Андрей Тарковский приходил к владыке Антонию (Сурожскому) на исповедь.

«Поначалу он испытывал какую-то неловкость, даже порывался уйти, но потом привык ко мне», — с улыбкой сказал владыка. Они сидели на том самом месте, что и мы. ­«Он человек сложный, запутавшийся, — говорил митрополит Антоний. Как многие люди искусства — ищущий, мечущийся, неудовлетворенный собой. Ему хотелось изменить свою жизнь, ему казалось, что он живет не так, как жаждет его душа...»
Я спросила, что интересовало Тарковского. Как оказалось — тайна созерцательного молчания, животворная сила молитвы.
Лейла Александер-Гаррет.
«Собиратель снов Андрей Тарковский»