БЕРДЯЕВ
О назначенье человека
Забыл блистательный коллега:
Когда копаешься в делах,
Они становятся - Аллах
Под трах и страх, под трюх и трепет.
Горбатого тебе налепят,
Поскольку видеть не "хотишь"
Повсюду благодать и тишь.
Шалишь! Забывший кульминаций
Богатство, братство. Лишь паяцы
Под маской прячут суету.
Господь, влюблённый в наготу
Бдит на посту постановлений.
В постмодернизме смыслит гений
Лишь от работы ускакав,
Не слыша творческих октав
В цехах и допотопном быте.
Вы топнув, Ноя обновите!
На арарате спит ковчег,
А вместе с ним успех и смех.
Став в позу гордого познанья,
Легко стонать про испытанья
Забот, которые - игра,
Хотя любовная икра
Могла бы предрассудки скрасить,
погрязшие в кондовых баснях.
Противоречий ипостась
Бердяев утверждает - князь,
Как власть решительной свободы.
Дрожат духовные уроды,
Боясь шаг в сторону ступить:
Гораздо проще затупить
И в колее брести дебилом,
Чем духом мериться силой.
Сквозь субъективную реальность
...ЕщёБЕРДЯЕВ
О назначенье человека
Забыл блистательный коллега:
Когда копаешься в делах,
Они становятся - Аллах
Под трах и страх, под трюх и трепет.
Горбатого тебе налепят,
Поскольку видеть не "хотишь"
Повсюду благодать и тишь.
Шалишь! Забывший кульминаций
Богатство, братство. Лишь паяцы
Под маской прячут суету.
Господь, влюблённый в наготу
Бдит на посту постановлений.
В постмодернизме смыслит гений
Лишь от работы ускакав,
Не слыша творческих октав
В цехах и допотопном быте.
Вы топнув, Ноя обновите!
На арарате спит ковчег,
А вместе с ним успех и смех.
Став в позу гордого познанья,
Легко стонать про испытанья
Забот, которые - игра,
Хотя любовная икра
Могла бы предрассудки скрасить,
погрязшие в кондовых баснях.
Противоречий ипостась
Бердяев утверждает - князь,
Как власть решительной свободы.
Дрожат духовные уроды,
Боясь шаг в сторону ступить:
Гораздо проще затупить
И в колее брести дебилом,
Чем духом мериться силой.
Сквозь субъективную реальность
Легко настраивать тональность
На странность трепетных страстей,
Чтоб звать божественных гостей
В постель на золотое ложе,
Что делает людей моложе.
На философском пароходе
Мы в бесконечное уходим:
В свободы сладкий горизонт.
Нас ублажает пышный зонт
От обжигающего солнца,
Плюс слава музыке несётся
Над соблазнительной волной,
Где над хулой бдит аналой,
Достигший творческих экстазов
И телом изменивший разум.
Переродившись в новом небе,
Изменим мы законов звенья
И рьяно вырвемся из власти,
Лелея счастье и участье?
Как страус голову зароем
Пред пчёл громокипящих роем,
Что добывают хором мёд,
Когда растает прежний лёд.
И, если в Боге ходит зло,
То нам с тобой не повезло:
И мы смешаемся с толпою
Без вдохновенья водопоя,
И бредим яблоком гнилым
Свободы, превращённой в дым.
Комментарии 1
О назначенье человека
Забыл блистательный коллега:
Когда копаешься в делах,
Они становятся - Аллах
Под трах и страх, под трюх и трепет.
Горбатого тебе налепят,
Поскольку видеть не "хотишь"
Повсюду благодать и тишь.
Шалишь! Забывший кульминаций
Богатство, братство. Лишь паяцы
Под маской прячут суету.
Господь, влюблённый в наготу
Бдит на посту постановлений.
В постмодернизме смыслит гений
Лишь от работы ускакав,
Не слыша творческих октав
В цехах и допотопном быте.
Вы топнув, Ноя обновите!
На арарате спит ковчег,
А вместе с ним успех и смех.
Став в позу гордого познанья,
Легко стонать про испытанья
Забот, которые - игра,
Хотя любовная икра
Могла бы предрассудки скрасить,
погрязшие в кондовых баснях.
Противоречий ипостась
Бердяев утверждает - князь,
Как власть решительной свободы.
Дрожат духовные уроды,
Боясь шаг в сторону ступить:
Гораздо проще затупить
И в колее брести дебилом,
Чем духом мериться силой.
Сквозь субъективную реальность
...ЕщёБЕРДЯЕВ
О назначенье человека
Забыл блистательный коллега:
Когда копаешься в делах,
Они становятся - Аллах
Под трах и страх, под трюх и трепет.
Горбатого тебе налепят,
Поскольку видеть не "хотишь"
Повсюду благодать и тишь.
Шалишь! Забывший кульминаций
Богатство, братство. Лишь паяцы
Под маской прячут суету.
Господь, влюблённый в наготу
Бдит на посту постановлений.
В постмодернизме смыслит гений
Лишь от работы ускакав,
Не слыша творческих октав
В цехах и допотопном быте.
Вы топнув, Ноя обновите!
На арарате спит ковчег,
А вместе с ним успех и смех.
Став в позу гордого познанья,
Легко стонать про испытанья
Забот, которые - игра,
Хотя любовная икра
Могла бы предрассудки скрасить,
погрязшие в кондовых баснях.
Противоречий ипостась
Бердяев утверждает - князь,
Как власть решительной свободы.
Дрожат духовные уроды,
Боясь шаг в сторону ступить:
Гораздо проще затупить
И в колее брести дебилом,
Чем духом мериться силой.
Сквозь субъективную реальность
Легко настраивать тональность
На странность трепетных страстей,
Чтоб звать божественных гостей
В постель на золотое ложе,
Что делает людей моложе.
На философском пароходе
Мы в бесконечное уходим:
В свободы сладкий горизонт.
Нас ублажает пышный зонт
От обжигающего солнца,
Плюс слава музыке несётся
Над соблазнительной волной,
Где над хулой бдит аналой,
Достигший творческих экстазов
И телом изменивший разум.
Переродившись в новом небе,
Изменим мы законов звенья
И рьяно вырвемся из власти,
Лелея счастье и участье?
Как страус голову зароем
Пред пчёл громокипящих роем,
Что добывают хором мёд,
Когда растает прежний лёд.
И, если в Боге ходит зло,
То нам с тобой не повезло:
И мы смешаемся с толпою
Без вдохновенья водопоя,
И бредим яблоком гнилым
Свободы, превращённой в дым.