В этот день, советские самолеты, с Харьковского аэроузла , несколько раз атаковали немецкие аэродромы в Полтаве.
Первой в 7:10 (здесь и далее время берлинское) удар нанесла дюжина МиГ-3 186-го ИАП. Согласно докладам летчиков, в результате бомбоштурмового удара, на земле были уничтожены шесть Ме-109, а в последовавшем воздушном бою с парой «Мессершмиттов» , между Полтавой и Кочубеевкой был сбит еще один истребитель противника.


Не дотянув до аэродрома в Харькове, в районе Безлюдовка, Гремушное, Основа произвели вынужденные посадки три МиГ-3, в том числе, заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Р.П. Андриянов, младшие лейтенанты Д.М. Кольцов и В.В. Егоров.

Еще один истребитель упал и разбился буквально на границе аэродрома, его пилот младший лейтенант В.И. Кучеров погиб.

В 14:40 повторную штурмовку аэродрома противника произвели семь И-16 из 6-го ИАП.
По донесениям пилотов им удалось повредить на земле восемь «Мессершмиттов» и без потерь вернуться.
А вот тройке Ил-2 285-го ШАП , которые в 15.40 штурмовали и бомбили центральный аэродром и заявили об уничтожении шести двухмоторных самолетов, повезло гораздо меньше.
На отходе от цели, один штурмовик был подбит зенитным огнем, а Ил-2 комэска старшего лейтенанта В.М. Когановича не вернулся из вылета.

Сопровождавшая Илы пятерка ЛаГГ-3 254-го ИАП , в это время , атаковала аэродром Полтава-гражданский. Комэску капитану С.М. Михайлину засчитали один сожженный на земле немецкий самолет, а младшим лейтенантам П.И. Иванову и А.В. Тришкину по одному Ме-109, сбитому в воздушном бою.
Противниками советских пилотов , в этом бою , вновь были истребители 9-ой эскадрильи.
Потерь немцы не понесли, чего нельзя сказать про советскую группу – два ЛаГГ-3 №293155 и 293136 не вернулись из боевого вылета. Лейтенант П.Л. Смирновский , до сих пор , числится пропавшим без вести, а младший лейтенант А.И. Балясников, будущий Герой Советского Союза, к концу войны, имевший на своем счету 620 боевых вылетов и 16 воздушных побед, вернулся в полк только 25 октября 1941 года.


Вот в такой, мягко говоря, нервозной обстановке Герман Граф получил боевое задание на ответную атаку аэродромов в районе Харькова, с которых действовали советские летчики:



« ..Было туманно. На высоте трех - четырех тысяч метров висела легкая облачность. Видимость составляла около тридцати километров. На высоте 2500 метров «Мессершмитты» перешли в горизонтальный полет, готовясь атаковать аэродромы противника. Однако, русские сделали одолжение и стартовали навстречу».

.
Около 16.05 немцы обнаружили четверку советских истребителей, и вступили с ними в бой.
Из рассказа Графа следует, что советские пилоты клюнули на уловку: когда немецкая пара на пикировании проскочила мимо и ушла вверх, за ними устремились два советских летчика, которых немцы сбили. Однако, ведущий , оставшейся советской пары, неожиданно, оказал яростное сопротивление. Характерно, что свой рассказ немецкий ас назвал «Рыцарский поединок»:


Так начинается одна из самых красивых и опасных «собачьих свалок», в которых я участвовал. Это был максимум, что могли делать человек и машина: петли с радиусом в добрую тысячу метров, повороты и всё это снова и снова. Пот , буквально, стекает по моему телу. Он, как минимум ,не хуже меня, мой соперник. Удивительно, как он меня достает и пытался перехитрить.
Крутой вираж следует за крутым виражом. Снова и снова мы встречаемся лицом к лицу. Все стреляют. Только, в последний момент , он пролетает над моей машиной, потом снова моя очередь. Однажды, мы чуть не столкнулись друг с другом.

Затем, возвращается другой русский истребитель. Мне просто некогда немного передохнуть. Второй русский пытается уйти вниз. А мой противник уже висит позади меня, но он на расстоянии не менее четырехсот метров. И я стреляю по второму. Он рывком поднимает машину, затем начинает штопорить...

Самолет падет на землю. Вероятно, я попал ему в голову. Но об этом Фюллграбе сообщает мне по радио. У меня нет времени на наблюдение. Прицел эксперта , все еще, на моем затылке. Командир русского отряда подошел примерно на двести метров. Прижимаюсь к земле. Беглый взгляд на приборы - 600 километров в час! Хватит. Разогнавшись, иду на высоту. «Ура Daimler-Benz!» (двигатель «Мессершмитта» - прим. ред.). Я уверен, что наберу за боевой разворот 1200 метров. А русский не наберет больше тысячи. По крайней мере, я так думаю.

Но мы поднимаемся все выше и выше, до трех тысяч. Мой противник атакует, потому что он жаждет мести. Начинается новая борьба. Прошло еще десять минут. С каждой атакой я мысленно снимаю шляпу перед противником. Думаю, это их самый лучший пилотажник. Хорошо, что я годами практиковал воздушную акробатику, иначе я был бы трупом.

Генрих Фюллграбе выходит из боя. У него закончилось топливо.

Еще пять минут. Снова мы летим по одной кривой за другой или летим друг на друга в лоб. Один раз я не поворачиваюсь к нему, а пытаюсь пролететь мимо него боком.
Как ни странно, он тоже это делает, и поэтому мы проскакиваем мимо друг друга всего на несколько метров по противоположных курсах.

Что он теперь будет делать? Может быть, пропустил меня мимо, чтобы потом развернуться и вновь решительно атаковать? Я не свожу с него глаз ни на секунду.

Но происходит непонятное: он летит дальше на восток - а я лечу на запад. Я прилетел, буквально, с последней каплей топлива. Мой пропеллер останавливается при приземлении...

Мои колени дрожат, когда я выхожу. Вот это был противник! Поздравления, с двумя моими воздушными победами, не особо проникают в мое сознание. Мои мысли с русским летчиком, с которым я дрался. Я бы хотел сесть и поговорить с ним хоть раз. Я уверен, что он отличный парень. Какого мнения он будет обо мне?
Эти вопросы беспокоят меня больше, чем то, что в тот день в 16.10 и 16.13 мне удалось одержать свои 13-ю и 14-ю победы.» *



Граф считал, что это был самый тяжелый воздушный бой в его карьере. С кем же он провел его? Кто тот советский ас, мастерство которого так впечатлило одного из лучших немецких асов Второй Мировой?

К сожалению, подробности боя с советской стороны рассказать было некому: ни один МиГ-3 из этого вылета не возвратился. Нам неизвестно, кто из них погиб первым, а кто последним, и кто именно был тем пилотом, который на МиГ-3 в течение двадцати минут мастерски вел заведомо неравный бой с противником, пилотировавшим новейший Bf109F-4. Поэтому мы можем только предполагать, опираясь на сохранившиеся документы советской стороны.

Согласно данным 36-й истребительной авиадивизии, в 15:44 с аэродрома Харьков взлетели четыре МиГ-3 во главе с командиром эскадрильи 186-го ИАП капитаном Петром Андреевичем Крупеней. Это была очередная группа, отправленная для удара по аэродрому Полтава, откуда за несколько минут до этого стартовала пара под командованием Графа.

Граф однозначно пишет, что дрался с ведущим советской группы. И хотя , в круговерти воздушного боя , немец мог и не уследить, кто именно был его противником, биографии участвовавших в этом бою советских летчиков, с большой долей вероятности , позволяют считать, что в данном случае Граф не ошибся. Архипов, Николаенко и Чернышов окончили авиашколу только в 1940-м году и вряд ли обладали столь высокими навыками пилотирования.
Хотя Чернышов прекрасно знал матчасть, поскольку еще в 1936 году окончил школу авиационных техников и затем, долгое время, служил в Борисоглебской школе летчиков, где, видимо, и переучился в итоге на пилота, как примерно в то же время в Каче это сделал и легендарный Александр Иванович Покрышкин.
А вот комэск Пётр Крупеня имел за плечами довольно длинную лётную карьеру, служил в строевых частях ВВС с 1936 года, уже в 1938-м стал командиром звена, а с 1940-го командовал эскадрильей.
Видимо, именно его навыки произвели столь неизгладимое впечатление на Германа Графа.


Однако, нарисованная Графом идеальная картинка, в которой он вдвоем с ведомым наголову разгромил превосходящую группу советских истребителей, возглавляемую таким матерым асом, начинает буквально на глазах рассыпаться при внимательном изучении…

Списка заявленных III группой 52 эскадры побед!
Дело в том, что бой с МиГами вела не только пара Графа. В 16.20–16.25 три победы над И-26 заявили еще два пилота 9-й эскадрильи - две фельдфебель Альфред Эмбергер (Stfw. Alfred Emberger) и еще одну фельдфебель Йохан Клейн (Stfw. Johann Klein).
Таким образом получается, что пара Графа как минимум не может претендовать на все три сбитых МиГ-3, а возможно и вообще могла не сбить ни одного советского истребителя.
В любом случае, на шесть заявок у немецкой четверки только три подтверждения с советской стороны, что уже далеко не так блестяще, как представлено в воспоминаниях.
Кроме того оказывается, что сломить сопротивление не самых опытных советских воздушных бойцов удалось не какими-то ловкими маневрами, а использовав качественное превосходство Bf109F-4 при, как минимум, равных силах. При этом , единственного опытного пилота в группе немцы сбить так и не смогли!


Однако, что же случилось с тем «МиГом», который заставил так попотеть немецкого аса и почему он не вернулся назад? Ответ на этот вопрос кроется всё в тех же заявках на победы пилотов III/JG52 и в хронологии боя, любезно изложенной Графом.
Исходя из последней, получается, что после второй победы он вел бой с последним МиГ-3 еще в течение 15 минут.
С некоторым допущением можно предположить, что уцелевший советский пилот вышел из боя около 16.28 – 16.30. И вот тут выясняется еще одна существенная подробность: об уничтожении в 16.30 И-26 заявил унтер-офицер Эдмунд Россман (Uffz. Edmund Roβmann) из 7-й эскадрильи JG52, для которого эта победа стала двадцатой.


Конечно, это лишь догадка, но сбить одиночный самолет, который на последних каплях горючего, после тяжелого боя, тянул в сторону аэродрома, было одним из излюбленных приемов у «охотников» Люфтваффе на Восточном фронте.
С большой долей вероятности, можно предположить, что именно атака Эдмунда Россмана, который вел охоту в паре с еще одним будущим асом унтер-офицером Хансом Даммерсом (Uffz. Hans Dämmers), оборвала жизнь талантливого советского пилота, который, судя по его навыкам, со временем, мог бы оказаться в ряду лучших советских асов, но не вернулся из этого злополучного боевого вылета, как и трое его товарищей.
К сожалению, наверняка мы уже вряд ли узнаем его имя. Как и в сотнях подобных случаев, подвиги советских пилотов зачастую оказывались неизвестными даже их боевым товарищам, и о подобных примерах мастерства, мужества и героизма мы узнаем только из документов противника.
Ну что ж, хорошо, что у нас есть возможность отдать должное их памяти хотя бы таким образом.


В отличие , от фактически расстрелянного им советского летчика, Эдмунд Россман продолжал воевать на восточном фронте, совершил 640 боевых вылетов и заявил 93 воздушные победы.
Однако возмездие настигло и его: 9 июля 1943 года Россман произвел вынужденную посадку на советской территории и попал в плен, откуда вернулся только в 1949 году.
Он прожил долгую жизнь и скончался 4 апреля 2005 года в возрасте 87 лет.