Шли с закрытыми люками. На броне устроились стрелки авиадесантной бригады, которая также прибыла к Мценску.
И вот вдали показался Орел. Путь в город пересекала железнодорожная насыпь с виадуком над шоссе. За виадуком поднимались в серое небо черные столбы дыма — результат недавнего налета наших бомбардировщиков.

Танкисты порадовались этой картине.
— Вот это дело, — говорили они, — так воевать веселее.
Гусев приказал экипажам замаскировать танки в придорожных кустах. Обстановка в городе была неясной. Помня наказ Катукова не лезть на рожон, комбат выслал вперед взвод младшего лейтенанта Олейника.

Три танка вышли к городу. Впереди двигалась «тридцатьчетверка» старшего сержанта Андрея Петрова. На пустынной дороге ни машин, ни войск. Вдруг танкисты увидели — недалеко от виадука немецкие солдаты вытаскивали из грязного кювета застрявший грузовик. На приближающиеся танки солдаты не обратили никакого внимания, приняв их, видимо, за свои.
— Придется им разъяснить обстановку, — сказал Петров.

Подойдя к гитлеровцам совсем близко, он расстрелял их из пулемета. В ответ с обочины шоссе выстрелило по его машине противотанковое орудие. Петров ударил из пушки. Орудие замолчало. Затем он увидел тягач, вытаскивающий на шоссе еще одно противотанковое орудие. Открыть огонь оно не успело: Андрей расстрелял и тягач и прислугу.
Устранив эту преграду, танк Петрова прошел под виадуком и скрылся в густом дыму пожаров. За ним устремились на окраину города «тридцатьчетверки» Лещишина и Олейника.

Неожиданное появление советских танков в городе застало фашистов врасплох. Их пехотинцы разбежались кто куда, бросив автомашины. Сбежали некоторые расчеты орудий и прислуга тягачей. Пользуясь замешательством врага, экипажи с коротких остановок уничтожали противотанковые орудия, тракторы, автомашины. Но гитлеровцы располагали огромным превосходством, и их замешательство быстро прошло. Обстановка осложнилась. Гусев, расспросив Олейника по радио, что творится в Орле, приказал ему возвращаться. Наши танки повернули назад.

Фашисты, оправившись от шока, спешно бросили в погоню за ними свои танки, которые открыли огонь по нашим смельчакам. Одним из вражеских снарядов был поврежден двигатель машины Петрова. Олейник приказал экипажу Лещишина буксировать поврежденный танк товарища, а сам встал на прикрытие. Действуя хладнокровно, четко, он уничтожил фашистский танк, стрелявший по машине Петрова, и расстрелял второй как раз в ту минуту, когда тот выдвинулся из переулка и разворачивал свой ствол на танк Лещишина. Олейник, выискивая цели, зорко всматриваясь в окружающее, мучительно беспокоился, удастся ли его друзьям выйти из зоны обстрела. Вот он заметил: к танкам Петрова и Лещишина пробирается группа вражеских автоматчиков. Один из нетерпеливых размахнулся и бросил гранату. Она не достигла цели. Олейник расстрелял автоматчиков из пулемета.
А тем временем члены экипажей, выскочив из машин, зацепили тросом танк Петрова, под обстрелом медленно двинулись по шоссе на исходные позиции. И Петров и Лещишин слышали сзади яростную перестрелку, но ничем не могли помочь экипажу Олейника, который, спасая их, принял огонь на себя.
Каждый из них поступил бы так же.

На командном пункте Гусева с нетерпением ждали возвращения танков из города. Гитлеровцы, видимо встревоженные дерзким нападением, подняли в небо самолеты. Несколько раз они низко пролетали над северо-восточной окраиной, над шоссе и, сбросив бомбы, не причинив танкистам вреда, ушли обратно.

Вскоре прибыли танки Лещишина и Петрова. У комбата немного отлегло на душе.
— Ну как? Что там? — посыпались вопросы.
— Бьет напропалую! — огорченно произнес Андрей Петров. — Чувствуется, что и пушек и танков у них хватает.
— Где же Олейник? — спросил Гусев.
— Остался сзади, — ответил Андрей. — Он нас прикрывал. Если бы не он, нам не выбраться.

Потянулись томительные минуты ожидания. Вот-вот должен показаться Олейник. Прошло десять, двадцать минут, полчаса. Олейник не появлялся. Что случилось с ним?

К задумавшемуся комбату обратился командир роты старший лейтенант В.И. Раков:
— Разрешите мне проскочить на танке в город, разведать, где Олейник?
Гусев согласился. Он знал Василия Ивановича Ракова как опытного танкиста, отважного воина.

Вскоре танк командира роты скрылся в городе. Оттуда послышались выстрелы пушек, взрывы снарядов.
И опять наступило затишье. Неужели Раков погиб? Или ему удалось проскочить огневую зону? Рация его молчала. Гусеву припомнился вчерашний разговор с ним и фразы, оброненные Василием Ивановичем: «Ненавижу фашистов всей душой и могу в первом же бою погибнуть, не стерплю и пойду на самую крайность». Комбат раздумывал: «Неужели Раков бросился в схватку очертя голову? Нет, не похоже на него».

Время уходило. Теперь уже две машины застряли в городе. Комбат чувствовал: пока немцы не обнаружили его группу и не предпринимают активных действий, нужно что-то делать. Отходить рано. И жалко терять два танка, два экипажа. Он решил послать в город взвод КВ под командованием Г.В. Овчинникова, который с готовностью принял задание, пообещав:
— Что бы там ни было, а своих найдем, в беде не оставим!

КВ младших лейтенантов Т.В. Овчинникова, И.Н. Полянского и И.Г. Дракина выскочили из засады на шоссе и на большой скорости направились к городу. Вскоре оттуда раздался беспорядочный грохот пальбы, в котором танкисты различали выстрелы пушек КВ и стрекот танковых пулеметов.

Когда перестрелка стала утихать, обеспокоенный Гусев наказал радисту:
— Не теряй связи с Овчинниковым. У него рация хорошая.
Радист старался как мог. Мешали помехи. Но все же он расслышал знакомый голос командира взвода. Овчинников передавал: бой продолжается, на всех трех танках пробиты и подожжены запасные бачки с горючим, а на его машине повреждены и два поддерживающих катка, огонь ликвидирован.

— Может ли двигаться твой танк? — спросил комбат.
— Может, — ответил Овчинников, — хотя и: медленно.
— Передай свой поврежденный танк другому командиру для вывода его из боя, а сам на двух машинах продолжай выполнение задачи.

Через полчаса из Орла возвратился КВ Овчинникова. Из машины вылези Илья Полянский. Лицо его было в саже, поцарапано окалиной, рукава комбинезона обожжены. Он подробно рассказал, что с ними произошло в городе.
— Въехали мы в Орел. Я шел в середине. Окраинная улица. С правой стороны — домики, с левой — лесок или парк. Из-за деревьев бьют противотанковые пушки. При первых же выстрелах десантники спрыгнули с наших танков и разбежались. Я командую своему башнеру: «Бери левее, огонь по лесу!» Только он два снаряда выпустил, гляжу — машина командира взвода загорелась, горит запасной бачок. Взводный тоже бил по фашистским пушкам и танкам, потом свернул с дороги к домику. Мой орудийный Зайцев дострелял в кювете еще одну пушку. Я направился к тому же дому, встал в укрытие, выскочил из машины и тут увидел, что с левой стороны у меня тоже бачок горит. Стали мы его снимать, огонь так и пышет, так и хватает. Сняли заодно и правый, уцелевший бачок. Подбегает Овчинников, спрашивает: «Что у тебя? Машина не повреждена?» Отвечаю: «Нет, все в порядке». Он приказывает: «Садись в мой танк и веди его в ремонт, а мне приказано действовать дальше». Я сказал своим ребятам, что с ними пойдет взводный. И ничего не взял из своих вещей и как следует не попрощался с экипажем.
Полянский горестно помолчал, тяжело вздохнул, добавил в заключение:
— Живыми им, наверное, не вернуться. Город забит войсками, техникой противника.

Гусев передал в штаб полка сведения, полученные от Полянского, и приказал экипажу двигаться на ремонтную базу. Израненный КВ ушел по дороге на Мценск. Танкисты группы Гусева, сидевшие в машинах, слышали еще одну орудийную перестрелку в городе.
— Действуют наши, живы братки! — обрадовано сказал комбат.
Затем все смолкло.

Наступил вечер. Гусев отвел свои танки с окраины Орла. Было тихо кругом. Шумели лишь на ветру деревья, роняя листья. На темном небе грудились тяжелые облака.

Открыв люк, Гусев всматривался в сгущавшуюся тьму, ждал, не появятся ли со стороны города танки Овчинникова, Дракина, Ракова, Олейника. Неужели все погибли? Неужели ни одному из них не удастся вырваться из Орла? Ничего не известно и о десантниках. Может быть, появится кто-то из них?

В экипажах поочередно отдыхали. Гусев ни на минуту не сомкнул глаз. Потеря четырех танков, четырех экипажей не давала покоя. Некоторых из них, ушедших в Орел, он знал хорошо по службе, по довоенной, мирной жизни, знал веселыми, добрыми людьми. Ему никак не хотелось верить, что больше не увидит их, не ощутит теплого пожатия их рук. Еще был» в душе надежда на их возвращение.

Ночью Василий Георгиевич услышал шум двигателей. Сердце учащенно забилось: «Не возвращаются ли наши?» Он приоткрыл люк. Танкисты других машин тоже высунулись наружу. Все думали и чувствовали то же, что и комбат, и хотели верить в самое лучшее.

Танки медленно приближались, гул моторов и скрежет гусениц нарастал. Гусева после первого порыва радости и надежды вдруг насторожило: почему танки идут с другой окраины города, со стороны Волховского шоссе? На всякий случай он передал приказание приготовиться к бою.

До идущих танков оставалось всего не более двухсот метров. Вдруг они встали, погасили подфарники, заглушили моторы. И тут Гусев сквозь завывание осеннего ветра различил немецкую речь. Два гитлеровца о чем-то резко спорили. Вслед за тем комбат увидел яркую вспышку орудия переднего вражеского танка, осветившую всю колонну, в которой было не меньше десяти машин. Мгновением позже раздался выстрел, а в нашей засаде — взрыв. Вторая и третья вспышки помогли нашим танкистам лучше прицелиться. Началась ночная танковая дуэль. Выстрелы орудий, как молнии, прорезали холодную тьму. Через несколько минут запылал ведущий фашистский танк, за ним второй, третий.

Огонь осветил все вокруг. Немецкие танки развернулись, чтобы выскочить из зоны обстрела. При этом наши экипажи подбили еще три машины. Комбат распорядился:
— Осмотреть подбитые танки!

В одном из них наши танкисты обнаружили убитого офицера. С него сняли сумку с картами и документами.
Считая задачу разведки у Орла выполненной, Гусев отвел свой отряд по Мценскому шоссе назад, к селу Ивановскому.
Возвращались танкисты с тяжелым чувством. Что случилось с товарищами, оставшимися в Орле? Все ли экипажи погибли? Где десантники? Наверняка они порядочно попугали непрошенных пришельцев: ведь взрывы снарядов, орудийные выстрелы слышались в самом центре города. Вернее всего, они сознательно пошли на риск, на смерть, чтобы посеять среди врагов панику, чтобы внести замешательство в ряды противника и задержать его продвижение на Мценск хотя бы на один день, хотя бы на несколько часов.

Судьба четырех экипажей, заслонивших собой товарищей, свою бригаду, не пожелавших пропустить врага к Москве, еще не раскрыта. Подвиг их стал легендой.

Жители Орла, остававшиеся тогда в городе, свидетельствуют: наши танкисты самоотверженно вели неравную схватку с врагом, уничтожили в городе много танков, орудий, автомашин, сотни гитлеровцев. И видимо, все герои погибли.