы любим говорить: «Я не могу простить». Как будто это что-то возвышенное — показатель глубины чувств, боли. Мы произносим это с тяжестью, с оттенком достоинства: "Никогда тебя не прощу!". Но если убрать привычную драму, окажется: «не могу простить» — это не про боль, а про контроль. Пока ты не прощаешь, ты связан с прошлым. Ты держишь руку на пульсе своей старой истории. Ты не отпускаешь её, потому что именно она даёт тебе ощущение силы: «Мне сделали больно, но я помню. Я не позволю. Я контролирую». Это тонкая форма власти — удержание морального преимущества, когда ты можешь сказать: «я пострадал». И пока ты страдаешь — ты центр этой истории. Прощение кажется утратой. Ведь если ты отпустишь, с кем ты тогда останешься? Как объяснить, почему тебе было так больно, почему ты замер на этой точке, почему твоя жизнь застряла? Если ты прощаешь, ты как будто признаёшь: «Да, это произошло, но теперь больше не определяет меня». А без этой истории ты теряешь оправдание своей боли. Поэтому человек