Иркутская газета «Восточное обозрение» писала в то время: «Спуск ледокола состоится завтра (17 час.

). Поезд с приглашенными из Иркутска отойдет в 7 ч. утра. Мы слышали, что разослано несколько сот билетов. На спуск едут архиепископ, главный начальник края, начальствующие лица и много публики».
«С раннего утра 17 июня на единственной улице деревни Лиственичной закипело небывалое движение. На пароходах приезжали гости, приглашённые инженером В. А. Заблоцким, а по дороге спешили экипажи, направлявшиеся к парому…»
«Паром, стоявший на множестве деревянных подпорок, представлялся гигантских размеров ладьёй с красным дном и чёрными боками...»
«Поверхность озера была усеяна судами и множеством лодок, а на соседних горах живописно раскинулись группы любопытных. День был ясен и жарок, на небе ни единого облачка. Рядом с паромом были устроены места для зрителей».
«Приближалась решительная минута... Присутствовавшим гостям она могла и не казаться знаменательною, но вся важность её значения ощущалась главным образом строителями, которые в продолжение девяти месяцев её ожидали. Люди эти хорошо понимали, что малейший недосмотр, малейшая ошибка в исчислении уклона, по которому спускается судно, малейший промах со стороны рабочих при освобождении судна от уз, его удерживавших, и приведение его в движение может повлечь за собою то обстоятельство, что судно либо не тронется с места, либо двинется не в должном направлении, уничтожая их продолжительные труды».
«Паром окружили рабочие… По команде почти моментально убраны подпорки, в небольшом количестве все еще поддерживающие ледокол, выбиты клинья, расположенные внизу по всей длине, выброшены «стрелы», которые главным образом задерживали ледокол на месте, и, наконец, перерублен канат в носовой части. Два смельчака забрались на дорожку, где начинались полозья саней ледокола, стали лить горячее масло. Сию минуту ледокол должен был тронуться, наступило томительное ожидание, вдруг он дрогнул, качнулся и под дружное «ура» искренне обрадованных рабочих тронулся с места...»
Церемония спуска прошла с присущим русским размахом и щедростью: многочисленным гостям были предложены водка и бесплатные угощения. В этот знаменательный день из Петербурга пришла телеграмма от императора, в которой Николай II повелел именовать новое судно «Байкалом». Малоизвестный факт: император отклонил назвать ледокол "Николай", с которым к нему обратилось Министерство путей сообщения.
"Два парохода отвели его в Баранчики".