Александр Ремизников

Есть один расхожий, липкий миф, который нам годами вкладывали в головы через современное кино и псевдодокументалистику. Мол, летом 1941 года Красная Армия только и делала, что бежала, бросая оружие, пока немецкие колонны, сверкая лаком и самоуверенностью, катились к Москве, как на параде. Нам говорят о «котлах», о панике, о миллионах пленных. И если слушать только это, возникает резонный вопрос: а почему тогда они не взяли Москву в августе? Почему «блицкриг» захлебнулся собственной кровью ещё до осенней распутицы? Ответ прост и страшен. Потому что на каждом километре, у каждого безвестного моста и лесной опушки, «непобедимую» армаду встречали такие люди, как лейтенант Иван Крутицын и лейтенант Драгунов. Их истории — это не сухие сводки Совинформбюро. Это живая, пульсирующая ярость тех дней, когда вчерашние мальчишки и усталые «окруженцы» учили фашистов умирать. Мотоциклы в лесной тишине: капкан на Варшавке Яндекс картинки Июнь 41-го. Леса Смоленщины. 161-я стрелковая дивизия. Лейтен

70 лет назад произошла одна из самых ужасных и загадочных катастроф в истории советского флота. Ночью 29 октября 1955 года на флагмане Черноморской эскадры линкоре «Новороссийск», который стоял в бухте Севастополя, раздался взрыв. Спасти огромный корабль не удалось, жертвами стали почти 700 моряков. Причина случившегося так до конца и не выяснена. Некоторые подробности трагедии корреспондент «МК» узнал от бывшего офицера-«новороссийца», чудом избежавшего тогда гибели. В конце октября 1955-го капитан-лейтенант Октябрь Бар-Бирюков, возвращавшийся на свой линкор с учебных курсов, буквально на несколько часов разминулся с собственной смертью. — Я прослужил до того на «Новороссийске» 5 лет и после окончания Высших специальных офицерских классов в Ленинграде должен был вновь занять должность командира артиллерийской батареи, — рассказывал Октябрь Петрович. — Поезд пришел в Севастополь рано утром, и я с вокзала отправился к себе на городскую квартиру. А там хозяйка меня и огорошила: корабль-т