Асбест.

Жизнь и судьба. Прощание с сыном
Предлагаем вниманию читателей книгу известного краеведа Л.Ф. Амосовой о зарождении Асбеста и судьбе первой учительницы города - Фаины Игнатьевны Аввакумовой.
Прощание с сыном
Летом 1945 года, когда Николай вернулся с фронта, Фаина Иг­натьевна была рядом с сыном, в Москве, в его семье, радовалась общению с внуками Игорем и Мишей. Николай вдохновенно ри­совал: жену, детей, Фаину Игнатьевну. Она окружила сына и вну­ков вниманием и заботой. Но счастье было непродолжительным.
Вернувшись с фронта, Николай Михайлович неожиданно по­чувствовал себя плохо. Его положили в военный госпиталь имени Бурденко для обследования и лечения.
Стояла осень 1945 года. Второй месяц он лежал в госпитале, же­на ездила в Лефортово каждый день, возила хвойный отвар и свежий морковный сок, в надежде, что это поможет, улучшит кровь. Николай лежал в отдельной палате, его навещали друзья, Фаина Игнатьевна и дети. Фаина Игнатьевна очень хотела по­мочь сыну — она с радостью стала бы его сиделкой, читала газе­ты и журналы, как в раннем детстве, рассказывала бы об Асбес­те, о судьбе его одноклассников и друзей. Вставала она рано, по­ка спали соседи по коммунальной квартире, хлопотала на кухне, готовила завтрак, потом провожала Игоречка в школу, а сноху в госпиталь.
Дорога от дома до госпиталя казалась Галине Давыдовне вечно­стью. Война разделила их на пять долгих лет. И все эти годы она жила одной мечтой — встретиться с любимым. Каждый раз, отправляясь в госпиталь, она надеялась увидеть мужа в хорошем настроении, выздоравливающим. Она пыталась его развлечь рас­сказами о сыновьях, воспоминаниями о счастливых довоенных годах: «Помнишь, Коленька, как Мишутка прибегал к тебе в ком­нату, подходил к мольберту. Ты рисовал портрет Суворова и не мог устоять перед ним, раздевал его, сажал на колени, нежно це­ловал в щечки». Слушая жену, Николай улыбался.
«А как мы радовались, родной, когда тебя награждали меда­лью «За боевые заслуги», в сорок третьем году, а потом через год Орденом Красной Звезды. Видел бы ты, как ликовали твои сыновья: «Наш папа герой!». В том же году тебя назначили заме­стителем начальника группы военных художников Студии имени Грекова. Я это хорошо помню, милый» — говорила она, нежно целуя мужа. «А помнишь, как ты была рада, когда я принес про­пуск на Красную площадь в день встречи челюскинцев?» — отве­чал он.
Накануне празднования седьмого ноября, придя в госпиталь, Га­лина Давыдовна застала мужа в хорошем настроении, он оформ­лял в своей палате стенгазету «Профилактика». Около него собра­лась группа врачей, они что-то обсуждали, склонившись над сто­лом. С порога она ощутила удушающий запах лекарства, вошла, прикрыв за собой дверь. Николай обнял ее и усадил рядом.
«Как он изменился» — подумала она, рассматривая его блед­ное лицо. Николай, как всегда, шутил, говорил о новых своих за­мыслах, о серии рисунков, задуманной им еще на фронте, за ко­торую хочет взяться сразу же после выздоровления. Потом взял ее руку, поднес к губам и остался так лежать, закрыв глаза. Она была потрясена произошедшей с ним за ночь переменой, и, неотрывно глядя на мужа, старалась не заплакать. Только выйдя из палаты, она дала волю чувствам, и громко разрыдалась. Не в ее силах бы­ло вернуть мужу здоровье; смерть приближалась неотвратимо, с каждым часом жизнь уходила из утомленного организма. Послед­ние результаты анализа крови — «острая злокачественная ане­мия», она скрыла от Фаины Игнатьевны. И хотя все понимали: нет никакой надежды, Николай умирает, сам он продолжал улыбать­ся своей обаятельной, доброй улыбкой. Так здоров был дух моло­дого мужчины, умирающего в тридцать семь лет.
Подробнее: https://asbestgid.ru/news/asbest_zhizn_i_sudba_proshhanie_s_synom/2025-12-18-3441