И организм до волдырей задрочен

Есть плюс большой, но в чём-то спорный очень –

Ты женщину почти уже не хочешь.

Когда, упившись вдрыск, волочишь мощи,

Тошнит и весь в себе сосредоточен.

Весь кайф уже прошёл, осталась горечь,

И женщину почти уже не хочешь.

Когда лежишь болезнью обесточен

И собственным здоровьем озабочен,

Свои мозги тревогой нервно точишь

И женщину почти уже не хочешь.

Когда на лист кладёшь узоры строчек,

Малюешь мысле-рифмы, что есть мочи,

Кончаешь ты, душою кровоточа,

А женщину почти уже не хочешь.

Когда вокруг события грохочут,

В них затерявшись в роли тамагочи,

Вдруг ощущаешь, с дрожью, между прочим,

Что женщину почти уже не хочешь.

Когда поймёшь себя и захохочешь,

Свободу ощутишь и станешь проще,

Весь мир в себя воймешь и страх растопчешь,

О женщине не вспомнишь, это точно.

Когда навеки ты прищуришь очи

И обретёшь покой в джакузи-почве,

Войдешь в нирвану и …, скажу короче:

Ты женщину уж не захочешь больше.

* * *

Хотеть – грешно, но страстно церковь хочет

Инстинкты залепить догматом-скотчем.

Святой не тот, кого червь-совесть гложет,

А тот, кто сам грешить уже не может.