«Этого не может быть!

» — кричали врачи во время родов 56‑летней женщины. А увидев, кого она родила, онемели
«Ой, Господи, что со мной!» — воскликнула Людмила Семёновна и, еле разогнувшись после посадки рассады на огороде, ойкнула ещё раз. Взвыла от боли внизу живота 56-летняя женщина и, скорчившись, присела между грядок. Слегка отдышавшись от очередного приступа, женщина в ужасе думала: «Ведь раньше этого никогда не было. Всё, я умираю, а так хочется ещё пожить. Очень хочется внуков понянчить, на огороде повозиться и пожить в своё удовольствие».
Только под вечер Людмила добралась до дома. Сил хватило лишь на то, чтобы приготовить ужин для мужа Ивана. Он был хороший человек, но чересчур любил порядок во всём, и если что-то выбивалось из графика, настроение Ивана моментально менялось.
«В холодильнике суп!» — чуть слышно сказала женщина, опустилась на диван и разревелась. Иван, испугавшись, прибежал к жене, взял за руку. «Люда, что с тобой? Потеряла чего?»
«Умираю я, Иван, как пить дать, умираю!» «Чего?» — удивился Иван, округлив глаза. — «С чего ты это взяла?» «Приступы сильной боли в животе и спине замучили, еле ноги волоку. Наверное, это смертельное неизлечимое заболевание», — заикаясь и глотая слёзы, лепетала Людмила.
«Да ну, Люда, не может быть!» — нисколько не удивился Иван. — «Помнишь, у нашей соседки Оксаны рак обнаружили? Так она исхудала донельзя, кожа да кости остались. А тебя вон разносит, как реку в половодье. Какая же ты смертельно больная!»
«И правда?» — подумала Людмила. — «Прав муж. Меня в последние месяцы действительно разносит, как на дрожжах. Не знаю из-за чего, но я же не девочка с осиной талией. Мне 56 лет стукнуло, наверное, с возрастом и разносит». Немного успокоилась Людмила, да и приступы вроде прекратились.
«А вот к фельдшеру нашей, Веронике, сходить надо. Пусть посмотрит тебя. Анализы назначит. Чего гадать-то?» — добавил рассудительный Иван.
«Спасибо, Иван, за совет, так и сделаю».
Людмила сдержала своё обещание и на следующий день отправилась в местный медпункт. Фельдшер Вероника, или просто Рита, как её называли в деревне, была женщиной доброй и отзывчивой. Вот и Людмилу приветствовала как родного человека.
«Людмила Семёновна, здравствуйте! Давно вас не было. Проходите, будьте как дома и рассказывайте, что у вас приключилось», — с солнечной улыбкой сказала Вероника. Когда Людмила поделилась своей тревогой, фельдшер нашла хорошие слова, чтобы приободрить расстроенную женщину.
«Людмила Семёновна, давайте не будем делать поспешных выводов. Я вам анализы назначу, сдадите, получим результаты и поговорим предметно. Если понадобится, я вам назначу лечение. Договорились?»
«Да, Вероника. Светлый ты наш человечек. Спасибо тебе от всей души», — поблагодарила женщина.
«Пока не за что, Людмила Семёновна. Будьте здоровы».
То субботнее утро Людмила не забудет никогда. Она, как всегда, прибиралась по дому и хотела пойти на огород, когда раздался телефонный звонок. «Людмила Семёновна, это Вероника, фельдшер. Ваши анализы готовы. Можете подойти».
«Конечно, Вероника. Сейчас буду». С готовностью согласилась Людмила.
Неожиданно в воздухе повисла тревожная пауза, словно Вероника хотела что-то сказать, но не решалась. У Людмилы кошки заскребли на душе, интуиция подсказывала ей: что-то не так, да и говорила фельдшер с плохо прикрытым волнением.
«Что со мной, Вероника?» — спросила женщина, едва переступив порог медицинского кабинета. — «Я умираю?»
«Нет, Людмила Семёновна, что вы? Нет, вы...» — замялась Вероника, а потом на одном дыхании выпалила: «Вы беременны!»
Услышав эти слова, Людмила как села на стул, так и застыла на месте, словно восковая фигура. И только через несколько секунд до неё дошёл смысл слов Вероники. Женщина побледнела, её глаза округлились от ужаса.
«Неправда это!» — истошно закричала она. — «Вы с кем-то перепутали, ну точно так оно и есть! Не могу я в 56 лет забеременеть, быть того не может! Это же ерунда какая-то!»
«Нет, Людмила Семёновна, нет никакой ошибки, это ваши анализы. Да, у вас большой возраст, очень редко удаётся забеременеть в такие годы. Случай исключительный, один на миллион, и он ваш. Нужно успокоиться, не поддаваться панике».
У женщины похолодело внутри. Обиженная на весь мир, она воскликнула: «Успокоиться? Да вы что? Не нужна мне беременность, ни за что не нужна. Если я беременна, то немедленно делайте аборт. Не буду я рожать больше».
Веронике сложно было выдержать напор Людмилы Семёновны, но она нашла в себе силы ответить. «Аборт делать поздно, у вас почти 4 месяца беременности. И это ещё не всё, плод не один, а два».
После этих слов Людмила Семёновна обмякла на стуле, её руки повисли, как плети. Она смотрела бесцельным взглядом в одну точку. Вероника, испугавшись, подскочила к женщине, предложила воды. «Ничего, будем наблюдать беременность, всё будет хорошо».
Как могла, успокаивала Вероника, хотя сама была взволнована до предела. Такое впервые в её практике.
«Я чем-нибудь могу ещё вам помочь?» — спросила Вероника, когда Людмила Семёновна мало-мальски пришла в себя.
«Нет», — отрешённо ответила та, вышла из медпункта и побрела домой, не зная, как жить дальше с этим несчастьем, которое на неё свалилось.
Вероника молча смотрела ей вслед и думала о своём. Для неё беременность точно не стала бы горем, наоборот, счастьем. С Сергеем они несколько лет тщетно пытались обзавестись ребёнком, куча бесполезных попыток забеременеть ни к чему не привели, и в конце концов они расстались, так и не сумев наладить семейную жизнь. Потом стало ещё хуже. Веронику ждали настоящие испытания на прочность от коллег по работе в детской больнице. Они постоянно подтрунивали над ней: «Сапожник без сапог». Вероника не выдержала, всё бросила и уехала в деревенскую глушь. По крайней мере, здесь про неё никто не знает.
Сегодня, узнав о беременности Людмилы Семёновны, Вероника была сама не своя, словно кто-то вновь вытащил из неё эту историю про ребёнка и вскрыл на сердце старую рану.
Людмила Семёновна совершенно по-другому восприняла свою беременность, не иначе как кару Божью, наказание за совершённые грехи. Только вот за какие? Всегда с мужем Иваном жили по правде и совести в родной с детства деревне. Родили дочку Нину, красавицу и умницу. Вот только характер у неё не из простых. Уехала в город искать карьеры и личной жизни, да так и не получила ни того, ни другого. Работала официанткой в кафе за маленькую зарплату, с личным тоже не заладилось. Выскочила замуж за молодого юнца, а он взял да и бросил её через полгода.
Несмотря на все несчастья, в деревню возвращаться Нина нипочём не хотела. Но зато с удовольствием принимала материальную поддержку от родителей. Людмила никогда не роптала на судьбу, что есть, то есть, но сейчас не выдержала, сорвалась. Она медленно брела по сельским улицам, переваливаясь сбоку-набок, как утка. У неё даже походка изменилась. Вся жизнь яркой лентой пронеслась перед глазами, лишь только приветствия сельчан возвращали её в действительность.
«Доброго здоровьица, Людмила!» — раздавалось со всех сторон. Женщина представила на миг, что очень скоро этот деревенский люд будет надсмехаться над ней и говорить совершенно другие вещи: мол, «под старость лет совсем с ума сошла, как не стыдно заделывать ребёнка в таком возрасте, срам да и только». От этих мыслей у Людмилы побежал мороз по коже. Не стерпит она издевательств и насмешек, Людмила чётко это осознавала. Да и у Ивана тяжёлый характер, не примет он такой удар судьбы.
До дома оставалось совсем чуть-чуть, лишь мост над небольшой речкой пройти, и всё. Мгновенно Людмиле пришла в голову шальная мысль. А что, если прыгнуть в речку с моста да избавиться от всех проблем сразу, что как цепи повисли на ней? Ну а что, жизнь большую часть прожила и будет. Бог меня простит, Он всех прощает. Людмила и сама не помнит тот миг, когда с трудом, но перелезла через ограждение, глянула вниз на мутную воду. Страшно, но прыгнуть… Оставалось несколько секунд до того, когда она поставит последнюю точку. Вдруг воздух разорвал пронзительный крик.
Это был муж Иван, который по счастливой случайности оказался рядом в нужное время и в нужном месте, увидел и спас Людмилу от опрометчивого шага.
Иван весь внутренне сжался от страха, когда жена, заливаясь слезами, рассказала про свою беременность. «Да не о такой старости я мечтал, а спокойной и тихой. Детские пелёнки и плач по ночам совсем не входили в планы», — с горечью подумал он. Но всё же это лучше, чем потерять Людмилу. Только сейчас скупой на чувства Иван понял, как дорога ему жена.
Новость о беременности была настолько ошеломительной, что Людмила и Иван не решились пока сказать об этом дочери Нине. Нужно самим привыкнуть к мысли, что у них будут младенцы. И это вскоре случилось. «Раз Господь посылает нам детей, значит это угодно Богу», — одновременно решили Иван и Людмила. Они приходили под своды местной церквушки и молились всем святым, научились радоваться каждому дню приближающейся встречи с малышами. Беременность Людмилы протекала тяжело. Отекали ноги, замучили токсикоз и головные боли. Но, как показывали анализы и процедуры УЗИ, с малышами было всё хорошо. Для Людмилы это было главное, и она стойко переносила все тяготы и невзгоды.
Ничто не предвещало беды, но она коварно подстерегала их в лице самого близкого человека — дочери Нины. Они так и не решились обо всём ей рассказать. Кто же знал, что эта нерешительность сыграет с Людмилой и Иваном злую шутку? Сегодняшний воскресный день — особенный. Беременность перешагнула отметку в 7 месяцев. Именно в этот день позвонила Нина. «Мам, я сегодня приеду, можно?» — ласковым голосом защебетала она.
Нина редко наведывалась в деревню к родителям, не больше двух раз в год. В основном общение Нины с родственниками ограничивалось редкими телефонными разговорами. «Да, конечно, дочка», — ответила Людмила. От волнения у неё задрожал голос и затряслись руки. Живот тут же дал о себе знать. Заходил волнами от толчков ножек младенцев, видимо, переживания матери передались малышам.
Людмила и Иван с замиранием сердца ждали вечера, когда приедет Нина. Они сожалели, что вовремя не сказали дочери о беременности Людмилы. Знали, что Нина девушка непростая, и готовились к любой её реакции. Но то, что услышали от родного ребёнка, превзошло все их ожидания.
«Привет, пап! Я ненадолго. Помощь ваша нужна!» — небрежно чмокнула в щёку отца Нина.
Через несколько секунд лицо девушки мертвецки побледнело, а нижняя губа затряслась от негодования. «Это что ещё такое?» — воскликнула Нина, глядя на мать. — «Ты что? Ты же старая для этого! Совсем с ума сошла!»
«Не смей так с матерью разговаривать!» — заступился за Людмилу Иван.
«И ты туда же!» — буркнула на отца девушка. — «Пора о пенсии подумать, о вечном, а не детей заводить вздумали! Мне свою жизнь нужно устраивать!» — возмущалась девушка. — «А если рожать надумали, то не рассчитывайте на меня!»
У Людмилы стыла кровь в жилах от таких речей. Чувство обиды и горечи завладело ею. «Неужели я так плохо воспитала свою дочь, что достойна только такого отношения к себе?» — думала женщина, но не находила ответа. На глаза навернулись слёзы. Она проглотила грубые речи дочери, как горькую пилюлю, пыталась взять себя в руки, успокоиться, но ничего не получилось.
Внезапно Людмила почувствовала подкатывающий к горлу приступ тошноты, а через секунду невыносимая боль в области живота обожгла тело. Женщина истошно закричала, оперлась рукой о стену и медленно сползла на пол. Иван подбежал к ней, схватил за руку.
«Люда, что с тобой?» «Иван, плохо мне, вызывай скорую!» «Но ведь ещё не наступил срок!» — растерянно пробормотал мужчина. «Вызывай!» — взмолилась Людмила и снова зашлась в новом крике.
Она побледнела, а её лицо исказилось от сильнейшей боли, которую нет сил терпеть. Тут же Людмила закатила глаза и безжизненно обмякла на руке Ивана. Он испугался так, что не смог сдержать слёз, трясущимися руками набрал номер скорой помощи.
К приезду скорой Людмила пребывала в полуобморочном состоянии, прерываемом только сильнейшими болевыми приступами. В городской роддом они приехали почти через час. На кушетке, перед большими широкими дверьми в операционный зал, Людмила, теряя сознание, только смогла прошептать мужу: «Береги детей, не бросай их».
«А ты?» — со слезами на глазах спросил мужчина. «Меня, наверное, больше не будет», — с трудом сказала Людмила, чувствуя, что последние силы покидают её.
Время, проведённое в приёмном отделении роддома, показалось Ивану вечностью, хотя прошло всего лишь несколько минут. А страх и волнение овладели им. Даже он, человек далёкий от медицины, понимал, что дети появятся на свет семимесячными, недоношенными, а это значит, что могут быть большие проблемы со здоровьем. Сама Людмила перед родами чувствовала себя ужасно, боялась, что всё закончится плачевно. Её последние слова и переживания сегодняшнего дня дали о себе знать.
Он еле держался на ногах, а когда присел, запрокинул голову и задремал. Проснулся от прикосновения чьей-то руки на плече. «Мужчина, вам здесь нельзя находиться», — сказала медсестра средних лет с добродушным лицом.
«Здесь все рожают, это же роддом. Когда роды закончатся и родятся дети, мы вам обязательно позвоним», — пообещала медсестра. На самом деле она, конечно, знала о пожилой роженице. Да и не только она, весь роддом гудел от этой новости. Не часто здесь рожают без пяти минут пенсионерки. Конечно, в таком возрасте рожать небезопасно и неизвестно, какие ещё дети родятся. Медсестра не стала расстраивать и без того страшно переживающего мужчину, сделала вид, будто это обычные роды и просто нужно соблюдать установленное в роддоме правило.
«Да, конечно», — нехотя согласился Иван и, понуро опустив голову, поплёлся к двери. Несмотря на усталость, мужчина не хотел уходить. Находясь здесь, он был ближе к жене и первым узнает новости. А дома что? Одинокие голые стены и воспоминания, от которых хоть волком вой.
Да и хотелось Ивану поговорить с дочерью Ниной. Когда Иван увидел её, то возмутился до глубины души. Девушка, как ни в чём не бывало, весело смеялась и щебетала по телефону, договариваясь о встрече с подругой. Какое бессердечие и жестокость по отношению к матери. «Проглядели мы её с Людмилой, упустили момент, когда из хорошей девочки она превратилась в чудовище», — ещё больше расстраивался Иван. Он прошёл мимо дочери, разговаривать с ней сейчас просто не мог. Опустился на кровать, не в силах больше держаться на ногах.
Заснуть тоже не получилось. Людмила стояла перед его глазами так ясно и чётко, как будто находилась в этот миг с ним в комнате. Иван и не думал даже, что так любит жену. Бесконечно любит. Правда, очень редко говорил об этом Люде. Вернее, вообще не говорил. Разве только что в день свадьбы. Просто Людмила всегда была рядом. И Иван жил за ней, как за каменной стеной, не замечал её красоты, доброты, великодушия. А сейчас, когда Люды внезапно не стало рядом с ним, грудь сдавило нестерпимо щемящее чувство одиночества, безысходности и ненужности никому в этом мире.
Если бы он только знал, что безысходность витала в воздухе не только у него в мыслях, но и в операционной, где врачи бились за здоровье Людмилы и её детей. Женщина по-прежнему была без сознания, но всё же операцию провести удалось. Сейчас крохотные тельца двухмесячных малышек врачи и акушерки осмотрят, а затем поместят в специальный отсек, в котором будет поддерживаться их жизнь.
Молодой врач Антон Петров не выдержал и воскликнул: «Да зачем она только в 56 лет забеременела и аборта не сделала? Вот дурёха, совсем с ума сошла. Куда её гинеколог смотрела? Это же надо таким неучем быть, чтобы бабусю заставлять рожать, да ещё раньше срока понесла».
«И не говори, лучше бы не лезла. Сама на волоске висит, а дети, если выживут, так точно с патологиями будут. Вот это даже к гадалке не ходи, и так ясно», — вторил ему его приятель и одновременно коллега.
«А ну замолчите вы, сосунки!» — возмутился