Их было много, хотя она покупала далеко не всех.

Маша не знала, как, но безошибочно угадывала в игрушке ту особую притягательность, которая потом заставляла смотрящего подолгу не отрывать глаз от экземпляров её коллекции. Она находила их везде, иногда ища намеренно, иногда совершенно случайно. Вот как этого, в длинной белой рубашке, с печальными глазами, напоминающего Пьеро из старой детской сказки. Маша привезла его из Испании, куда они ездили с подругой Соней.
— Сонь, у тебя деньги остались? Я отдам потом.
Они стояли в маленькой лавочке, а старуха-хозяйка смотрела на них настороженным взглядом, больше напоминающим взгляд большой тёмной птицы.
— Вот этот… — Маша протянула руку. — Сколько стоит?
В глазах хозяйки мелькнуло удивление, сменившееся вдруг тихой улыбкой. Тёмная птица сложила крылья, и оказалось, что женщина совсем ещё не стара. Она заговорила на своём языке, словно была уверена, что Маша понимает этот её короткий и очень нужный рассказ.
Маша беспомощно обернулась к Соне, но женщина уже вкладывала в её руки белую фигурку. Она протянула деньги, но та отрицательно покачала головой и проводила их до двери лавки, давая понять, что магазин закрывается.
— Что она сказала, Соня? — Спросила она, когда они отошли.
— Да я не поняла толком. Что-то вроде того, что эта игрушка тебя ждала. Ну, или вроде того. Странно, что денег не взяла, магазин всё-таки.
— Неудобно получилось.
— Ладно тебе, неудобно. Может быть ты напомнила ей кого-нибудь: дочку там, или внучку. Подарила и подарила.
Сейчас Пьеро сидел в центре новенькой блестящей витрины и смотрел на Машу своими большими печальными глазами. Рядом с ним притаился насмешливый и ироничный Птах в серой рубахе с заплатками и пушистой воробьиной причёской. Его белые крылья были спрятаны за спиной, словно он стеснялся их. Птаха Маша разыскала на ярмарке мастеров где-то, кажется, в Костроме. В углу длинного стола, заваленного лупоглазыми кошками и куклами в ярких сарафанах.
— Сколько?
— Тыщу дашь? — Мужичок в потёртом пуховике прищурился.
Она молча открыла кошелёк. Отдала бы и больше, лишь бы забрать оттуда этого серого встрёпанного воробья.
Тимошка, как всегда, лежал на своём облаке и мечтательно смотрел в потолок голубыми льдинками глаз. Облако Маша сделала для него сама. После покупки долго вертела фигурку в руках, силясь понять, чего не хватает этому вальяжному белокурому пареньку. Идея пришла неожиданно, но новому ангелу она явно понравилась. Больше Тимошка не покидал своё белоснежное ложе, так и валялся на нём, отлёживая бока и мечтая о чём-то совсем не ангельском.
— Не спится вам?
Маша развернула кресло и подъехала к окну. В тот вечер, когда это случилось, так же шёл дождь. Она задержалась на работе и торопилась, чтобы совсем не промокнуть под тяжёлыми холодными струями, от которых не спасал даже зонт. Но всё равно могла поклясться, что на другой стороне дороги горел зелёный. Вспышка фар и резкий визг тормозов…
* * * * *
— Ну и что, Маш. Между прочим, они ничего категоричного не сказали. Ты слышала, бывают исключения. — Соня разлила по кружкам свежезаваренный чай.
— Ты меня уговариваешь, как ребёнка. — Улыбнулась Маша. — Сонечка, я уже всё про себя поняла и не собираюсь впадать ни в какую депрессию. Правда, с работой надо будет что-то решать. На пособие по инвалидности не разгуляешься. И ещё очень жаль, что закончилась теперь моя коллекция.
— Почему закончилась? Если ты думаешь, что мы с тобой больше никуда не поедем, то зря.
— Да уж. — Маша усмехнулась. — Я, Соня, реалист. Ну, не будем об этом. Расскажи лучше, что у тебя нового.
Но Соня не забыла этот их разговор.
— Я придумала! — Сообщила она прямо с порога в свой следующий приезд. — Вот, держи.
И принялась выкладывать из сумки свёрточки ткани, проволоку, какие-то верёвочки, пуговицы и другие непонятные вещи.
— Что это? — Удивилась Маша.
— А то, что будешь теперь, Машка, сама себе своих ангелов делать. А, может быть, и не только себе.
— Я? Зачем?
— Коллекцию пополнять. Потому что таких, как сделаешь ты, больше точно ни у кого не будет.
— Так уж и не будет. Соня, но я никогда в жизни этого не делала.
— Ой, Маш, знаешь, как говорят: глаза боятся, а руки делают. Всё ты сможешь.
— Спасибо тебе. Я попробую. С работой пока совсем ничего не получается.
— Маш, а того, кто тебя сбил, так и не нашли?
— И не найдут. Ты же знаешь наш поворот. Там камер никогда не было. Людей в такую погоду тоже. Да и смысл его искать?
— Чтобы таким, как он, с рук не сходило. И потом, пусть бы платил тебе какую-нибудь компенсацию.
— Сонечка, хорошая моя, я тоже за справедливость. Но всё чаще задумываюсь, ведь если мне это выпало, то, значит, не просто так. Наверное, я тоже кого-то в этой жизни обидела.
— Ты? Маш, не смеши меня. Кого ты можешь обидеть? И чем? Или я чего-то не знаю?
— Да нет, умышленно я ничего не скрываю. Но вдруг было что-то в моей жизни, чего я не заметила, не обратила внимания. А теперь…
— Голову не забивай себе всякой ерундой. За все твои грехи по совокупности тебя максимум муха должна была укусить, не больше.
Маша засмеялась.
— Ладно, не буду забивать.
Когда Соня ушла, она разложила лоскуты ткани разгладила их руками. Подняла глаза. Ангелы смотрели по-разному. Пьеро — грустно, Птах — насмешливо, Тимошка не смотрел в её сторону вовсе, а остальные наблюдали за Машиными сомнениями с любопытством.
— Опять не спите? — Укоризненно спросила она и смущённо собрала ткань обратно в стопку. — Нечего так смотреть. Я сама знаю, что руки у меня не оттуда растут.
Ангелы молчали. И вдруг Маше показалось, что кто-то из них тихо плачет. Она вздрогнула от неожиданности и тут же поняла, что звук доносится совсем с другой стороны. Маша осторожно подъехала к двери, щёлкнула замком.
На лестничной площадке, прижавшись спиной к холодной стене, сидела девочка лет пятнадцати и плакала. Рядом с ней валялась полупустая спортивная сумка.
Услышав звук открывшейся двери, девочка перестала плакать и подняла голову.
— Ты кто?
— Варя. — С заплаканного лица испуганно глянули на Машу два синих, как грозовое небо, глаза в обрамлении тёмных пушистых ресниц.
«Ох, и глазищи!» — Поразилась про себя Маша, а вслух спросила.
— А чего здесь сидишь?
— Не знаю, куда ещё идти.
— А куда шла?
— К отцу.
— Сумка твоя?
Девочка кивнула.
— Бери и заходи.
— К вам?
— Ко мне. Варя, давай быстрее, а то сквозняк.
Девочка нерешительно поднялась, подхватила сумку и переступила порог квартиры. Огляделась настороженно.
— Не бойся. Я одна живу. — Сообщила Маша. — Обидеть тебя, как видишь, не смогу.
— А если я?
— Что ты?
— Я вам что-то плохое сделаю? Украду что-нибудь? Вы же меня не знаете совсем.
— Во-первых, красть у меня нечего. — Маша обвела рукой комнату. — Я инвалид. И сейчас без работы.
— А живёте на что?
— На пенсию.
— Вот её и украду. А что во-вторых?
— Не получится. Деньги почти закончились. А, во-вторых, не такой ты человек, чтобы воровать.
— Откуда вы знаете?
— Они подсказали. — Маша ласково посмотрела на Птаха.
— А это что у вас? Куклы? И вы что, разговариваете с ними? А с головой у вас всё в порядке?
— Да, это моя коллекция. С головой у меня всё в порядке. И, да, я иногда разговариваю с ними. Ты есть хочешь?
— Хочу. — Машинально отозвалась Варя, рассматривая коллекцию. — Они у вас какие-то странные. Как будто и, вправду, живые. Никогда таких не видела.
— Ну, я же говорила тебе. — Маша накрывала на стол.
— Ой, давайте помогу! — Спохватилась девочка. — Вам же трудно, наверное?
— Да нет, я привыкла.
— А вы всегда такая были?
— Не всегда. Но всё равно уже привыкла. Вот, поставь на стол, пожалуйста. Ты с хлебом ешь?
— Ага. А я даже не спросила, как вас зовут.
— Маша. И можно на «ты». Варя, а я могу спросить о том, как ты здесь оказалась? Ты ешь, ешь.
— Сейчас. — Варя старательно жевала. — Я отца искала.
— Здесь? У нас?
— Ну да, в соседней квартире. Он от нас с матерью ушёл. И с этой тёткой жил.
Маша вспомнила, что примерно с полгода назад в квартире соседки, действительно, появился высокий симпатичный мужчина. Только ей тогда было совсем не до этого. Она вообще редко лезла в чужую жизнь.
— Мама пьёт. — Продолжала Варя, не отрываясь от еды. — Ну, не так, чтобы сильно, но компании любит. И с отцом они часто ссорились, дрались даже. Она ревновала его. Знаешь, какой он красивый у меня?
«Ну, если ты похожа на него, девочка, то представляю». — Подумалось Маше.
— А теперь мама выгнала меня из дома. Сказала, чтобы шла к отцу. Вот я и пришла. А, оказывается, он здесь и не живёт уже. И где, неизвестно.
— Ты поэтому сидела на лестнице?
— А куда мне? Домой мать не пустит.
— Из-за чего? Или просто, без причины?
— Да нет. Причина есть. — Варя отложила вилку. — Я ребёнка жду.
— Ты? — Маша смотрела на девочку и не могла поверить. Она сама казалась ей совсем ребёнком. — Варя, а ты в этом уверена?
— Конечно. Я же тест покупала. — Варя вздохнула. — И вообще, всё было. Я просто не подумала, что можно вот так, с первого раза.
— Тебя обманул кто-то?
— Нет. — Девочка удивлённо посмотрела на Машу. — Славик меня не обманывал. Я люблю его, и он меня тоже. Мы оба так захотели, потому что это настоящая любовь. Бывает так: ты делаешь что-то и точно понимаешь, что не надо, а остановиться не можешь. Думаешь, я не знаю ничего, да? Откуда дети берутся, и прочую ерунду. Знаю, конечно. И что разные штуки для этого есть. Только…
Она подняла глаза на витрину с ангелами.
— Я понимаю, что виновата. Но не знаю, что теперь делать. Если аборт, то там разрешение от матери требуют. А она говорит, разбирайся сама, раз такая взрослая. Или к отцу иди. Пусть его бабы с тобой возятся.
Ангелы нахмурились. Только Пьеро смотрел печально и ясно.
— А сама ты, Варь? Ты бы чего хотела?
— Я? Маша, можно я пересяду? Они на меня смотрят. — Девочка покосилась на шкаф. — Я хочу, чтобы ребёнок был. Только как теперь? Делать мне что? Где жить? Как школу заканчивать? Видишь, сколько вопросов. И ни на один нет ответа.
— А Славик твой? Он что думает по этому поводу?
— Сказал, что работу найдёт. Что деньги давать будет. А потом мы поженимся. Сейчас ведь нельзя. И его родители ругаются тоже. Маша, а у тебя дети есть?
— Нет, Варь. Не получилось. А теперь уже и не получится. Видишь, какая я.
— А если бы были? Ну, дети. Дочка. И она вдруг, как я. Ты бы что сделала?
— Любила бы, Варя. Всё равно любила. Детей ведь любят не за то, что они правильные или послушные. Их любят просто за то, что они твои дети, настоящие, со своими достоинствами и недостатками, победами и ошибками.
— А ребёнок?
— А что ребёнок? Вместо одного счастья было бы два. Вот и всё. Но, может быть, это я так рассуждаю, потому что не я твоя мама.
— Не поэтому. — Покачала головой девочка. — Ты сама по себе такая. Странная немного, но добрая. И куклы у тебя такие же чудные. Маша, а можно я у тебя переночую?
— Это само собой. Не выгоню же я тебя в ночь и в дождь. Не смогу. Пижама есть?
— Ночнушка. Я вещи взяла. Хотела ведь с отцом жить.
— Тогда иди мойся и ложись. Сейчас постельное бельё тебе дам. Впрочем, может быть, поможешь достать?
Они улеглись, и Варя, глядя в темноту, прошептала.
— Интересно, а вдруг на самом деле кто-то из твоих ангелов позвал меня сюда. Ангелы они ведь добрые?
— Разные, девочка. В основном, добрые. — Маша улыбнулась. Господи какой ещё, в сущности, ребёнок. Почему они в этом возрасте совершают такие глупости, хотя кажутся уже совсем взрослыми?
— Мне сейчас ангел не помешал бы. Вдруг поможет придумать, что делать дальше.
— Да нет, Варя, боюсь, здесь мои куклы нам не помощники. С твоей проблемой нам придётся справляться самостоятельно.
— Нам?
— Ну, не могу же я тебя бросить вот так, совсем одну. Спи давай. Сегодня поздно уже. Думать обо всём будем завтра.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ👇 👇 👇ПОЖАЛУЙСТА ,
НАЖМИТЕ НА ССЫЛКУ НИЖЕ (НА КАРТИНКУ)⬇