17 мгновений КИНО

Представьте себе: страна спорит, кто прав, кто виноват в квартирной драме Долиной, а тут из архива вылезает её первый муж и приносит с собой такое интервью, что хочется задать оооочень много вопросов. Народ спрашивает: «Как же так получилось, что мы эту женщину считали мягкой, интеллигентной?» А потом читает слова Анатолия Миончинского, и пазл складывается с ужасающей точностью. По его воспоминаниям, знакомство с Ларисой выглядело как несчастный случай на сцене. Он пришёл на концерт, увидел юную певицу и задумался, куда смотрели организаторы. Красоты он там не разглядел, зато заметил характер. В его пересказе она вела себя уверенно, шумно, без малейшей попытки понравиться кому-то. Как будто ей всю жизнь аплодировали, хотя это было не так. Дальше больше. По словам Миончинского, Лариса никогда не строила из себя святошу. Он утверждал, что в ранней карьере она действовала прямо, без философских размышлений. Хочешь место в оркестре, иди и бери его. Как он рассказывал, она не стеснялась го

Если кто-то ещё верит, что новогодний «Аншлаг» снимается в прямом эфире, значит, этот человек верит даже в Деда Мороза, который пьёт шампанское без закуски и рассказывает шутки Винокура. Настоящая картина выглядит куда суровее. Это не праздник. Это фабрика принудительного смеха, куда людей набирают примерно так же, как в дешёвые массовки для сериалов по принципу «живой, дышит, улыбается? Годится!». Для начала надо пройти кастинг. В тгк публикуют объявления: приходите, будет весело, юмористы, новогоднее настроение, 800 рублей в конце. То есть полный набор для тех, кто уже понимает, что праздник сам себя не оплатит. Важное условие: выглядеть нарядно. У метро очередь. Отборщик смотрит на людей, как опытный сомелье, только вместо вина пробует человеческие лица. Из толпы выбрали около 150 человек. Остальные пошли смотреть, где ещё в городе платят 800 рублей за умение хлопать. На входе сразу забирают всё лишнее. Телефоны запрещены. Телевидение не хочет, чтобы хоть кто-то снял правду о том,

Судебная сага вокруг Ларисы Долиной получила свежую главу, такую жирную, что ей можно смазывать целый том Уголовного кодекса. Эксперты наконец закончили ковыряться в носу и выдали заключение, которое звучит примерно так: «Да, господа, её психологически сломали: профессионально, методично, без всякого романтизма». Пока интернет-герои продолжали соревноваться, кто язвительнее придумает шутку про «как можно отдать квартиру за сто миллионов», другие тем временем читали реальные материалы дела. И выяснили: мошенники действовали не как «Вася с левого номера», а как полноценная "бригада". Настолько круто, что впору на них диссертации писать. Судебно-психиатрическое заключение выдало новость, которую теперь можно цитировать в любом ток-шоу: артистка оказалась под таким плотным прессингом, что её способность здраво мыслить временно ушла на перекур. На фоне давления у неё развилось расстройство адаптации. То есть, если говорить по-человечески, её довели до состояния, когда человек уже не думает

Если кто-то думал, что взрослые люди после развода ведут себя, как цивилизованные существа, то Павел Прилучный готов был лично разрушить этот миф. Пока Агата Муцениеце только-только пришла в себя после появления дочери с Петром Дрангой, он запустил судебную машину так, будто это «Формула-1», а роддом - стартовая прямая. Похоже, Павел считает, что радость бывшей - это личное оскорбление, которое нужно немедленно компенсировать кипой документов и бессмысленной бюрократии. Надо понимать контекст. Агата за последние годы прошла через всё: публичные унижения, скандалы, выгон из дома с детьми, слёзы на камеру и ощущение, что весь мир против неё. Но она смогла встать на ноги, построить настоящую семью и снова почувствовать счастье. Да-да, для кого-то это - пиар, для кого-то - удивительное превращение. Для Павла же это личный апокалипсис: бывшая смеется, а он считает, что мир остановился. Каждое счастье Агаты превращается для него в повод подать иск. Не ребенок, не семья - только ощущение соб

Публика у нас любит сказки про богатых артистов. Особенно про тех, кто лихо собирает чемоданы в Майами, а деньги на эти чемоданы зарабатывает здесь. Народ сидит в интернете, щурится в монитор и шепчет друг другу про «виллы за наши копейки». А тут Михалков как будто услышал общий ропот и решил врезать по громкоговорителю так, чтобы у артистов закололо в пузе. Выступил он не дипломатично, а прямо со вкусом и силой, будто устал смотреть, как наши любимые певцы покупают себе райские уголки за океаном и при этом на родине работают словно на подработке в выходной. Звезды у нас вроде сияют на сцене, но душой давно паркуются в теплых краях. Они улыбаются публике из телевизора, но в голове у них видимо пальмы и шопинг на карте штатов. Доходы у них огромные, но то, что происходит с этими миллионами, похоже на какой то финансовый трюк. Михалков решил разоблачить эту "схему". Смысл его речи прост. Наши артисты получают в России суммы, от которых у нормального человека подгибаются колени. Деньги и

Россия опять наблюдает шоу под названием «культура в попытках». На сцене снова Михалков, восьмидесятилетний громовержец. Он вышел к своим зрителям и выдал тираду. И всё это ради одной цели. Показать стране тех, кто называет себя элитой. Первым под раздачу отправился Милохин. Да-да, тот самый парень, который стал известен тем, что умеет хлопать глазами под музыку. Его позвали на экономический форум, обычно предназначенный для людей, которые могут сложить два экономических термина подряд без судорог. Эксперты обсуждают космос и финансовые стратегии, а тут внезапно появляется двадцатичетырёхлетний герой короткометражных интернет-танцев. Михалков увидел это и, кажется, всерьёз подумал, что кто-то решил пошутить над страной. Он напомнил публике историю с розовым костюмом. Тот самый наряд, стоивший столько, что за эти деньги можно открыть небольшой магазин. Милохин тогда сиял как витрина ювелирного салона, а потом с тем же энтузиазмом нёс речь на форуме о цифровизации, где главное было не с

Представьте: ты всю жизнь строил карьеру, пел, сиял, а потом один звонок и твой мир превращается в ... кошмар? Так случилось с Валерией. Королева эстрады, у которой были миллионы фанатов, собственные песни и роскошный пентхаус на Воробьевых горах, внезапно оказалась без привычного люкса. Суд решил, что авторские права на её хиты теперь у Пригожина. И вот золотые ручейки дохода - 3–5 миллионов в год от стримингов и караоке - текут прямо в чужой карман, а она осталась с именем, но без того, что делало её знаменитой. И это только начало. Настоящий апокалипсис пришел изнутри: собственная дочь Анна, которую Валерия растила, обучала и холила, публично заявила в суде, что мать «использовала отца». 20 лет вложений, любви, воспитания и поддержки и всё растворилось в одной циничной фразе: «Отец тянул её 20 лет, теперь пусть сама работает». И это не конфликт поколений, это демонстрация абсолютного предательства. Параллельно с этим Валерия переезжает из золотой клетки в бетонное гетто. Панорамные

Лариса Долина вернула квартиру в Хамовниках. Бумажки подписаны, печати стоят, деньги не потеряны. Казалось бы, триумф. Ан нет! Телевизионная карьера певицы рухнула быстрее, чем карточный домик в ураган. Закон на её стороне, а эфирный прайм-тайм против. Квартира есть, а публика отрубила интерес. Добро пожаловать в новую реальность: «деньги вернулись, а слава улетела». Потерпевшая сторона - 34-летняя Полина Лурье. Женщина, которая честно собралась, продала всё, что могла, влезла в ипотеку, чтобы купить квартиру, а тут бах - Долина выигрывает суд. Полина остаётся без крыши над головой и с долгами, словно героиня триллера про финансовое правосудие. Народ возмущен, и реакция мгновенная: «Если увижу Долину, выключу телевизор». Люди больше не хотят быть свидетелями того, как победа закона превращается в поражение обычных людей. Константин Эрнст сыграл роль хладнокровного режиссера апокалипсиса. Шоу «Три аккорда» снимут с эфира, премьера 10-го сезона отменена за несколько дней до выхода. «Зол

Игорь Крутой, композитор и продюсер с почти полувековым стажем, внезапно превратился в героя скандала, который разгорелся на всю страну из-за одной фразы Александра Серова. Казалось бы, оба делили один путь от провинциального Николаева до московских студий, вместе грызли ноты, делили коммунальные комнаты и мечтали о больших сценах. Но дружба не устояла перед телевизионной камерой и старой, болезненной правдой. В эфире программы «Судьба человека» Борис Корчевников случайно или намеренно задел тему, которую Крутой предпочитал держать под замком - его первый брак с Еленой Бутомой. Серов, бывший товарищ и коллега, в своей манере «без фильтров» проговорил то, что Крутой хотел похоронить навсегда: слова Елены сорокалетней давности о том, что она «не любит неудачников». И вот в студии маэстро уже не мудр и не сдержан, а открыто возмущен: «Зачем ты это сказал?». Чтобы оценить тяжесть ситуации, нужно вернуться в конец 70-х, в Николаев. Молодой Крутой пытался выжить в музыкальной среде, играть