Владимир Александрович Романов был самым старшим из дядей царя Николая II.

Его авторитет не подвергался сомнению, и он вполне мог бы им воспользоваться.
Будучи на двадцать один год старше царя, он мог бы, наравне с Михаилом Николаевичем, стать главой семьи, хранителем ее единства и традиций. Но случилось иначе.
Сильная личность великого князя повергала в ужас Николая II. Владимир Александрович почувствовал это с первых дней его царствования и намеренно держался в стороне от государственных дел.
Генерал А. А. Мосолов, входивший в течение ряда лет в близкое окружение императора Николая II, писал в начале 1930-х годов о личности великого князя, а также его отношениях с императором:
«Красивый, хорошо сложенный, хотя ростом немного ниже своих братьев, с голосом, доносившимся до самых отдаленных комнат клубов, которые он посещал, большой любитель охоты, исключительный знаток еды (он владел редкими коллекциями меню с собственноручными заметками, сделанными непосредственно после трапезы), Владимир Александрович обладал неоспоримым авторитетом.
Государь Николай II испытывал перед Владимиром Александровичем чувство исключительной робости, граничащей с боязнью. Великий князь, вероятно, заметив впечатление, производимое им на императора, стал держаться в стороне от государственных вопросов».
Великий князь был меценатом, покровительствовал художникам, собрал ценную коллекцию живописи, занимался историческими исследованиями.
До революции великому князю Владимиру Александровичу было установлено несколько памятников, представлявших собой бронзовые бюсты, отлитые по модели скульптора В. А. Беклемишева, на высоком гранитном постаменте: в Красном селе, Петергофе м Царском селе.