Прочитал отрывок из книги Карпова о закостенелости нашей геологии --которую --эту заскорузлую корку --не пробить так просто никакими новыми идеями --карьеризм и возвеличивание--но только не постоянные нововведения и изменения ...так это не только в геологии ..и в других отраслях...приходилось в жизни самому с этим сталкиваться...хотя и не в таких масштабах...
Хотя ни одного промежуточного вида до сих пор не найдено --даже обезьяньи останки причислили к Люси и собрали ее скелет из костей разных особей --и выставили в музей как новое достижение человечества
Птенцы
Олег Ольнев
Июнь 1983 года.В отряд прилетают две молоденькие студентки техникума.Лет по восемнадцать. Явно городские, поэтому сразу же "обалдевают" от окружающей их экзотики, ходят, вытаращив глаза и раскрыв рты, все время задают дурацкие вопросы и щелкают фотоаппаратами.
Возле тропы, начинающейся от лагеря, они находят небольшой пенек, на котором маленькая серая птичка свила гнездо и усердно выкармливает пятерых уже оперившихся клювастых птенцов. Восторгам нет предела, девчонки вешают плакатик "Осторожно, гнездышко" и требуют от меня, чтобы я немедленно сделал над гнездом навес из куска брезента - иначе "пойдет дождь и птенчики простудятся". Утром и вечером бегают смотреть, как растут птенцы, и опять все время щелкают фотоаппаратами.
В субботу, "на баню", в отряд приходит знакомый охотник-эвенк и с ним настоящая эвенкийская лайка по кличке Киря. Увидев Кирю, девчонки впадают в очередной экстаз, суют ему сахар, галеты, просят дать лапу...ЕщёПтенцы
Олег Ольнев
Июнь 1983 года.В отряд прилетают две молоденькие студентки техникума.Лет по восемнадцать. Явно городские, поэтому сразу же "обалдевают" от окружающей их экзотики, ходят, вытаращив глаза и раскрыв рты, все время задают дурацкие вопросы и щелкают фотоаппаратами.
Возле тропы, начинающейся от лагеря, они находят небольшой пенек, на котором маленькая серая птичка свила гнездо и усердно выкармливает пятерых уже оперившихся клювастых птенцов. Восторгам нет предела, девчонки вешают плакатик "Осторожно, гнездышко" и требуют от меня, чтобы я немедленно сделал над гнездом навес из куска брезента - иначе "пойдет дождь и птенчики простудятся". Утром и вечером бегают смотреть, как растут птенцы, и опять все время щелкают фотоаппаратами.
В субботу, "на баню", в отряд приходит знакомый охотник-эвенк и с ним настоящая эвенкийская лайка по кличке Киря. Увидев Кирю, девчонки впадают в очередной экстаз, суют ему сахар, галеты, просят дать лапу, обнимаются, фотографируются и требуют от меня, чтобы я в конце полевого сезона достал им по щенку "настоящей эвенкийской лайки".
Распаренный после бани, я сижу в палатке в одних трусах и тапочках и пью чай. Вдруг оглушительный женский крик, переходящий в визг, а затем в ультразвук, разносится над тайгой. В нем столько ужаса и боли , что я перепуганно рву с гвоздя карабин и , лихорадочно заталкивая в него обойму, в чем есть выпрыгиваю из палатки. И сразу же натыкаюсь на Кирю, у которого к морде прилипли птичьи перья и несколько соломинок. Все поняв, бегу на другой конец лагеря.
Одна студентка лежит без чувств. Другая, обняв теперь уже пустой пенек,безудержно рыдает, размазывая по щекам слезы. Фотоаппараты валяются рядом. Я наклоняюсь над заплаканным девичьим лицом и, не сдерживая накатившей злости, ору: "Пойми, дура, это же охотничий пес! Ты же Дарвина в школе изучала! Или ты думала, что естественный отбор только в книжках бывает?"
Возвращаясь в палатку, я перешагиваю через как ни в чем не бывало лежащего в тени Кирю. В палатке вытряхиваю аптечку и начинаю искать нашатырь и валерьянку для студенток и валидол для себя.
Комментарии 5
Олег Ольнев
Июнь 1983 года.В отряд прилетают две молоденькие студентки техникума.Лет по восемнадцать. Явно городские, поэтому сразу же "обалдевают" от окружающей их экзотики, ходят, вытаращив глаза и раскрыв рты, все время задают дурацкие вопросы и щелкают фотоаппаратами.
Возле тропы, начинающейся от лагеря, они находят небольшой пенек, на котором маленькая серая птичка свила гнездо и усердно выкармливает пятерых уже оперившихся клювастых птенцов. Восторгам нет предела, девчонки вешают плакатик "Осторожно, гнездышко" и требуют от меня, чтобы я немедленно сделал над гнездом навес из куска брезента - иначе "пойдет дождь и птенчики простудятся". Утром и вечером бегают смотреть, как растут птенцы, и опять все время щелкают фотоаппаратами.
В субботу, "на баню", в отряд приходит знакомый охотник-эвенк и с ним настоящая эвенкийская лайка по кличке Киря. Увидев Кирю, девчонки впадают в очередной экстаз, суют ему сахар, галеты, просят дать лапу...ЕщёПтенцы
Олег Ольнев
Июнь 1983 года.В отряд прилетают две молоденькие студентки техникума.Лет по восемнадцать. Явно городские, поэтому сразу же "обалдевают" от окружающей их экзотики, ходят, вытаращив глаза и раскрыв рты, все время задают дурацкие вопросы и щелкают фотоаппаратами.
Возле тропы, начинающейся от лагеря, они находят небольшой пенек, на котором маленькая серая птичка свила гнездо и усердно выкармливает пятерых уже оперившихся клювастых птенцов. Восторгам нет предела, девчонки вешают плакатик "Осторожно, гнездышко" и требуют от меня, чтобы я немедленно сделал над гнездом навес из куска брезента - иначе "пойдет дождь и птенчики простудятся". Утром и вечером бегают смотреть, как растут птенцы, и опять все время щелкают фотоаппаратами.
В субботу, "на баню", в отряд приходит знакомый охотник-эвенк и с ним настоящая эвенкийская лайка по кличке Киря. Увидев Кирю, девчонки впадают в очередной экстаз, суют ему сахар, галеты, просят дать лапу, обнимаются, фотографируются и требуют от меня, чтобы я в конце полевого сезона достал им по щенку "настоящей эвенкийской лайки".
Распаренный после бани, я сижу в палатке в одних трусах и тапочках и пью чай. Вдруг оглушительный женский крик, переходящий в визг, а затем в ультразвук, разносится над тайгой. В нем столько ужаса и боли , что я перепуганно рву с гвоздя карабин и , лихорадочно заталкивая в него обойму, в чем есть выпрыгиваю из палатки. И сразу же натыкаюсь на Кирю, у которого к морде прилипли птичьи перья и несколько соломинок. Все поняв, бегу на другой конец лагеря.
Одна студентка лежит без чувств. Другая, обняв теперь уже пустой пенек,безудержно рыдает, размазывая по щекам слезы. Фотоаппараты валяются рядом. Я наклоняюсь над заплаканным девичьим лицом и, не сдерживая накатившей злости, ору: "Пойми, дура, это же охотничий пес! Ты же Дарвина в школе изучала! Или ты думала, что естественный отбор только в книжках бывает?"
Возвращаясь в палатку, я перешагиваю через как ни в чем не бывало лежащего в тени Кирю. В палатке вытряхиваю аптечку и начинаю искать нашатырь и валерьянку для студенток и валидол для себя.