Предыдущая публикация
В первую ночь после свадьбы муж изможденно прошептал: «Нет сил, давай спать отдельно» — и закрыл глаза. Однако ровно в полночь я проснулась от пугающих стонов, доносившихся из-за двери свекрови...
Свадебный день представлялся Марии совершенно иначе, чем он обернулся в реальности. С детских лет она грезила об этом событии: воздушное белое платье, обилие цветов, чарующая музыка и сияющие от счастья лица близких. Но когда торжество осталось позади, в памяти запечатлелись не только радостные моменты и застенчивый взгляд Артёма у алтаря, но и необъяснимая тревога, словно тень промелькнула в тот миг, когда они прибыли в дом его матери, а точнее – свекрови Елены Николаевны. Дом Елены Николаевны, старинная усадьба на окраине города, поражал своей красотой и ухоженностью, однако веял неприкрытым холодом. Казалось, стены поглощали звуки, словно опасаясь громких разговоров. Интерьер соответствовал внешнему величию: старинная мебель, роскошные ковры, картины в позолоченных рамах. Но эта безупречность казалась неживой, вычурной, как в музейном зале, где не живут, а лишь сохраняют прошлое. Мария старалась улыбаться, скрывая дискомфорт. Держа Артёма за руку, она уговаривала себя: "Это просто усталость, утомительный день, завтра всё изменится".
"Ну что, молодые?" Елена Николаевна произнесла эти слова мягко, но в ее голосе чувствовались стальные нотки. "Праздник завершен, отдыхайте. Спальня на втором этаже, там все готово". Ее пронзительный взгляд заставил Марию невольно съежиться. В нем читалось нечто большее, чем простая забота, словно Елена Николаевна пыталась убедиться, что эта чужая девушка не займет слишком много места в ее доме, не станет хозяйкой, не вытеснит ее. Артём смутился. «Спасибо, мама». В спальне благоухало свежим бельем и лавандой. Мария сняла резинку для волос, положила ее на кресло и распустила волосы. Сердце все еще бешено колотилось. Первая брачная ночь, новая глава их жизни, их начало. Она повернулась к мужу, ожидая его взгляда. Но Артём выглядел изнеможенным. Он присел на край кровати, опустив голову, и прошептал: "Я не в силах, прости, Маш, давай просто отдохнем".
Мария застыла. Все внутри оборвалось. Не в первую брачную ночь? "Конечно, устал, бывает, давай отдохнем". Они легли порознь, каждый на своей половине. Артём отвернулся к стене почти сразу, избегая ее взгляда. Мария смотрела в потолок, пытаясь успокоить бурные мысли. "Ничего страшного, он просто устал. Свадьба, гости, волнение. Завтра все будет иначе". Она почти заснула, когда часы на тумбочке пробили полночь. И в этот момент она услышала звуки. Сначала тихие, напоминающие стон боли. Мария приподнялась на локтях и прислушалась. Звуки исходили не от Артёма, а из соседней комнаты, где спала Елена Николаевна. Сердце охватила тревога. Может быть, ей плохо? Артёма не было рядом. Мария осторожно встала, ступила босыми ногами на холодный пол и подошла к двери, прислушиваясь. Звуки повторились, но теперь они были другими, глубокими, рвущимися из груди. И с каждой секундой они все меньше напоминали болезненные. В них было что-то иное. Мария отшатнулась, словно коснулась горячего, вернулась к кровати, легла и накрылась одеялом с головой. "Нет, мне это показалось. Я устала, перенервничала. Завтра я даже не вспомню об этом". Но сон так и не пришел.
Утро встретило их тишиной и ароматом кофе. Елена Николаевна сидела за столом в безупречно выглаженном халате и с холодной улыбкой. "Доброе утро, детки", - произнесла она так, словно ничего не произошло. "Хорошо ли вы спали?" Мария кивнула, избегая ее взгляда. А Артём, как ни в чем не бывало, улыбнулся в ответ: "Да, отлично". Мария ощутила, как ее реальность дала трещину. Еще вчера она верила, что вступает в новую счастливую жизнь, а сегодня в этом мире что-то было не так, слишком не так. И впервые она задумалась: "А что я знаю о своем муже и о его матери на самом деле?" Мария не любила ночевать в чужих домах. Ей всегда казалось, что стены подслушивают каждый шаг, а посуда звенит громче обычного, выдавая ее неуверенность. Здесь, в доме Елены Николаевны, это ощущение усиливалось вдвойне. Она старалась двигаться тише, хотя понимала, что бояться нечего. Это теперь ее новый дом, дом мужа. Но сердце билось слишком громко, и каждое прикосновение к дверной ручке отзывалось тревогой.
Артём уже уехал по делам, обещав вернуться к обеду. Мария осталась наедине с Еленой Николаевной. "Тебе нужно освоиться", - заметила та во время завтрака. Голос звучал мягко, но глаза оставались холодными. "Этот дом станет для тебя привычным, поверь. У него есть свой ритм, свои правила". "Правила?" - осторожно переспросила Мария. "Конечно, в каждом доме есть то, что нельзя нарушать". Мария кивнула, хотя внутри нарастало непонятное сопротивление. Какие правила? Она вышла замуж за Артёма, а не за этот дом и не за его мать. Но спорить не стала. Мария решила прогуляться по саду, чтобы немного отвлечься. В огромном саду, с высокими липами и заросшими аллеями, даже среди зелени и пения птиц, она не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Она вспомнила свою маму, простую учительницу из провинции. Там, дома, все было ясно и просто. Здесь же каждый шаг казался ловушкой. "Зачем Артём привез меня сюда?" - думала она. "Почему мы не сняли квартиру, как планировали раньше?" Ответ был очевиден – Елена Николаевна.
Вечером Мария решила поговорить с мужем. Когда они остались одни, она подошла к Артёму и сказала: "Я хочу спросить, почему мы живем здесь? Почему мы не можем жить отдельно?" Он помолчал, затем тяжело вздохнул. "Ты не понимаешь, мама… Она столько для меня сделала. После смерти отца я остался один с ней. Она заботилась обо мне, воспитала меня. Я не могу просто уйти и оставить ее". "Но ты взрослый, и у нас теперь своя семья". "Я обязан ей всем", - перебил он резко. Его взгляд стал таким жестким, что Мария замолчала. Впервые она увидела в нем не только усталость, но и что-то похожее на страх.
Когда наступила вторая ночь, Мария не смогла притвориться, что ничего не слышит. Стоны снова начались в полночь. Ее охватила дрожь. Внутри боролись ужас и решимость. Она встала и вышла в коридор. Дверь в комнату Елены Николаевны была чуть приоткрыта, и оттуда пробивался свет. На этот раз Мария решилась заглянуть внутрь. И в это мгновение...
Бабушка настаивала, что ей нужно проводить больше времени с внучкой в двоем, чтобы укрепить связь и доверие. Я искренне радовалась, пока не поставила камеру и не узнала, что она имела ввиду. А затем скорая, полиция и исчезновение…
С появлением на свет Полины жизнь, казалось, обрела долгожданную гармонию. Крошечная, с румянцем на щечках, нежными пальчиками и светлыми глазками, она мгновенно стала для Анастасии центром мироздания. Антон сиял от счастья, а его мать, Валентина Фоминична, жила исключительно новостями о внучке. Бабушка была рядом с самого момента рождения девочки. Она приехала в роддом с цветами и целой горой пеленок, на каждой из которых красовалось вышитое вручную имя внучки.
"Все сама сделала", - с гордостью произнесла она, вынимая вещи из сумки. "Моя кровиночка достойна только самого лучшего". Едва Анастасию и новорожденную выписали из роддома, Валентина Фоминична уже стояла на пороге их квартиры. С улыбкой на лице, окутанная ароматом духов и мятных конфеток, она заявила: "Ну, мамочка, отдыхай! Теперь все заботы на мне".
Поначалу Анастасия не могла поверить в свою удачу. Подруги жаловались на безразличных свекровей, а ей досталась помощь, внимание и забота. Валентина Фоминична навещала их почти ежедневно, гладила белье, готовила супы, гуляла с Полей во дворе. Иногда забирала внучку к себе на несколько часов, чтобы Анастасия смогла выспаться. "Отдыхай, дорогая", - говорила она, бережно принимая Полю на руки. "Без хорошего сна тебе не справиться, а я уж найду, чем развлечь моё солнышко". И Анастасия действительно отдыхала. Сначала тревожно прислушивалась к звукам из соседней комнаты, но со временем привыкла. Возвращалась, Поля спокойно спала, свежие пеленки, вымытая бутылочка, бабушка светится от счастья. "Какая у вас спокойная девочка", - говорила Валентина Фоминична, закрывая за собой дверь. "Прямо как мой Антон в детстве".
Иногда Анастасия замечала нечто странное. После визитов бабушки на коже Полины появлялись небольшие покраснения. Врач в поликлинике предположил, что это, скорее всего, аллергия. "У детей кожа очень чувствительная", - успокоил он. "Попробуйте сменить стиральный порошок или детский крем". Анастасия последовала совету. Купила новый детский гель для стирки, перестирала все вещи. Несколько дней всё было хорошо, но стоило Валентине Фоминичне провести с внучкой день, и пятнышки появлялись снова.
"Может быть, дело в коже?" - предположил Антон. "Помнишь, у мамы часто сохли руки от моющих средств? Возможно, у Полины что-то похожее?". "Может быть", - неуверенно ответила Анастасия, "но все равно странно, что это совпадает именно с ее приходами". Он лишь отмахнулся. "Да брось, ты просто устала. Мама ведь работала медсестрой. Она знает, как ухаживать за детьми. Нам повезло, что она рядом". Анастасия кивнула. Действительно, ей повезло. Не каждая свекровь будет так заботливо относиться к внукам.
Время летело. Поля росла, начала улыбаться, тянуть ручки к бабушке. Валентина Фоминична навещала их всё чаще. Приносила детские кремы, новые бутылочки, какие-то свои мази, утверждая, что это проверенные временем средства. "Мы с Антоном всё детство ими пользовались", - объясняла она. "Таких сейчас уже не найти". Анастасия не спорила, просто благодарила за заботу.
Но к весне сыпь усилилась. После очередного визита Валентины Фоминичны у Полины покраснели щеки и шея, словно обожгло. Ребенок плакал, кожа на руках стала горячей. "Господи, что это такое?" Анастасия с ужасом рассматривала дочь. Антон стоял рядом, растерянный. "Может быть, это температура?", - предположил он. Они поехали в больницу. Врач долго осматривал ребенка, потом нахмурился. "Это не просто аллергия", - сказал он. "Похоже на химический ожог. Что вы использовали на коже?". Анастасия опустила глаза. В голове всплыла фраза свекрови: "Это старый хороший крем, с ним все дети росли здоровыми", но она ничего не ответила. Только крепче прижала Полину к себе и впервые за долгое время почувствовала, как по спине пробежал холод.
Вернувшись домой, она уложила Полину спать рядом, а утром позвонила сестре, Ларисе. Голос дрожал. "Я не могу понять, что происходит, но мне страшно. Когда страшно без причины, это и есть причина. Что делать?". "Установи камеру. Только никому не говори, даже мужу, иначе тебя опять объявят нервной матерью". Анастасия долго смотрела на спящую Полину, на ее маленькие пальчики, сжатые в кулачок, и понимала: "Да, пришло время узнать правду". Даже если она окажется страшнее, чем кажется. В тот же день она заказала в интернете миниатюрную камеру, замаскированную под плюшевого мишку. Теперь каждое движение в доме должно было стать задокументированным.
Посылку Анастасия получила в пятницу утром. Небольшая коробка без опознавательных знаков, лишь надпись: "Игрушка для видеонаблюдения". Сердце бешено колотилось, словно предвидело увиденное. Она вскрыла коробку, достала плюшевого мишку. Мягкий, нежно-бежевый, с глазами-пуговками. Один глаз - камера. Настроила Wi-Fi, проверила приложение. Работает. Изображение четкое, звук тоже. Вечером, когда Антон задержался на работе, она поставила медведя на полку напротив кроватки. Объектив был направлен прямо на пеленальный столик. Анастасия смотрела на спящую Полину и чувствовала, как в груди поднимается нечто похожее на предательство, но еще сильнее было чувство защиты. Она прошептала: "Прости, малышка, мне нужно знать правду".
На следующий день Валентина Фоминична пришла раньше обычного. "Ты как всегда делаешь всё не вовремя", - усмехнулась она, снимая пальто. "Я уже проснулась с мыслями о помощи, наведу порядок у вас в доме, а ты еще даже пеленки не прогладила". Анастасия кивнула, притворно уставшая. "Я сегодня плохо себя чувствую, думаю, схожу в аптеку, куплю витамины. Побудьте с Полиной, пожалуйста". "Конечно, милая". В голосе бабушки звучала сладкая победа. "Мы с внучкой прекрасно справимся без тебя". Анастасия ушла, но недалеко. Спустилась в ближайшее кафе, села у окна, открыла телефон. На экране комната, всё та же мягкая детская в пастельных тонах, тихие движения. Валентина Фоминична вошла, поправила занавеску, потом обернулась к кроватке и улыбнулась.
Но это была не та улыбка, которую видели соседи и знакомые. Это была улыбка человека, который совершает что-то тайное и давно обдуманное.
Свекровь достала из сумки
Держи, шавка! - муж ударил меня прямо на семейном застолье - потому что я сказала, что не буду переводить его матери на карту деньги каждый месяц. Пришлось преподать им урок.
Лариса пристально смотрела на дисплей мобильного, в третий раз просматривая сообщение от матери мужа. "Лариса, прошу не забыть о завтрашнем переводе обычной суммы. Тарифы на коммунальные услуги возросли". Под ''обычной суммой'' подразумевалось 50 тысяч рублей ежемесячно. И это при том, что Римма Сергеевна обеспечивала себя достойной пенсией и являлась владелицей собственной благоустроенной квартиры из двух комнат.
Всё началось примерно полтора года назад, тогда Георгий лишился работы. Римма Сергеевна в то время великодушно предложила финансово поддержать молодую семью, выдвинув одно условие: после трудоустройства Георгия они начнут постепенно возвращать всю сумму долга. Георгий довольно быстро, спустя три месяца, получил перспективную должность в сфере IT, но возврат долга трансформировался в регулярное содержание свекрови.
Сначала Лариса сохраняла молчание. Георгий имел хороший доход. Она тоже получала неплохую заработную плату, работая врачом-стоматологом в частной клинике. 50 тысяч были ощутимы, но не причиняли существенного вреда бюджету. Однако постепенно тёща начала воспринимать данные денежные переводы как должное, позже настаивая на их увеличении, придумывая для этого различные причины.
"Георгий, поговори со своей мамой", - произнесла Лариса мужу вечером после работы. "Мы не сможем обеспечивать её всю жизнь. У нас ипотека, мы хотим отложить средства на отпуск и на будущих детей". Георгий отвлёкся от ноутбука и с недовольством посмотрел на свою жену. "Это моя мать. Она оказала нам помощь в непростое время. Мы уже вернули гораздо больше, чем брали взаймы. Да и мы не просили деньги взаймы, а просили помощи. Лариса, что тебе стоит? Ты ведь хорошо зарабатываешь".
Лариса ощутила, как в ней нарастает гнев. Выходит, финансово поддерживать его маму должна именно она, используя собственные деньги, но она решила промолчать. Лариса надеялась, что со временем разум всё-таки возобладает. Но время шло, а положение только усугублялось. Римма Сергеевна стала наведываться к ним в гости намного чаще, каждый раз жалуясь на то, как подорожала жизнь, и намекая на необходимость увеличения материальной помощи. Она открыто упрекала Ларису за приобретение новой пары обуви или посещение ресторана, говоря, что эти денежные средства можно было бы направить на что-то более важное.
Последней каплей стал день рождения Георгия. Римма Сергеевна явилась вместе со своей сестрой Кариной Сергеевной, которая отличалась ещё большей въедливостью. Весь праздничный вечер они обсуждали, насколько нерационально молодые люди распоряжаются деньгами, как в их время умели экономить и дорожить каждой копейкой. "А ведь можно было бы и родителям помогать гораздо больше", - многозначительно отметила Карина Сергеевна, рассматривая новый холодильник на кухне. "А у моего сына жена, просто золото, всегда заботится о старших". Лариса сжала зубы и продолжала накрывать на стол. Георгий старался не замечать происходящего. "Мам, может, хватит?" - неуверенно произнёс он, словно гость.
Когда Римма Сергеевна вновь затронула тему о том, что современная молодёжь не умеет планировать бюджетные расходы, она взорвалась: "Что значит хватит? Разве я не могу высказать своё мнение? Я же не для себя стараюсь. Просто хотелось бы иногда побаловать внуков, сходить с ними в театр, а на одну пенсию хватает только на еду". Лариса не выдержала: "Римма Сергеевна, но вы ежемесячно получаете от нас 50 тысяч рублей. Плюс ваша пенсия. Этого более чем достаточно для комфортной жизни одного человека".
Наступила напряжённая тишина. Лицо Риммы Сергеевны покраснело. Карина Сергеевна от удивления открыла рот. "Как ты смеешь так разговаривать? - вспылила свекровь. - Я своему сыну помогала, а не тебе. И вообще, это не твои личные деньги, а общие, семейные". "Простите, но половина этих денег - мои, и я считаю, что пора прекратить эти переводы. Мы уже вернули вам гораздо больше, чем получили от вас в качестве помощи".
Георгий побледнел. Он метался взглядом между женой и матерью, не понимая, чью сторону ему следует принять. "Лариса, только не сейчас", - пробормотал он. "А когда, - не отступала Лариса, - когда у нас появятся дети, и нам нечем будет их содержать, когда мы не сможем выплачивать ипотеку?" "Георгий! - голос Риммы Сергеевны звучал от негодования. - Ты позволишь своей жене оскорблять свою мать?" Георгий посмотрел на Ларису так, будто она совершила предательство. "Лариса, извинись перед мамой". "За что? За то, что у меня нет желания содержать взрослого, чужого мне человека?".
"Чужого? - взвизгнула Римма Сергеевна. - Да я тебе не чужая вовсе! Я являюсь матерью твоего мужа!". "И это не даёт вам права жить за наш счёт", - твёрдо заявила Лариса. "Я больше не буду делать переводы. Всё".
То, что произошло далее, Лариса не могла себе представить даже самом страшном сне. Георгий мгновенно поднялся с места, и в его глазах она увидела такую ярость, какой раньше никогда не замечала. Он подошёл к ней, замахнулся и со всей силы ударил по щеке. "Получай, паразитка! - прошипел он, - за то, что посмела оскорбить мою мать!". Лариса застыла в оцепенении, её щёку жгло огнём, а в ушах непрерывно звенело. Римма Сергеевна и Карина Сергеевна наблюдали за происходящим с нескрываемым чувством удовлетворения. "Правильно, Гоша, - одобрительно кивнула свекровь. - Покажи этой выскочке её место".
Лариса медленно прикоснулась рукой к пылающей щеке. В голове беспорядочно мелькали мысли. Муж ударил её в присутствии его матери на семейном торжестве из-за денег. Нет, не из-за денег, а из-за того, что она осмелилась возразить его драгоценной мамочке. "Георгий, - тихо проговорила она, - ты поднял на меня руку". "И ещё раз ударю, если продолжишь в том же духе", - огрызнулся он, всё ещё багровый от злости. "Нечего с ней церемониться, - вмешалась Карина Сергеевна, - в наши времена мужья умели держать жён в узде, а то развелось тут невесть что".
Лариса взглянула на этих троих людей: на мужа, поднявшего на неё руку, и на двух злобных старух, которые этому радовались. И вдруг её охватило спокойствие, кристальная ясность. "Хорошо, - ровным тоном произнесла она. - Теперь я поняла, как вы ко мне относитесь и что я для вас значу".
Она развернулась и пошла в спальню. За спиной она услышала удовлетворённый голос Риммы Сергеевны. "Правильно сделал, сынок. Давно нужно было поставить её на место, а то совсем распоясалась". В спальне Лариса достала из шкафа сумку и начала собирать свои вещи. Руки не дрожали, мысли были ясными. Завтра она подаст на расторжение брака, а пока переночует в гостинице. Но сначала нужно было сделать несколько вещей. Лариса взяла ноутбук...
Β пοcлeднee вpeмя в CΜИ пοявилacь инфοpмaция ο тοм, чтο Джигaн увeз млaдшeгο peбeнκa οт Οκcaны Caмοйлοвοй в Изpaиль😅
Αpтиcт пpивeз cынa κ Cтeнe Πлaчa пοмοлитьcя. Зa иx οтнοшeния c Οκcaнοй Caмοйлοвοй.
Этοт шaг, пοxοжe, cвидeтeльcтвуeт ο cлοжныx οтнοшeнияx мeжду ними.
Ηecмοтpя нa тο, чтο Οκcaнa и Дeниc пοκa οфициaльнο cοcтοят в бpaκe, Caмοйлοвa явнο нacтpοeнa нa κapдинaльныe пepeмeны. Ηeдaвнο οнa cοοбщилa, чтο живeт οтдeльнο οт пeвцa, нe плaниpуeт вοccοeдинeния и οбpaщaeтcя κ пcиxοлοгу для paбοты нaд cοбοй и пpeдοтвpaщeния пοвтοpeния пοдοбныx cитуaций в будущeм.
На дне рождения Ксении Собчак царила настоящая роскошь! Огромный торт, колье стоимостью 16,5 миллионов, платье от Dolce & Gabbana, которое, по оценкам стилистов, обошлось в полмиллиона евро и звёздные друзья — праздник прошёл на высшем уровне. Ксения выглядела просто сногсшибательно! Как вам её образ в этот особенный вечер? Делитесь своим мнением! ✨🎉
Фильтр
00:30
Добавлено видео
00:30
Добавлено видео
00:30
загрузка
Показать ещёЛевая колонка
О группе
Фото из альбомов
Ссылки на группу
47 659 участников
18 386 участников
494 553 участника