Ольга Брюс

— Как, опять?! Уже третий раз за год?! — я смотрела на мужа выпученными глазами.

Он только что сообщил мне, что хозяйка квартиры поднимает арендную плату.
— А чего ты хотела? Цены на аренду недвижимости растут чуть ли не каждый месяц, — он её ещё и защищает.
— Всё, Слав, я так больше не могу! Завтра же идем в банк, и ты берешь на себя ипотеку!
— Свет, а почему я? Может, на тебя возьмём?
— Ага! Алё, Славик. Я — самозанятая. У меня официальный доход знаешь какой? Не дадут мне ипотеку.
— Так мне тоже… не дадут, — он мнётся, опускает голову. Как будто что-то сказать должен, но никак не решается.
— Тебе не дадут? — я прищурилась. — С твоей зарплатой, и не дадут?
— Так у меня же алименты.
— Ну и что?
Я знала, про то, что у него алименты. Когда годом ранее мы шли в загс, он меня предупредил, что у него дочка Настя растёт от прошлого брака. Он очень её любит и намерен заботиться о ней, несмотря ни на что.
Я нисколько этому не противилась. «Ну, молодец! — подумала я. — Ответственный отец! Детей не бросает. Порядочный, значит. Надо брать!». Для меня это было, как «знак качества».
— Знаю я про твои алименты. Неужели ты думаешь, что алиментщикам ипотеку не дают? Вон, Каринкин муж тоже алименты платит. Ничего, взяли двушку в новостройке. Ремонт уже сделали.
— Ну, так у них, наверное, первая ипотека…
— А у нас что, вторая? — я усмехнулась.
— Ну да!
Ну да?! Это «ну да» ударило в моей голове, подобно колоколу.
— Подожди, Славик. Откуда у тебя ипотека?
— Я, когда ещё с Элинкой жил, брал.
— Брал?! И где она, эта квартира твоя ипотечная?
— Так Элинка с Настюхой там живут.
— Вот так новость! — сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. — И кто же, интересно платит за эту ипотеку?
— Я!
— Ты?!
— Ну да, я. Кто же ещё?
Я всё больше теряла землю под ногами.
— Ты платишь ипотеку за квартиру, в которой живёт твоя бывшая? В то время как мы сами снимаем?
— Конечно. А ты хочешь, чтобы моя дочь жила на улице? Мы с тобой, по-моему, уже обсуждали этот момент. Ты сказала, что не будешь против, чтобы я помогал дочери.
— Я не против, но не настолько же!
Он молчал. Я нервничала. Ещё бы — такое узнала!
— Так, понятно. Значит мы не можем брать ипотеку, потому что у нас уже есть ипотека, — продолжала я. — Ну? И когда мы сможем переехать в ТВОЮ квартиру?
— В мою? Почему в мою?
— Славик, не тупи. Ты платишь за неё. Это твоя квартира!
— Ну да. Пока моя.
— Что значит «пока»?
— Пока не выплачу. И пока Насте не исполнится восемнадцать.
— Ты что, собрался её потом дочери отдать?
— Свет, мне кажется, мы с тобой это обсуждали…
— Славик, твою мать, что мы обсуждали? Что мы с тобой подались в добровольное рабство для этой семейки?
— Я просто не хочу, чтобы моя дочь в чём-то нуждалась.
— В таком случае, мой родной, нуждаться будем мы. Помнишь, мы планировали родить ребёнка? Теперь забудь!
— В смысле, забудь? Это ещё почему?
— Я не хочу растить своего ребёнка по остаточному методу. Всё лучшее Настеньке, а всё, что останется, нашему ребёнку. Нет уж, помилуй!
— Свет, не неси ерунды. Мы с тобой возьмём вторую ипотеку. Разве ты не знаешь, что человек может оформить две ипотеки? Главное, чтобы доход соответствовал. Вот закрою остальные кредиты, и сразу подам заявку.
— Остальные кредиты? — я испуганно смотрела на него. Какие ещё новости ждут меня сегодня?
— Ну, да, там ещё несколько кредитов. Ну… там один только крупный, я его на ремонт брал. А остальные так, по мелочи, на стиральную машину и холодильник.
— На какой, к черту, ремонт, Славик? — мое терпение подходило к концу.
— На обычный ремонт, Света! Когда берёшь квартиру в новостройке, там внутри голые стены, даже штукатурки нет и стяжки. Знаешь, сколько денег нужно вложить, прежде чем в такую квартиру въехать? И это я ещё не говорю про рабочих, которые делали ремонт — их работа тоже немало стоит.
—То есть, ты взял кредит, чтобы сделать ремонт в квартире, которая уже не твоя, считай, и ещё нанял бригаду, им заплатил… Стоп-стоп, Славик, ты вообще нормальный? И на какой срок ты взял этот кредит?
— Я брал на семь лет, там уже меньше пяти лет осталось. Вот после этого я пойду в банк, просить ещё одну ипотеку. Вот тогда заживём!
— Заживём, говоришь? — я уже подсчитывала, сколько мне будет лет, когда мы, наконец, «заживём». И меня такая перспектива ох как не радовала.
Я походила по кухне, из угла в угол — по нашей съемной кухне, в которой нам ещё жить целую пятилетку, если, конечно, хозяйка квартиры нас раньше не выгонит. Я думала. Думала недолго. Да и чего там думать?
— Знаешь, что, Славик? — я выдохнула. — Иди-ка ты… к жене… бывшей. И к дочери. Сегодня же собираю вещи и уезжаю к маме. А завтра начну заниматься нашим разводом.
— Свет, ты чего несёшь? Какой развод? Ты же так хотела за меня замуж?
— За тебя, а не за твои бесконечные кредиты! Если бы ты тогда сразу сказал мне правду…
— Что? Не вышла бы за меня?
— Нет, наверное.
— А как же, и в радости, и в горе?
— Не путай горе с тупостью!
— То есть я, по-твоему, тупой?
— Не знаю. Может это как-то по-другому называется. Ну вот, как называется, когда тебе на голову сели, и ножки свесили?
— Заботливый отец это называется!
— Нет, Славик. Немного по-другому…
Он смотрел на меня. Злился. Не мог ничего ответить. Он знал, как это называется. Про таких говорят «лошара». И в тот момент я для себя решила: с «лошарой» мне не по пути.
Я уехала к маме. Мы вскоре развелись. Через общих знакомых я узнавала, как складывается его жизнь. Никак! Он так и не женился и продолжал тратить свою жизнь на семью, в которую был не вхож. Я же вскоре встретила другого мужчину. Он тоже был женат, тоже развёлся, платил алименты бывшей жене и сыну. Но я, начиная с ним отношения, сразу узнала, нет ли у него кредитных обязательств перед прошлой семьей.
— Зачем? — ответил он мне, громко смеясь. — Я же плачу алименты!
Надо бы Славику рассказать. А то живёт, бедняга, мучается. И даже не знает, что так, оказывается, тоже можно.