К СЧАСТЬЮ И Я ЭТО ВИДЕЛ. действительно, ЛУНА была серебряной. А в Израиле со стороны Иордании на Мертвом Море вышла такая-же лена, только золотая. Чем обьяснить, не знаю.
Луна уже плывет медлительно и низко. Она задумалась, — так, прежде чем уснуть, В подушках утонув, мечтает одалиска, Задумчивой рукой свою лаская грудь.
Ей сладко умирать и млеть от наслажденья Средь облачных лавин, на мягкой их спине, И все глядеть, глядеть на белые виденья, Что, как цветы, встают в лазурной глубине.
Когда ж из глаз ее слеза истомы праздной На этот грустный шар падет росой алмазной, Отверженный поэт, бессонный друг ночей,
Тот сгусток лунного мерцающего света Подхватит на ладонь и спрячет в сердце где-то Подальше от чужих, от солнечных лучей.
Комментарии 115
Луна уже плывет медлительно и низко.
Она задумалась, — так, прежде чем уснуть,
В подушках утонув, мечтает одалиска,
Задумчивой рукой свою лаская грудь.
Ей сладко умирать и млеть от наслажденья
Средь облачных лавин, на мягкой их спине,
И все глядеть, глядеть на белые виденья,
Что, как цветы, встают в лазурной глубине.
Когда ж из глаз ее слеза истомы праздной
На этот грустный шар падет росой алмазной,
Отверженный поэт, бессонный друг ночей,
Тот сгусток лунного мерцающего света
Подхватит на ладонь и спрячет в сердце где-то
Подальше от чужих, от солнечных лучей.
В краю нехоженых болот,
Где молятся лесным богам,
Сбежавший от людских забот,
Стихи читаю облакам.
Я подпеваю соловьям,
Ночную песню о любви,
И по окрестным деревням,
Звучат мелодии мои.
Кормлю диковинных зверей,
Ступая по земле босой,
И спать ложусь средь ковылей,
Напившись утренней росой.