Алексей Тузов

О пользе печени и вреде рукоприкладства (нифига не легенда)
Напоминаю, речь идёт о северодвинской учебке эпохи 1991 года. Кто видит в моём описании романтизацию годковщины, или кто считает что этого ничего не было, могут сразу идти боком.
Надо сразу оговориться: учебный отряд по сравнению с боевым флотом — это как санаторий ВЦСПС по сравнению с каторгой, только клизмы ставят чаще и кормят хуже. На флоте, в железных чревах кораблей, жизнь бьет ключом, и всё больше гаечным по голове, а здесь, в учебке, царила идиллия. Но и в раю, как известно, водились змеи.
В нашей десятой роте ракетчиков, где интеллект еще считался рудиментом, полезным для службы, завелся старшина Ильич. Был он существом, возомнившим себя великим скульптором человеческих душ и тел. Метод у него был один, зато отработанный до автоматизма, как заряжание орудия: идти навстречу «чайнику» (сиречь молодому матросу) и внезапно, без объявления войны, пробивать «фанеру». То есть бить в живот. Это был его фирменный, так сказать, педагогический прием. Ильич считал, что так он кует из аморфной гражданской биомассы стальные клинки защитников Родины.
И служил у нас Витька Лютых. Карел. Парень — огонь: лицо красное, как кормовой флаг, грудь — что твоя баржа, и улыбка до ушей, даже когда на обед дают вареное сено. Витька был сама витальность, и именно это, видимо, Ильича бесило. Нельзя быть счастливым, когда старшина рядом. Это нарушение субординации.
И вот, картина маслом: коридор, идет Витька, сияет. Идет Ильич, мрачнеет. Сближение, короткий замах — и бац! Удар пришелся Витьке в солнечное сплетение, да так, что тот согнулся, как складной нож, и воздух хватал, будто рыба на палубе. Ильич, довольный произведенным воспитательным эффектом, пошел дальше, насвистывая. Витька отдышался, разогнулся и побрел по своим матросским делам.
А на следующий день начался ПХД — парко-хозяйственный день, праздник пены и швабры. И тут у Витьки открылся, простите за натурализм, фонтан. Снизу. Понос такой, что хоть святых выноси. Увезли парня в лазарет, врачи посмотрели, а там — сюрприз! Разрыв печени. Тот самый «воспитательный» удар Ильича оказался снайперским. Печень у карела оказалась не казенная.
Тут система, обычно неповоротливая, как авианосец на мели, сработала на удивление резво. Ильич уже мылился на дембель, чемодан паковал, аксельбанты наглаживал. А вместо этого — здрасьте, приехали! Сначала гауптвахта, чтоб жизнь медом не казалась, а потом — трибунал и дисбат (или штрафбат, как в народе говорят). Вместо парадного кителя — роба, вместо дома — лесоповал или стройка века. Справедливость восторжествовала в своей самой извращенной, флотской форме.
Но, положа руку на сердце, нас, ракетчиков, еще жалели. Я это понял, когда с гриппом в лазарет загремел. Лежу, температура, в голове туман, смотрю в окно на плац. А там пятую роту гоняют. Турбинисты. «Маслопупы». Вот где был ад и Израиль! Их старшины, видимо, проходили стажировку в гестапо.
Представьте: плац, жара или холод — неважно. И целая рота здоровых лбов садится на корточки и начинает маршировать по кругу «гусиным шагом» - на корточках. Круг за кругом. Ноги забиваются, связки трещат, в глазах темно. Это, доложу вам, жесть. И унижение такое, что наш Ильич со своими тычками — просто добрый дядюшка. Говорят, их там еще и «посвящали» — били бляхой или баночкой (табуретом) по мягкому месту так, что сидеть больно неделю.
Так что, глядя на корчащихся турбинистов, я понимал: в нашей десятой роте, при всем идиотизме Ильича, мы еще жили вольготно. Всё познается в сравнении, особенно когда дело касается флотского воспитания.
Скриншот из видео "Караси 5 рота, 59075' (можете посмотреть на Ютюбе)