За окном февраль размазывал по стёклам серую кашу – то ли снег, то ли дождь, то ли слёзы небесные. В такие дни город становится похож на старую фотографию, где всё размыто и нечётко, будто кто-то пролил на неё воду и краски потекли.

Алиса сидела, подвернув под себя ноги в кресле, обитом старым плюшем цвета пыльной горчицы (свекровь настояла оставить – "это же настоящее, довоенное!", и в голосе её слышалась какая-то отчаянная надежда на понимание). Телефон в руках светился холодным светом, картинки мелькали как в калейдоскопе: идеальные интерьеры, идеальные лица, идеальные советы. Вот очередная инфлюенсерша с укладкой, будто вылизанной кошкой, вещает о токсичных родственниках.

На кухне гремела посудой Надежда Петровна – демонстративно, как казалось Алисе, будто специально создавая симфонию укора из звона чашек и стука крышек. Старая кухня, с пожелтевшим кафелем и облупившимися шкафчиками, дышала запахами ванили и корицы. На подоконнике стоял горшок с геранью – единственное яркое пятно в этом царстве потёртого линолеума и старых занавесок. "Опять эти её пироги, – поморщилась Алиса, – прямо как в той статье про газлайтинг через еду. Манипуляция чистой воды".

В памяти всплыла свадьба – три года назад, когда Надежда Петровна впервые назвала её дочкой. Тогда это слово резануло слух – какая она ей дочка? У неё есть мама, живущая в другом городе, звонящая раз в неделю - поделиться новостями о соседях и спросить, все ли витамины Алиса принимает. Самые идеальные отношения!

– Алисонька! – голос свекрови прозвучал медово-тягуче, как варенье, которым она заливала свои шарлотки. – Может, поможешь? Я тут затеяла... Знаешь, твой Димочка в детстве так любил помогать с пирогами. Маленький совсем был, а тесто уже умел раскатывать.

– Извините, Надежда Петровна, – отрезала Алиса, не отрывая взгляд от экрана, где психолог с миллионом подписчиков как раз рассказывала про здоровый эгоизм. – У меня дедлайн горит. И вообще, давайте без этих манипуляций про детство Димы?

И никак она эту тетку в рамки не поставит! Третий год пошел совместного проживания в одной квартире, а никакого понимания личных границ у свекрови даже не проклевывалось. Хорошо, хоть мужа правильно выбрала, а то бы вообще было невыносимо.

Дедлайна, конечно, особого не было. Был только новый пост в про то, как важно отстаивать личные границы, и комментарии под ним: "Да-да, свекровь – это чужая тётка!", "Вот и я своей сразу показала, где раки зимуют". Алиса ставила лайки, чувствуя себя частью какого-то тайного сообщества посвящённых. Эти женщины понимали её как никто другой.

"Моя опять затеяла генеральную уборку, – писала Инна, сопровождая пост фотографией идеально вылизанной кухни. – Представляете, перемыла все мои банки с крупами, рассортировала по размеру! И ведь знает, что я специально их по-своему расставляю – для удобства готовки. Но нет, ей же надо всё контролировать!" Комментарии не заставили себя ждать: "Классика! Моя тоже так метит территорию!", "Сестра, держись! Это типичный абьюз через уборку!"

"А у меня свекровь решила научить меня готовить, – делилась наболевшим Света из Новосибирска. – Заявилась без предупреждения с пакетом продуктов и давай командовать на моей кухне! 'Доченька, да кто ж так режет? Да разве ж это борщ? Вот я в твои годы...' Еле выпроводила. Села делать расклад на картах Таро – токсично или нет. Карты показали – бегит!" Пост собрал рекордное количество огоньков и комментариев поддержки: "Прям про мою историю!", "Борщ – это их любимое оружие!", "Карты не врут, сестра!"

***

Впрочем, у самой Алисы была своя маленькая армия поддержки – почти пятнадцать тысяч подписчиков в инстаграме, где она вела блог о женской самодостаточности и личных границах. "Современная женщина должна уметь говорить 'нет'", – писала она в своих постах, собирающих сотни лайков. Включив камеру, она начала снимать сторис прямо на фоне хлопочущей свекрови: "Дорогие мои, сегодня поговорим о газлайтинге через еду. Вот прямо сейчас наблюдаю классический пример..." Марафоны по избавлению от токсичных связей, вебинары о том, как не позволять родственникам мужа влезать в вашу жизнь – всё это приносило не только моральное удовлетворение, но и вполне ощутимый доход. Достаточный, чтобы чувствовать себя независимой и уверенной в своём праве расставлять границы.

В прихожей загремели ключи – вернулся муж Дима. От него пахло больницей, усталостью и февралём. В последнее время он всё чаще задерживался в больнице – новая волна модной китайской болезни накрыла город, как этот бесконечный мокрый снег. Койки заполнялись быстрее, чем их успевали освобождать. Он едва держался на ногах после третьей смены подряд, глаза покраснели от недосыпа. "Четверых сегодня потеряли", – пробормотал он, чмокнув мать в щеку, скидывая ботинки и оставляя на полу мокрые следы (Надежда Петровна потом будет вытирать, конечно, демонстративно вздыхая).

– Мам, ты чего такая? – его голос из кухни звучал глухо, будто сквозь вату. – Случилось что?

– Да что ты, Димочка, всё хорошо. Вот, пироги затеяла. С яблоками, как ты любишь. И с корицей. Помнишь, как в детстве...

"Манипулирует, – фыркнула про себя Алиса, – классика жанра. Сейчас начнётся: 'А вот в наше время...', 'А вот я для тебя...'" Она представила, как напишет об этом пост в своём блоге – "Типичные приёмы токсичной свекрови". Хорошо, хоть каждый день есть инфоповод.

Но Надежда Петровна не закончила фразу. Только звякала посудой – то ли правда готовила, то ли создавала звуковой фон для своей маленькой драмы. За окном продолжал сыпать мокрый снег, превращая город в акварель, размытую серым и коричневым. Где-то вдалеке завыла сирена скорой – ещё один вызов, ещё одна история.

– Алис, – Дима присел на подлокотник её кресла, от него всё ещё пахло антисептиком, – ты чего маме не помогла? Она же просила. Знаешь, сколько она сегодня на ногах? У неё же давление...

– А почему я должна? – она подняла брови, как учила психолог из инстаграма. – Твоя мама – не моя ответственность. Я работала. И вообще, почему она живёт с нами? У неё есть своя квартира.

– В инстаграме? – он устало потёр переносицу. Под глазами залегли тени – после ночного дежурства. – Слушай, давай без этого? Она же просто хотела... И ты знаешь, почему она здесь. После инсульта отца… И это тоже ее квартира.

– Вот именно, что твоя мама. Не моя. Чужая тётка, если честно. И хватит давить на жалость.

В дверях кухни стояла Надежда Петровна с чайником в руках. На секунду Алисе показалось, что по её лицу пробежала тень – как те облака за окном, что превращали день в сумерки. Но нет, показалось. Свекровь развернулась и вышла, оставив после себя запах ванили и недосказанности. В коридоре что-то упало – наверное, задела локтем фотографию на стене, ту самую, где маленький Дима помогает ей лепить пирожки.

***

Через неделю Надежда Петровна слегла с температурой. Сначала никто не придал этому особого значения – мало ли, простуда. Она продолжала хлопотать по хозяйству, только двигалась медленнее обычного и часто присаживалась отдохнуть. На третий день чашка выскользнула из её ослабевших рук, разбившись о кафель. "Ничего, ничего," – пробормотала она, пытаясь наклониться за осколками, но вдруг схватилась за грудь, тяжело дыша. Алиса, занятая монтажом нового видео для марафона "Свободная женщина – счастливая женщина", только раздражённо поморщилась от шума.

Дима приходил все более усталым. Кажется, больше уже не возможно устать, но у него получалось. Во время смены и после нее еще и к матери забегал. “Как можно до такой степени не любить себя? - думала Алиса про мужа, - совсем меры не знает в своем альтруизме.”

– Может, возьмёшь больничный? – предложила Алиса, глядя, как он пытается впихнуть в себя остывший кофе перед очередным дежурством. – Выглядишь ужасно.

– Не могу. У нас в отделении и так людей не хватает. Вчера двоих на ИВЛ подключили. Представляешь, одна женщина, почти как мама... – он осёкся, глядя на жену.

Она кивнула с облегчением – значит, не придётся самой возиться со свекровью и ездить к ней в больничку, Димка на месте и присмотрит. В конце концов, есть же социальные службы, патронажные сёстры. Чужая же тётка, в самом деле. К тому же, она читала, что ковид не так страшен, как его малюют.

Когда Надежду Петровну перевели в реанимацию, Дима впервые за их трёхлетний брак сорвался, да не на шутку:

– Ты что, совсем #$@&%*! Могла бы мать попроведовать, – он швырнул телефон на диван. – Она там одна, понимаешь? Одна! А я не могу быть рядом – вызов за вызовом, люди мрут как мухи. Неужели так сложно было хотя бы за сатурацией последить? Она же задыхалась, ты что, не понимаешь?!

– Я не обязана...

– Да пошла ты со своими "не обязана"! – он с такой силой саданул кулаком по столу, что подпрыгнула чашка с недопитым кофе. – Ты вообще человек? Знаешь, что она мне сказала перед тем, как её увезли? "Прости, сынок, что я вам в тягость".

Надежда Петровна умерла через три дня. Тихо, ночью, в пустой реанимационной палате, под мерный писк приборов и шорох аппарата ИВЛ. Медсестра потом рассказала, что последними её словами было: "Димочку позовите". А он в это время пытался спасти другую чью-то маму в соседней палате.

***

Дима подал на развод через Госуслуги в тот же вечер. " У тебя сутки, чтобы освободить мамину квартиру. Ключи оставишь консьержке" - и куда-то ушел со спортивной сумкой.

Алиса сидела в опустевшей квартире, машинально листая ленту смартфона. Психолог с идеальной укладкой всё так же вещала про токсичных свекровей и здоровый эгоизм. За окном шуршал мокрый снег, превращая мир в серую кашу. На кухне до сих пор пахло корицей – въелось, видимо, в стены, в пожелтевший кафель, в облупившиеся шкафчики. На верхней полке стояла жестяная банка с надписью "Для пирогов" – довоенная, как и плюшевое кресло.

“Не возможно сосредоточиться… Да и собираться надо”, - мысли проносились автоматически. Складывая вещи, в ящике стола она нашла старую фотографию: маленький Дима в переднике, весь в муке, счастливо улыбается, помогая матери раскатывать тесто. На обороте выцветшими чернилами: "Мой маленький пекарь, 6 лет".

Алиса встала, подошла к окну. В отражении на стекле она увидела своё лицо – и на секунду ей показалось, что в глубине квартиры мелькнул силуэт женщины с чайником в руках. Но нет, просто тени от проезжающих машин играли на стенах. А может, это слёзы размывали картинку, превращая реальность в акварель – серую, как февральский снег за окном.

---

Автор: Татьяна Томилова канал Дзен "Фантазии на тему"